Welcome to Facelessbook: an antisocial network.
That's the thing about those tricksters, isn't it: they're never all that fucking funny.
Когда с тебя ничего не требуют, тебе начинает казаться, что ты ни на что путное в общем и не способен - странно, да?
- Отбей им телеграмму, - предложил Квентин. - «Дорогие дальнеостровитяне тчк пришлите денег тчк если у вас их нет присылать не надо тчк».
Странное дело: думая, что знаешь себя как облупленного, ты все время открываешь в себе какие-то скрытые резервы, о которых раньше понятия не имел, и разгораешься ярче и горячей, чем когда-либо прежде.
Свет там был слишком яркий и телевизоров многовато, но в барах, как и в книжных магазинах, Квентин всегда чувствовал себя как дома. У напитков с книгами много общего: те и другие гарантированно переносят тебя туда, где жизнь лучше или хотя бы поинтереснее, и вкус у водки с тоником везде примерно такой же.
You want to know what it’s like to be a demon? Imagine knowing, always and forever, that you are right, and that everyone and everything else is wrong.
Drinks were a lot like books, really: it didn’t matter where you were, the contents of a vodka tonic were always more or less the same, and you could count on them to take you away to somewhere better or at least make your present arrangements seem more manageable.
За все годы, проведенные рядом с Дженет, Элиот не раз задумывался — а что же скрывается за ее гневом, за ее блестящей броней? Может, просто маленькая девочка, которой хочется играть в куклы и быть любимой? Теперь он спрашивал себя, а была ли там когда-нибудь девочка. Что скрывается за броней и гневом? Броня и гнев, и так далее, до самого низа.
Я люблю тебя как брата, которого у меня никогда не было и не сильно хотелось.
Hate isn’t like love, it doesn’t end.
“This is why I’m here. This is what I’ve always wanted. This is a weapon for killing gods.”
“Why would you want to do that?”
“Have you ever met a fucking god?”
“I guess I can see your point.”
Да, среди книг ты всегда дома, где бы ни находился в этот момент.
It didn’t matter where you were, if you were in a room full of books you were at least halfway home.
Знаешь, когда люди злятся сильнее всего? Когда пытаются сказать что-то, а их не слышат.
Легко быть храбрым, когда ты готов скорей умереть, чем сдаться. Усталость не берет того, кому не страшны страдания.
Если жизнь чему-то и учит, так это тому, что одними желаниями ничего не добьешься, что мысли и слова ровно ничего не меняют. Реальность — вещь неуступчивая, ей все равно, что мы думаем, чувствуем и говорим по ее поводу.
Квентин, высокий и тонкий, по привычке сутулился — ведь все направленные с неба удары, по логике, поражают в первую очередь самых длинных.
Если система магического образования действительно существует, то вдруг этот колледж не из элитных? Стоит ли соглашаться на него, если где-то есть магический Гарвард?
Он еще не чувствовал себя магом, но уже выглядел им.
The problem with growing up is that once you're grown up, people who aren't grown up aren't fun any more.
— Я все время забываю их имена. Они как четверка близнецов.
— Присвоим им номера. Скажем, что это традиция.
— А номера будем путать, чтобы у них крышу снесло. Или назовем всех одинаково — Альфред, скажем.
— И девчонок?
— Девчонок в первую очередь.
Квентин все еще не утратил веры в магию как в прекрасный волшебный сад, где плоды познания висят совсем низко — только руку протяни. Действительность оказалась намного суровее.
Профессора за огромные деньги импортировались со всего света, чем дальше, тем лучше: колдуны в плетеных юбках с островков Микронезии, согбенные чародеи-кальянщики из кофеен внутреннего Каира, синелицые туарегские некроманты с юга Марокко. Маяковского, по слухам, привезли из Сибири, где местные шаманские традиции смешивались с изощренными московскими методами, завезенными туда узниками ГУЛАГа.
Рядом с героем ты либо наперсник, либо злодей.