Цитаты из книг

Гостиничный спортзал настолько огромен, что может служить наглядным пособием для изучения закона перспективы.

Распознавание образов

Уильям Гибсон

Сивилла нашего времени. «Охотница за головами» мира моды. Девушка, профессия которой – предсказывать, что войдет в моду в ближайшие месяцы, – вносит новый смысл в само понятие «продвинутость». Ее новое задание – отыскать создателей серии загадочных видеоклипов, появление которых в Сети буквально взорвало весь мировой андеграунд. Лондон... Токио... Москва... Охота начинается!

Мечты о дальних странах — признак нормализации уровня серотонина. А может, стремление унестись подальше от азиатских шлюх, без спроса забравшихся в браузер?

Распознавание образов

Уильям Гибсон

Сивилла нашего времени. «Охотница за головами» мира моды. Девушка, профессия которой – предсказывать, что войдет в моду в ближайшие месяцы, – вносит новый смысл в само понятие «продвинутость». Ее новое задание – отыскать создателей серии загадочных видеоклипов, появление которых в Сети буквально взорвало весь мировой андеграунд. Лондон... Токио... Москва... Охота начинается!

Она задерживается у мясного прилавка, где выложены розовые куски говядины, залитые ярким светом, словно лица телеведущих.

Распознавание образов

Уильям Гибсон

Сивилла нашего времени. «Охотница за головами» мира моды. Девушка, профессия которой – предсказывать, что войдет в моду в ближайшие месяцы, – вносит новый смысл в само понятие «продвинутость». Ее новое задание – отыскать создателей серии загадочных видеоклипов, появление которых в Сети буквально взорвало весь мировой андеграунд. Лондон... Токио... Москва... Охота начинается!

По неисповедимой мудрости господней почти все, что развращает душу, разлагает также и плоть.

Никому не заставить умных людей бороться с системой, которая предоставляется им вполне разумной.

Мужчины придумали для своих невест строгие правила, сами вот только никогда им не следуют.

Форма определяется функцией.

Странные маленькие иностранцы светились юностью, интеллектуальным идеализмом и особенно – искренностью. Жалко ребят.

Мой дорогой папаша всегда говорил: когда все вокруг теряют голову, ты просто вспомни, что в фунте как было двадцать шилингов, так и осталось.

Насколько же это далеко от правды. Правду бумага не выдержит.

В истории нет ничего закономерного. Никакого прогресса, никакой справедливости, один бессмысленный ужас.

Я могу ошибаться в чем-то, а они ошибаются полностью .

- Силы небесные! Что это за вонь? - Темза, сэр.

– Согласись, это шедевр в области программного обеспечения! Самая умная вещь после изобретения бутерброда.

Японцы уже успели забыть о нейрохирургии больше, чем китайцы когда-либо знали.

Прислушивайся к своему страху. Может быть, он твой единственный друг.

- Можешь придумать причину, почему мне не стоит этого делать?
- Если ты не отягощен низменным страхом смерти - нет, не могу.

Ты вломилась сюда, испортила мне все самоубийство, а теперь хочешь просто вот так взять и уйти? Поразительная, непостижимая наглость.

...когда ты молод, то считаешь себя исключительным.

— Прочитать мысли невозможно. Ты и сам далеко не всегда можешь сказать, о чем сейчас думаешь. Мысль не всегда можно передать словами, и выражая ее через речь, ты, как правило, искажаешь ее.

Небо над портом было цвета экрана телевизора, настроенного на пустой канал.

Настоящие боссы, заправилы бизнеса, должны быть более или менее нелюдьми. Кейс

В ней было нечто первозданно–мощное, нечто, знакомое ему по Ночному Городу, знакомое и хранившее его, хранившее — до времени — от времени и смерти, от безжалостной, всепожирающей Улицы... Нечто, относившееся — он знал это всегда и вспомнил сейчас, увлекаемый в гнездо из рваных тряпок — к сфере плоти, к сфере мяса, презираемого всеми ковбоями. Нечто непомерно огромное, безнадежно непознаваемое, океан информации, закодированный в феромонах и винтовых лестницах аминокислот, бесконечная сложность, разобраться в которой под силу только слепому, нерассуждающему телу.

Все это иллюзия. Но иллюзорный холод ничем не лучше настоящего.

Ну вроде как твой мозг и все, что ты знаешь, принадлежит мне, а вот мысли твои имеют швейцарское гражданство. Здорово. Вот уж так счастье.