Цитаты из книг
Одно дело - преследовать нечто безымянное, но совсем другое дело - найти его
Отшельники: Старик Уотли и его жена, заключают ужасный союз с Дьяволом. И через некоторое время у них рождается сын, названный Уилбуром. Выростая не по годам быстро, смышленый пацан становится грозой местных жителей. Сначало его боялись только животные, но скоро его будет бояться весь мир! Да, это было рождение Антихриста. Кровавые обряды во время страшных гроз, чтение запретных книг, таких как “Тайна Червей” и знаменитый “Некрономикон”. На землю вызывается Вселенский Ужас. И этот Ужас вскоре...
Жизнь - страшная штука, а по отдельным дьявольским намекам, доходящим до нас из пучины неведомого, мы можем догадываться, что на самом деле все обстоит в тысячи раз хуже.
Сны, оказывающие зловещее воздействие на реальность.
Опасные оккультные опыты и воскрешение мертвецов.
Музыка как средство выйти за границы собственного тела.
Археологические и генеалогические изыскания, которые могут привести к непредсказуемо ужасным последствиям.
И многие другие завораживающие, изысканно-провидческие истории от гения мистической литературы!
admin
добавил цитату
из книги
«Хребты Безумия»
3 года назад
То не мертво, что вечность охраняет, Смерть вместе с вечностью порою умирает. (с) Абдул Аль-Хазред
В своих путешествиях они встретили бесчисленные испытания, а напоследок их ожидал несказанный ужас, который невыразимо бормотал что-то из-за пределов стройного космоса — оттуда, куда не достигают наши сны; тот последний бесформенный кошмар в средоточии хаоса, который богомерзко клубится и бурлит в самом центре бесконечности — безграничный султан демонов Азатот, имя которого не осмелятся произнести ничьи уста, кто жадно жует в непостижимых, темных покоях вне времени под глухую, сводящую с ума жуткую дробь барабанов и тихие монотонные всхлипы проклятых флейт, под чей мерзкий грохот и протяжное дудение медленно, неуклюже и причудливо пляшут гигантские Абсолютные боги, безглазые, безгласные, мрачные, безумные Иные боги, чей дух и посланник — ползучий хаос Ньярлатхотеп.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Многим не понравилось бы жить с таким лицом, но Артур Джермин прекрасно с ним уживался.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Who, I wonder, after I am dead, if I am buried as the others were, will turn me over?
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
То не мертво, что вечность охраняет, Смерть вместе с вечностью порою умирает. (с) Абдул Аль-Хазред
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
"С караваном шел маленький мальчик без отца и матери, у которого был только маленький черный котенок. Чума не была добра к мальчику и оставила ему, чтобы смягчить горе, только это маленькое создание, но когда ты так мал, то можешь найти огромное утешение в живых шалостях черного котенка..."
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
The Sphinx is his cousin, and he speaks her language; but he is more ancient than the Sphinx, and remembers that which she hath forgotten.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
«..поры юности, когда удивление и удовольствие пронизывали таинство дней, а рассвет и закат равно полнились пророчествами под пронзительные звуки лютни и песни, распахивая ярящиеся врата к новым и ещё более удивительным чудесам.»
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Круг поклонников запредельно-ужасного, как правило, узок, поскольку от читателя требуется определенная толика воображения и способность отрешиться от будничной жизни. Относительно немногие из нас обладают той степенью внутренней свободы, что позволяет сквозь пелену повседневной рутины расслышать зов иных миров, а потому во вкусе большинства всегда будут преобладать истории, повествующие о заурядных переплетениях чувств и событий с их банально-слезливыми вариациями — и это, вероятно, справедливо, так как именно тривиальное господствует в нашем повседневном опыте. В то же время тонкие, чувствительные натуры не такая уж и редкость, да и самую твердолобую голову порою озаряет прихотливый луч фантазии, а потому никаким потугам рационализма, никаким успехам прогресса и никаким выкладкам психоанализа вовек не заглушить в человеке ту струнку, что отзывается на страшную сказку, рассказанную ночью у камина, и заставляет его замирать от страха в безлюдном лесу. Здесь срабатывает психологическая модель, или традиция, не менее реальная и не менее глубоко укорененная в ментальном опыте человечества, чем любая другая; она стара, как религиозное чувство — с которым она, кстати, связана кровными узами, — и занимает в наследственной биологии человека слишком большое место, чтобы потерять власть над незначительной по количеству, но качественно значимой частью рода людского.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Поскольку боль и угрозу смерти мы помним ярче, чем наслаждение, и поскольку наше отношение к благим проявлениям непознанного с самого начала было загнано в прокрустово ложе условных религиозных обрядов, то стоит ли удивляться, что именно темным и зловещим сторонам вселенской тайны выпало фигурировать в мистическом фольклоре человечества. Такое положение дел естественным образом усугубляется тем, что неизвестность всегда сопряжена с опасностью, вследствие чего любая область непознанного в глазах человека является потенциальным источником зла. Когда же к этому ощущению страха и угрозы добавляется свойственная каждому из нас тяга к чудесному и необычному, образуется тот сплав сильных эмоций с игрой воображения, который будет существовать до тех пор, покуда жив род человеческий.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Тем, кто занят мыслями о будущем, страшная история со сверхъестественными мотивами дает богатую пищу для размышлений. Теснимая растущим валом дотошного реализма, циничного неверия и показной разочарованности, она в то же время поддерживается параллельным приливом мистицизма, усиливающимся как за счет запоздалой реакции «оккультистов» и религиозных фундаменталистов на открытия материалистической науки, так и за счет стимуляции воображения путем расширения перспектив и сноса барьеров, осуществляемой современной наукой с ее молекулярной химией, бурно развивающейся астрофизикой, теорией вероятности и проникновением в сокровенные тайны биологии и человеческой психики. В настоящее время преимущество находится на стороне благоприятствующих сверхъестественному ужасу сил, ибо совершенно очевидно, что сегодня произведения на потусторонние темы принимаются с гораздо большим радушием, нежели тридцать лет назад, когда лучшие творения Артура Мейчена упали на каменистую почву щеголеватых и самоуверенных девяностых. Амброз Бирс, при жизни почти не известный, сегодня достиг широкого признания.И все же ждать разительных изменений не приходится — ни в ту ни в другую сторону. При любом повороте событий между обеими тенденциями будет поддерживаться приблизительный баланс — и в то время как мы вправе ожидать дальнейшего усовершенствования техники письма, у нас нет никаких оснований предполагать, что место, традиционно занимаемое историей сверхъестественного ужаса в литературе, существенно изменится. При всей своей значительности, это всего лишь один из видов человеческого самовыражения, который всегда будет привлекать относительно небольшое число людей с определенным складом ума. И если завтра мы станем свидетелями всеобщего признания какого-либо произведения литературы ужасов, то можно будет с уверенностью сказать, что своим успехом оно обязано высокому мастерству, а не притягательности темы. Однако кто осмелится утверждать, что мрачность темы на сто процентов исключает успех?
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Запредельный ужас, бывает, милосердно отнимает память.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Если бы мы знали, кем являемся на самом деле, то поступили бы как сэр Артур Джермин, однажды вечером обливший себя горючей смесью, и поднесший к одежде спичку.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
игра стоит свеч
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
"Он таинственен и близок к тем странным созданиям, которых люди уже не могут видеть. Он душа древнего Египта,тот, кто хранит сказки забытых городов Мера
и Офира. Он родственник повелителей джунглей, наследник секретов древней и зловещей Африки. Сфинкс - его кузина, он говорит на ее языке, только он старше кузины и помнит, то о чем она даже и не знала..."
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Даже самые леденящие душу ужасы редко обходятся без иронии. Порою она входит в них как составная часть, порою, по воле случая, бывает связана с их близостью к тем или иным лицам и местам.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Воспоминания нередко таят в себе нечто более волнующее и зловещее, чем реальность.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
... только бедные и одинокие умеют помнить.
Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения...
Но есть в мире не только горечь, но и бальзам, и для меня этот бальзам - забвение.
Сны, оказывающие зловещее воздействие на реальность.
Опасные оккультные опыты и воскрешение мертвецов.
Музыка как средство выйти за границы собственного тела.
Археологические и генеалогические изыскания, которые могут привести к непредсказуемо ужасным последствиям.
И многие другие завораживающие, изысканно-провидческие истории от гения мистической литературы!
...в моей вновь обретенной свободе одиночества я почти рад горечи отчуждения.
Сны, оказывающие зловещее воздействие на реальность.
Опасные оккультные опыты и воскрешение мертвецов.
Музыка как средство выйти за границы собственного тела.
Археологические и генеалогические изыскания, которые могут привести к непредсказуемо ужасным последствиям.
И многие другие завораживающие, изысканно-провидческие истории от гения мистической литературы!
Только недоразвитым умам свойственна поспешность, с какой они объясняют любую необычную и сложную для понимания вещь волей якобы сверхъестественных сил.
Сны, оказывающие зловещее воздействие на реальность.
Опасные оккультные опыты и воскрешение мертвецов.
Музыка как средство выйти за границы собственного тела.
Археологические и генеалогические изыскания, которые могут привести к непредсказуемо ужасным последствиям.
И многие другие завораживающие, изысканно-провидческие истории от гения мистической литературы!
Воспоминания нередко таят в себе нечто более волнующее и зловещее, чем реальность.
Сны, оказывающие зловещее воздействие на реальность.
Опасные оккультные опыты и воскрешение мертвецов.
Музыка как средство выйти за границы собственного тела.
Археологические и генеалогические изыскания, которые могут привести к непредсказуемо ужасным последствиям.
И многие другие завораживающие, изысканно-провидческие истории от гения мистической литературы!
... только бедные и одинокие умеют помнить.
Сны, оказывающие зловещее воздействие на реальность.
Опасные оккультные опыты и воскрешение мертвецов.
Музыка как средство выйти за границы собственного тела.
Археологические и генеалогические изыскания, которые могут привести к непредсказуемо ужасным последствиям.
И многие другие завораживающие, изысканно-провидческие истории от гения мистической литературы!