Больше всего меня угнетало осознание: мне некуда податься, я ничего не умею, стало быть, и заняться мне нечем, и у меня нет ни денег, ни имущества, которые позволили бы бросить здесь всё и попробовать в новом месте начать жизнь сначала.
А знаете, что в их речах показалось мне самым главным? Угрожающий тон, которым они задавали каждый свой вопрос.
Интересно, предполагал ли торговец зонтиками, наделяя столь грозным оружием простого сапожника, что вверяет шпагу ребенку?
Я тщетно пытался узнать его фамилию, на каждый вопрос он неизменно отвечал: зовите меня просто Жан. Придравшись к слову, я решил называть его Простожаном.
Я проживал не одну, а две жизни сразу: первую - с Софией, вторую - в ожидании первой.
Хорошо обутый человек и впрямь может быстрее бегать, не поддаваясь усталости, может преодолевать большие расстреляния и передвигаться бесшумно, и ничего лучше не придумаешь - как в обороне, так и в нападении.
Здешний мир порождает уверенность: раньше или позже всенепременно пойдёт дождь.
Везде мы непременно обнаружим человека, аппетиты которого непомерны и не соответствуют плодам его труда, человека, готового ради улучшения собственной участи растолкать окружающих, ищущего самый короткий путь к власти и богатству.
Человек, промокший насквозь, нуждается в зонтике не больше, чем безгногий калека - в туфлях.
«Как странно: ни тебе вкуса к жизни, ни тебе вкуса к смерти. Просто существование…»
Могущество книги - не в словах, которые в ней написаны, но в тех, которых там еще нет.