– Широ...
Он повернулся к ней, и в его глазах сплелись тоска и желание.
– Я не хочу всё это терять. Ты – моё пламя, Эми. Ты – моё тепло. До тебя огонь во мне был холодным, как лёд.
– Я уже сделала самый важный выбор. Ты тоже выбрал. Ты стал сохэем, чтобы служить ками. Мы похожи.
Он покачал головой.
- Ты такая преданная, Эми, что решила, что все вокруг такие же, как ты. Я стал сохэем, потому что сражения с ёкаями звучали круто, когда мне было двенадцать.
— Я, наконец, нашел тебя, почему я должен терять тебя? — его боль пронзала ее, раздирала сердце. — Все мои инстинкты требуют защитить тебя, спасти. Но я не могу. Я не могу это остановить.
— Она плачет, — прорычал он Широ. — Обними в ответ, — Широ посмеивался. — Это может помочь.
Люди — странные существа. Они быстро размножаются, их стало очень много. Они распространяются и поглощают землю, на которой живут. Поглощают ресурсы, уничтожают природу, загрязняют землю. Человечество страдает. Земля страдает.
Их окружали вооруженные воины, обученные убивать ёкаев, но это их не тревожило. Ни капли. Они вели себя так, словно стояли на лугу с бабочками.
У них для победы есть вечность.
«Поступки меняют наш путь, влияют на будущее, но наши намерения определяют нас, делают сильнее. Без намерений мы — ничто».»
“Если я твой огонь, то ты мой свет.”
— Я не хочу терять это. Ты - мой огонь, Эми. Ты - мое тепло. До тебя огонь во мне был холодным, как лед.
Оба ёкая застыли с потрясением на странных круглых лицах.
- Это человек, - прошептал один из них.
- Что человек здесь делает?
- Не знаю.
- Похоже, оно видит нас.
- Люди не могут нас видеть.
- Но оно смотрит на нас.
- Что делать?
Ёкаи безмолвно смотрели на нее, а она – на них, и они не знали, что делать.
- Может, если не двигаться, – прошептал тот, что был с веткой, - оно уйдет.
Будь смелой, дитя. Не каждую жизнь можно спасти, но мы все равно должны продолжать.
– Это какое-то женское наказание, потому что я чуть не умер, или что?
- Ч-что?
- Не проси меня объяснять, как работает женский разум.
“Что страшного в смерти? Груз жизни может быть таким тяжелым, что даже приятно знать, что когда-то это закончится, что когда-то мы получим отдых.”
- Ты опять уйдешь с ними одна? – он убрал руку от чашки, ладонь сжалась в крепкий кулак. – Это слишком опасно, Эми. Даже без Тэнгу быть с этим кицунэ наедине опасно. Он так на тебя смотрит…
Она опустила палочки и хмуро посмотрела на Катсуо.
- Как он на меня смотрит?
- Словно хочет тебя съесть, – щеки Катсуо покраснели. – Знаю, он специально меня дразнил, потому что мог меня разозлить. Я видел, что он делает, но не мог не реагировать, когда он смотрел на тебя так, словно ты принадлежишь ему.
- На улице лучше не оставаться. Мико уже как ледышка.
В глазах Юмея отразилось раздражение, как и всегда, когда упоминалась ее человеческая хрупкость.
- Ты не можешь ее согреть?
Губы Широ хитро изогнулись.
- Не в одежде.
Эми раскрыла рот, но лишилась дара речи.
— Чего ты так на нас смотришь? — Широ закатил глаза. — Я тебе рассказывал, что мы, ёкаи, обычная банда.
Она смотрела на него, лишенная дара речи из-за потрясения. Они не знали, что были вещи важнее, чем играть и пьянеть?
Широ повернулся к остальным.
— Видите этот взгляд? Она нас осуждает.
- Мы не встречались, - сказал Юмей без эмоций. – Я бы не забыл такое раздражающее существо.
- Я рад, что оставляю после себя запоминающиеся впечатления, - сказал Широ, ухмылка указывала, что он не принял это близко к сердцу.
- Готова умирать?
- Нет, - прошептала она.
- Тогда вставай и бери меч, - он вытянул руку и прижал ладонь к барьеру, растопырив пальцы. – Пока ты не мертва, бой не окончен.
- Что значит быть куницуками? - повторила Эми.
Он наконец ответил, и единственное слово зазвенело пронзительной обреченностью:
- Одиночество.
— Действия важны, — прохрипела она. — Не намерения.
— Не у ёкаев, — прошептал он. — Действия меняют наш путь, влияют на будущее, но намерения делают нас сильными. Без них мы — ничто.
Забрав у Юмея пакет, он опустил его на стол и убрал разбитую чашку.
Юмей зло зашипел.
- Всего лишь чашка. У тебя слишком много мусора. Ты ворон или сорока?
— Когда-нибудь ты меня забудешь, маленькая мико, — его голос хрипел сильнее, чем у нее, в нем слышался отголосок рычания.
— Я никогда тебя не забуду, — сказала она ему. – Я буду помнить тебя до своего последнего дня.
— Обещаешь?
Ее сердце ёкнуло.
— Да, обещаю.
Порой красота и печаль идут рука об руку.
- Я перед тобой в долгу. Назови свое желание, и я его исполню.
- Ж-желание? - едва не утратила дар речи Эми.
Кицунэ вновь ухмыльнулся.
- Услуга за услугу, малышка-мико. Сказал же, я перед тобой в долгу.
- А... ох. Ладно. - Ее щеки вспыхнули. - Меня зовут не "малышка-мико".
- Девица-мико-из-храма-Аматэрасу?
- Меня зовут Эми, - сухо произнесла она, даже не улыбнувшись.
Ухмылка кицунэ стала шире. Представляться по имени было неприлично, однако Эми не хотела раскрывать ему свою фамилию - ведь даже ёкай из гор мог слышать о камигакари Кимуре.
- Эми, - промурлыкал кицунэ, и ее лицо опять запылало.
Она стиснула зубы.
- А у тебя имя есть?
- У меня? - Лисьи уши дернулись. - Можешь звать меня Широ.
- Широ, - недоверчиво повторила Эми. Не то чтобы имя ей не понравилось, но одним из его значений как раз было "белый". Почему-то она сомневалась, что кицунэ действительно так звали.