Зал Фернанда Руиса специализировался на Прикосновении Колибри, школа братьев Травиллетов — на Серивском Поцелуе, еще были Рокировка Эклезиарха и Демивольт Одинокого Блеска — сто кровавых смертей, заключенные в поэтические названия.
Одевающаяся по-мужски женщина с Юга, со шпагой — это была бы тема для разговоров. Не потому, что серивские женщины не имели обычая убивать. О, нет! Они просто полагали, что могут это делать столь же результативно и без переодевания в смешные мужские шмотки и без того, чтобы тратить годы на науку махания железом.
Двадцать лет войны он пережил главным образом благодаря тому, что знал, когда надлежит убегать.
Одним набором фигур он вел сражение на двух шахматных досках, имея перед собой одновременно Черного Князя и неизвестных пока похитителей Саннэ. А еще подозревал он, что существует и третья шахматная доска, которую он пока что не видит и на которой враг без помех расставляет фигуры.
История всегда хороша тем, что раскрывать ее можно не только с одной точки зрения. Это словно лабиринт из цветного стекла, где всякий видит что-то свое.
И'Барратора остался в одиночестве, словно кусочек серебра в грязи; обломок века чести и шпаги, которому уже пришла пора окончательно закатиться.
"На выборе героя, словно на гвозде, повисает вся тяжесть повествования." (с)
"В тот миг решалась судьба многих людей, поскольку именно такова суть истории, формирующей государства, - вся она собирается в миге, когда некто решается сделать шаг, который до той поры казался слишком опасным." (с)
"Потому что смерть - это не ответ на смерть. Кровью не смоешь кровь, а лишь сильнее в ней перепачкаешься." (с)
"Судьба - это паутина, которую человек никогда не поймет. Ты не можешь винить себя за то, что не видел всех ее развилок." (с)