Буллфер прав! Опять он прав.
Она не успеет насладиться местью. Сейчас он умрет, и она ничего не сможет сделать — ни заставить его пожалеть о своих наглых словах, ни убедиться в том, что у нее великолепно получается править, ни помучиться из-за собственного бессилия. Это несправедливо! Нечестно!
— Буллфер! Буллфер, не смей умирать, — она тряхнула его за плечи, с размаху ударила по рыжей физиономии, — Не умирай!
Он приоткрыл глаза, в которых стремительно гасло демоническое пламя, и прошептал:
— Это лучшее, что ты могла сделать… Спасибо, Хул.
И тогда она поняла, что снова обманута. Буллфер опять одурачил ее. У него не было сил бороться дальше. Никто не поддерживал его. Он остался один. Теперь — по-настоящему один. Она почти уничтожила его. И он опять сумел вывернуться, обмануть. Она лишила его свободы, а он снова нашел ее.
И каждый день я ждал, что появится Буллфер. Я не сомневался, что он спасется, придумает что-нибудь, обманет своих тюремщиков и вернется к нам. Разбудит Энджи и освободит меня от дурацкой должности ангельского сторожа. Я ждал… долго и терпеливо. И вот он пришел. Через сколько жизней пришлось пройти ему, чтобы сдержать слово, данное мне и ангелу, через сколько смертей?
- Что их так рассмешило?
- Ты, конечно, - улыбнулась она.
Гай почувствовал, как скулы начинает сводить от внутреннего жара, а голову медленно заполняет горячая красная пелена.
Какими бы ценными ни были союзники, он не собирался позволить им потешаться над собой дальше.
- Тогда попроси их…
Он не договорил. Девушка взяла его за запястье и развернула к себе, так, чтобы пестрая толпа оказалась за его спиной.
Лицо ее стало серьезным:
- Через несколько часов мы будем умирать за вас. Почему бы тебе не дать нам посмеяться над тем, что кажется нам смешным?
- Я займу ее место.
- Что?!
- Место Архэл займу я.
- С ума сошел?! Ты же сам говорил, нам нельзя вмешиваться!
- Поздно. - Энджи вряд ли заметил, что повторяет слова Буллфера.- Один уже вмешался. И я не буду больше молчать и ждать. Не стану терпеть и смиряться.
На нормальном языке это значило: «Пришла пора срубить кому-нибудь башку». Похоже, пять тысяч лет в мире демонов - достаточный срок для того, чтобы самый милосердный ангел озверел.
Странно было смотреть по сторонам. После того, что я видел у Стержня, этот мир стал казаться мне не слишком надежным. Все вокруг было создано моим бывшим Хозяином. И создано по слишком новым, совсем не проверенным технологиям. Уж если милосердненькие ангелы попытались отделаться от сего творения и пихнуть его куда подальше - значит, находиться в нем, и вправду, опасно…
- Я не преодолевал ее. Я живу в этом мире уже несколько тысяч лет. - Ангел посмотрел на старика и произнес на колханском диалекте. - После того, как провел ритуал Миркары.
Зодчий нахмурился и, спустя мгновение, задал на том же языке высших светлых существ единственно правильный, с моей точки зрения, вопрос:
- Над кем ты провел его?
Я даже испытал что-то типа удовлетворения - старикан ударил в яблочко.
И я хотел бы поглядеть, как он отреагирует на ответ Энджи.
Мой друг помолчал. Потом, без особого желания, признался:
- Над Буллфером. Хозяином Срединных земель. В будущем. Пять тысяч лет вперед.
Каждый шаг отдавался в мозгу гулом. Сердце колотилось все сильнее. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Жажда мести сжимала горло. А в голове билась одна-единственная мысль: «Пожалуй, я еще успею умереть человеком…»
- Три ничтожных ангела против демонских легионов. - Правитель как будто не слышал вопроса, пристально глядя в соседний магический экран, где человеческая конница кромсала его солдат. - Двое из них в человеческих телах. Старик и мальчишка.
- Ничтожными их не назовешь, - отозвался Эмил. Как раз именно сейчас «мальчишка», светловолосый иллинеец, свесившись с седла, рассек одного из низших от ключицы до бедра. - Особенно последнего. Настоящего.
- Гэл. - Ангел снова вцепился в мою руку. - Пожалуйста… не оставляй… они должны видеть…
- Ладно. Знаю. - Отозвался я, помогая Гратху усадить его на спину дракона.
Дождался, когда они поднимутся в воздух и, с превеликим отвращением, поменял облик.
Образ, созданный мной, был не столь сиятелен, как у настоящего ангела. И крылья оказались темноваты. Но сейчас не до соблюдения эстетических тонкостей. Главное - люди видели, что впереди них снова сражается светлый защитник. И им не было дела до того, что с его белых крыльев течет черная кровь.
И тут посреди зала вспыхнул белый обод телепорта. Воронка открылась с громким свистом - и из бушующего красного пламени на белые плиты ступил Энджи. Его волосы были обожжены, лицо покрыто копотью, тусклые доспехи покорежены. Шрам на располосованном крыле кровоточил, суровое жесткое лицо казалось бесконечно усталым. Припадая на правую ногу, ангел медленно прошел мимо изумленного Эласеора, мельком взглянул на Архэл и та, вздрогнув, опустила меч. Никогда она не видела такого опустошенного и вместе с тем сосредоточенного взгляда. Он нес в себе что-то страшное, чему она не знала названия.
Энджи подошел к Лучезарному, опустил руку с треснувшим наручем ему на плечо и сказал хриплым сорванным голосом:
- Ты защищаешь смерть.
Молодой архитектор дрогнул, но не отстранился.
- То, что ты защищаешь сейчас - это смерть для всех нас. - Повторил ангел. - Я устал сражаться. Я устал видеть, как умирают мои друзья. Если ты не остановишься сейчас - мир снова пойдет по этому порочному кругу. Посмотри в мои глаза и узнаешь свое будущее.
- Ты не архитектор, - подтвердил Лучезарный. - Но и не воин. И не целитель.
- Ну, и что ты хочешь этим сказать? - вмешался я. - Мы что-то плохо понимаем твои намеки, а вообще…
- Равновесие, - перебил Энджи, посмотрев на меня исподлобья. - Помнишь, что говорил колдун? Мы стали выше нелепых предрассудков: ангелы - добро, демоны - зло. Ты узнал, что такое сострадание, привязанность, чувство долга, преданность и боль. Я узнал отчаяние, сожаление, предательство, ненависть, равнодушие.
Совершенно не обязательно доказывать каждому встречному, что ты лучший, особенно если и так об этом знаешь.
Нельзя прикасаться к идолам, – произнес я не громко, – позолота остается на пальцах
Деньги рты не затыкают. Это прерогатива пуль.
Цивилизация овец губит волков.
Опыт - это слово, которым люди называют ошибки.
Единственная цель художника – запечатлеть собственные переживания. Но с того момента как произведение закончено, оно живет самостоятельной жизнью и высказывает совсем не то, что в него было заложено.
Александр был настолько умен, что рядом с ним не стыдно быть глупой.
— Нахттотер, это я, — раздался голос Йохана. Легок на помине. — Нахттотер — это я, — ответил Миклош, стараясь унять злость.
Почему меня тянет к тебе, крохотный огонёк на мосту? Ни тепла от тебя, ни света. Движение руки, и я погашу тебя. Зачем ты мне? Почему моё, давно уже успокоенное, сердце вспоминает, как сладко замирать и взлетать, как приятно волноваться и ждать?...как хорошо быть человеком, как хорошо..не быть одному.
Искусство - это самая серьёзная вещь на земле. Художник - это самый несерьёзный человек.
Ни за что не стал бы жить в комнате, где кажется, что в любое мгновение на тебя может напасть собственная занавеска.
— Алло. Иован? Угадай, чем я сейчас занимаюсь?.. Нет, теперь это твое дело! Тут у меня настоящий зоопарк!.. Да. Трое твоих кутят решили порезвиться на территории моего особняка… Да, да! Ты не ошибся. Твои… Не держи меня за дурака! Я что, не могу отличить грейганна от другой семьи?! Что они хотели?! А я знаю?! Они молчат. Может, слабоумные… Так ты не в курсе?! Так я и подозревал. Хорошо. Ввожу. Мало того что эти деятели отвлекли меня от важных дел, так еще и разнесли мое имущество и покушались на мою жизнь!.. Что я намерен делать?! Это ты мне скажи… Мирно?! Ты явно издеваешься… Приносишь свои личные извинения?! Да на кой они мне нужны?! Весь селекционный материал растений уничтожен! Шестьдесят лет работы насмарку! Ты знаешь, что это такое — вырастить в наше время приличную орхидею?! Да… Да… Нет… С чего это я должен закрывать глаза на их преступление?.. Да… Можем… Что?! Хорошо, договорились… Нет. Ты это сам им скажешь!
Искусство никогда не причиняет боли. Волшебный мир, созданный им, вызывает страдания без реальной физической муки, печаль без трагедии, грусть без горечи. Он совершенен. И те, кто создают этот мир, должны быть подобны ему…