Прежде чем сжечь мосты, надо дойти до конца...
Люди не умирают в Марокко. Они продолжают жить тайной жизнью после жизни.
Такой человек, как он, знающий двадцать языков, не поймет, если я не найду что сказать.
Я подумала, что надо было снимать комнату в этом квартале. Если поселиться рядом с вокзалом, это полностью меняет жизнь. Кажется, что ты здесь проездом. Ничего не установилось навсегда. Сегодня или завтра сядешь в поезд. Такие кварталы распахнуты в будущее.
Некоторые слова врезаются детям в память, и даже если они не понимают их в тот момент, то поймут через двадцать лет. Это как мины, которых нас учили остерегаться в Фоссомброне. На Поляне боша наверняка осталось несколько штук с войны, и они вполне могут еще взорваться, хотя прошло столько времени.
Случается, что какой-нибудь человек остается при вас всю жизнь и вам не удается его оттолкнуть.
Дни сменялись, неотличимые друг от друга, их размеренный ход напоминал движущуюся дорожку на станции «Шатле». Меня несло по нескончаемому коридору без всякого моего участия, не нужно было даже самой идти. <...>
— Поэтому и нужно найти устойчивый островок, чтобы жизнь перестала быть непрерывным потоком, уносящим нас против нашей воли. — Он улыбался, словно хотел смягчить серьёзность своих слов. — И как только мы его отыщем, всё сразу пойдет куда лучше.
Если поселится рядом с вокзалом, это полностью меняет жизнь. Кажется, что ты здесь проездом. Ничто не установилось навсегда. Сегодня или завтра сядешь в поезд.
Случается, что какой-нибудь человек остаётся при вас всю жизнь и вам не удается его оттолкнуть. Он знал вас в благополучные времена, но не отстаёт от вас и в бедности и всё так же восхищается вами, единственный, кто вам ещё доверяет, или, как говорится, слепо в вас верит.