Нет ничего на свете голубей балета.
Спустя несколько лет, уже в школе, Клара узнала, что такое «красные приливы»: из-за скоплений морских водорослей прибрежные воды меняют цвет и становятся ядовитыми. Новое знание, как ни странно, опустошило ей душу. Нет больше в красном море никакой тайны, нечего ломать голову над разгадкой. Ей дали знания, но взамен забрали нечто другое — чудо преображения.
«Если вы слышите стук копыт, это, скорее всего, лошади, а не зебры».
— Я полагаю, Бог нам необходим по той же причине, что и искусство.— Чтобы радовать глаз?— Нет, — Майра улыбнулась, — чтобы открывать перед нами неведомые возможности.
Характер и судьба идут рука об руку, как брат с сестрой. Хочешь будущее узнать? Загляни в зеркало.
В известном смысле религия — высшее достижение человечества. Изобретя Бога, мы научились сознавать свои ограничения, а заодно придумали удобные отговорки, чтобы верить, что мы лишь отчасти способны управлять своей жизнью. На самом же деле большинству людей по душе некоторая доля беспомощности. И я уверен, что нам дана власть над нашей жизнью — столь огромная, что до смерти нас пугает. Возможно, выдумав Бога, человечество преподнесло себе величайший дар — дар душевного равновесия.
В жизни так устроено: мы делаем выбор, а он предопределяет следующий. Наши решения решают за нас.
В Боге она усомнилась ещё в годы учебы в аспирантуре, но с одним из положений иудаизма была согласна до сих пор: слова имеют силу. Они проникают в дверные щёлки и замочные скважины, западают в людские души, прорастают сквозь поколения.
Ей всегда представлялось, что дом — это определённое место, но, может быть, Радж и Руби — это и есть её дом. Может быть, дом как луна: сопровождает тебя всюду, куда ни пойдёшь.
Где его Бог, его прибежище? В бога Саймон не верит, но опять же, верит ли бог в него? Согласно Третьей книге Моисеевой, он "мерзость перед Господом". Что это за Бог, который создал человека, столь ему отвратительного? На ум приходятлишь два объяснения: либо нет никакого Бога, либо, он, Саймон, - выродок, ошибка природы. И неизвестно еще что страшнее.
«А вдруг я изменюсь?» — спросила она много лет назад у гадалки в надежде, что ответ поможет ей избежать горя и неудач. «Обычно люди не меняются», — ответила ей та.
Клара ложится на воду лицом вверх. Если гадалка права, если в 1969-м она могла предвидеть смерть Саймона, значит, есть в мире чудеса - мерцающие островки знания в самом сердце неведомого. И неважно, умрет ли Клара и когда умрет; она сможет общаться с Руби, как сейчас общается с Саймоном. Пересекать границы, как мечтала всегда.
Быть мостом.
Взрослые обычно заявляют, что в чудеса не верят, но Клара знает цену их словам. Если бы не вера в чудо, к чему тогда играть в постоянство — влюбляться, заводить детей, покупать дом, — ведь очевидно, что ничего вечного на свете нет? Фокус не в том, чтобы убедить их. Фокус — заставить их признать очевидное.
Наших знаний о мире мало, чтобы объяснить непонятное... Мало, чтобы разобраться в противоречиях, с которыми мы сталкиваемся на каждом шагу... Мало, чтобы найти опору нашим мечтам, надеждам, нашей вере... Некоторые чародеи вам скажут, что магия пошатнет ваше представление о мире. А по-моему, на чудесах мир и держится. Чудеса — это тёмная материя, это клей, скрепляющий реальность, это воск, заполняющий пустоты между обрывками наших знаний. И требуется чудо, чтобы показать, как ущербна... наша картина мира.
Если кто-то выжил, справился с горем, это всегда кажется невозможным, представляется чудом.
Характер и судьба идут рука об руку, как брат с сестрой.
Главное, чему научил её иудаизм, — не останавливаться, бежать вперёд, кто бы за тобой ни охотился, самой создавать новые возможности, превращать камни в воду, а воду — в кровь. Верить в невозможное.
"Он придумал — сам выбрал, — в какого Бога ему верить; в том-то и крылась ошибка. Разумеется, люди всю жизнь выбирают, во что
им верить — в любовь, в идеологию, в счастливые билеты. Но Бог, как понял теперь Дэниэл, совсем не таков. Бога нельзя выбрать по своему вкусу, как пару перчаток. Человеческая тоска достаточно сильна, чтобы вытянуть божество из воздуха, но не может она сотворить Бога."
Вместе с каждым умершим она потеряла часть себя. Будто смотришь, как в домах постепенно гаснет свет — сначала в одних окнах, потом в других. Утрачивается храбрость — храбрость в чувствах, — уходят страсти. Варя знает цену одиночества, но ещё выше цена потерь.
Самоубийство — вполне логичный поступок. Продолжать жить — вот что нелогично, день за днём куда-то двигаться, будто бы так и надо.
"У мысли есть крылья."
Она знала, что слова способны влиять на ход событий - в прошлом, в будущем, даже в настоящем. В Боге она усомнилась еще в годы учебы в аспирантуре, но с одним из положений иудаизма была согласна до сих пор: слова имеют силу. Они проникают в дверные щелки и замочные скважины, западают в людские души, прорастают сквозь поколения.