- Вообще-то, мы с политиками и правительствами дел никогда не имели, - вздохнул Жан. - Опыта у нас маловато.
- Глупости, - отмахнулась она. - Правительство мало чем отличается от узаконенного воровства, так что вы будете среди единомышленников.
“Jean! Are you alright?”
“I’m fine.” Jean was huddled where the linens table had been before Cortessa’s men removed it. Leone had been straightforward but enthusiastic, and Jean felt as though he’d been thrown down a rocky hillside. “I’m just … enjoying the floor. It was kind enough to catch me when I fell.”
– Эх, люблю имена придумывать! – заявил Кало. – Зовите меня Тупорелло Дрочило.
– Вот болван! – сказал Галдо. – Тебя имя просят придумать, а не свою жизнь описать.
Отсутствие причины запретить - не повод оправдать.
Что ж, боги благоволят тому, кто свои беды с усмешкой принимает.
Если за тобой гонится кто-то большой и страшный, лучше всего повернуть навстречу противнику, дать ему в зубы и молить всех богов, чтобы повезло.
Мне трудно думать: меня подавляет утонченная гениальность твоего плана.
Каждый может пустить газы в закрытой комнате и объявить, что он повелевает ветрами.
Если перед вами загадка, которая решается изящно и просто, значит, кто-то пытается вас надуть.
Прежде чем вступить в игру, уясни для себя три вещи: правила, ставки и урочный час.
Ведь все недоступное всегда облечено зыбким покровом пленительной тайны.
Либо во лжи увязну, либо из окна вылечу - тут уж выбирать не приходится.
А все запертое кто-нибудь обязательно отопрет.
Во-первых, если на судне нет женщины-офицера, жди беды. Таков непреложный закон Владыки Алчных вод, его первая заповедь. Он дочерей суши страсть как любит и корабля без женщин в море терпеть не станет, тут же в щепки разобьет, по волнам разметает. Вдобавок из женщин наилучшие морские офицеры получаются, нам с вами не чета, так уж боги распорядились. Матросы из них неплохие, но командиры просто исключительные. А во-вторых, нет худшей приметы, чем отправиться в плавание без кота. Коты – они не только для того, чтобы мышей да крыс ловить. Кошка – животное гордое и независимое, что на суше, что на море, а потому Ионо этих тварей очень уважает. Ялик наш – суденышко небольшое, а потому без женщины мы, может, и обойдемся, вот как рыбаки, что у побережья промышляют. А без кота нам с вами никак. Нашей лодочке котеночек в самый раз.
Я не хочу, чтобы ты соглашался со мной; я хочу, чтобы ты использовал желудь, который заменяет тебе мозг, пока за ним снова не явилась белка.
Я с огромным удовольствием покритиковал бы твои литературные пристрастия, если бы хоть однажды застал тебя за чтением.
Знаешь что? За нами следит и пытается убить столько людей, что мы стали главным городским средством от безработицы. Вся долбаная экономика Тал-Веррара зависит от нас.
Черт побери, не смей перебивать, когда я занимаюсь добродетельной самокритикой!
"Трудно" и "невозможно" - двоюродные братья, которых часто путают, но у них очень мало общего.
- Мяу, - возразил котенок, глядя ему в глаза с выражением, общим для всех котят, - будущего тирана.
- А-а! - хрипло простонал Локк, барабаня пятками по каменным плитам пола. - Сколько можно, в конце концов! Выпустите нас! Вы нас убедили!
- В чем нас убедили? - просипел Жан.
- Не знаю... - Локк закашлялся и с трудом выдавил: - А какая разница? Убедили и убедили, мне всё равно.
Море делает человека благоразумным или убивает.
Паутина лжи становилась слишком запутанной, такой разветвленной и хрупкой, что достаточно мотыльку пукнуть - и она порвется.
Жеан улыбнулся ей, а Эзри протянула ему маленький шелковый мешочек.
— Что это?
— Прядь моих волос, — ответила она. — ...Теперь, если тебе придется туго, где бы ты ни был, покажи мешочек тому, кто тебе досаждает, и скажи: «Ты понятия не имеешь, с кем связался. Я под защитой женщины, которая дала мне это в знак своей любви».
— И это его остановит?
— Конечно, нет, но смутит. И тогда ты убьешь его, пока он удивленно смотрит на тебя.
Отчаянное желание умереть свидетельствует лишь о том, что до смерти еще далеко.