Размышления до добра не доводят, и если бы он поменьше рассуждал, то, возможно, все плохое ушло бы само собой.
«Ужасно. Лежать в одной постели и быть одинокими.»
«Когда они надевали шорты, священник старался не замечать их, но вечерами они носили брюки, и тогда при встрече все трое почтительно раскланивались.»
— Но я чувствую, что нравлюсь вам. — Понравиться мне не сложно, только это мало что значит.
«Когда человек по-настоящему воюет, ему не до себя. Собственная персона не имеет значения. Стыдно было бы даже думать о себе».
- Нет, - сказал Дэвид, - Если вещь по-настоящему удалась, то по памяти ничего не восстановить. Читаешь и не перестаешь удивляться. Не верится, что ты мог так написать. Уж если что получилось, то повторить это нельзя. Настоящее удается только однажды. А в жизни каждому отпущено не так уж много.
- Чего не много?
- Настоящих удач.
- Но ты же должен вспомнить. Ты должен.
- Нет. Это никому не дано. … Когда рассказ закончен, то дальше он живет сам по себе.
— Помни, все хорошо, пока не становится плохо. Сам почувствуешь, когда будет плохо.
— Думаете?
— Уверен. А не почувствуешь, значит, так и надо. Тогда все едино.
– Море было хорошим. – Какое яркое прилагательное, – сказала Кэтрин. Так и представляешь себе все в красках.
«Только что-то теряется, уходит. Мы теряем все, что имели. Но обретаем нечто другое. Все так просто, правда?»
— Какой ты славный. Если бы я уже не любила тебя, то теперь непременно полюбила бы за гениальные решения.
— Их легко принимать, когда не знаешь, к чему это приведет.
«Расстояния не так важны, они остаются такими, как ты их запомнил.»