Журнал Виктора Франкенштейна

Питер Акройд смешал в кучу коней, людей, Перси Биши Шелли, Мэри Шелли, Франкенштейна, чудовище Франкенштейна, маятник Фуко, самого Фуко и стерилизованное молоко. Хотя он честно постарался опираться на реальные факты, выписал характеры поэтов довольно правдоподбно, описал события из их биографий почти правдиво... Подогнав события, конечно, под свою историю. Так первая жена Шелли была убита чудовищем, а не просто утонула, так многострадальный Джон Китс, на чьих костях и так уже изрядно понекромантил Дэн Симмонс, после смерти от чахотки идёт на опыты чересчур любознательным исследователям. Ну и самая небывальщина – Виктор Франкенштейн не какой-то там дяденька из фантазии Мэри Шелли, а вполне конкретный швейцарец, водящий дружбу со всеми этими товарищами. Рассказ ведётся от его лица.

Виктор Франкенштейн вышел обаяшкой. Тот самый тип безумного учёного, который с всклокоченными волосами и горящими глазами готов кинуть на алтарь науки всё, что угодно, включая самого себя, если понадобится. Про других уже и говорить незачем. А интересует его не много не мало как философский вопрос" что такое жизнь?". Ответ Франкенштейн ищет в электричестве, гальванике и... Находит. Для себя, само собой. К чему же приведут эксперименты безумного учёного? Поначалу кажется, что к тому же, к чему и у Мэри Шелли. Но внимательный читатель углядит нестыковки... Да и подумает: а зачем бы в таком случае Питеру Акройду дословно переписывать сюжет оригинального Франкенштейна? Всё не так-то просто. Тайна раскроется на последних страницах. Она не то чтобы сильно неожиданная, но изящества не лишена.

Смесь получилась любопытная. Здесь и элементы постмодернизма, и детективная составляющая, и психологическая проза. А особенно сочно выписана атмосфера Лондона глазами иностранца, душные покойницкие и электрические прибамбасы.

Вдохнуть жизнь в вещество мертвое или спящее, осенить простую глину огнем жизни — то был бы триумф замечательный и достойный восхищения!
Так я устремился навстречу своей погибели.

Уверена, что сюжет известен практически каждому. Ученый Виктор Франкенштейн, стремясь познать мир и саму жизнь, её законы и истоки, взойдя на высоты воображения и этим перейдя невидимую грань, с помощью электричества создает монстра, оживляя труп человека. Только увидев творение рук своих, он осознает, что натворил непоправимое зло: "На мне лежало проклятье. Я противопоставил себя Божьему мирозданию. Я посягнул на роль самого Творца". Прибавлю лишь, что версия Акройда полна сюрпризов, так что не откладывайте чтение, основываясь на том, что и так уже читали оригинал.

История Мэри Шелли останется канонической, однако версия Питера Акройда мне понравилась больше (да простят меня за такое "богохульство"). Не отрицаю, что моё восприятие может быть продиктовано духом времени: легче воспринимать текст, написанный современником, чем некой дамой в начале XIX века. Скажу лишь своё мнение: творение Акройда более психологично и реалистично. Как и в других произведениях автора, на страницах романа мы встречаем реальных исторических личностей. Среди них Биши Шелли, Мэри Шелли (та самая!) и Джордж Гордон Байрон. Первому уделено особое внимание, но об этом позже.

Акройд - искусный фокусник. Он перетасовывает вымышленные и реальные события, чтобы последние играли в его пользу и выглядели гармонично в рамках художественного произведения, но при этом тонкие нити связи с реальностью не обрываются, что приводит меня в полный восторг и усиливает мое преклонение перед талантом автора. Я уверена, что точно пропустила многие практически неуловимые метафоры и параллели, но это меня не разочаровывает, наоборот - я восхищаюсь перед глубиной произведений автора, мне нравится их многослойность и многогранность. Это не та книжка, которую читаешь в автобусе с целью "отвлечься от шума вокруг". Лично я с самого начала испытывала некий трепет и читала только с карандашом в руках и с блокнотом наготове.

Вернемся, как и обещала, к такому занятному персонажу как Биши Шелли. И да, Мэри Шелли, его вторая жена, как раз и написала оригинальную историю "Франкенштейн, или Современный Прометей". Настолько яркого антипода как Биши для Виктора Франкенштейна, пожалуй, невозможно было придумать. Биши в ладу с собой и с Природой: он женился и ждет рождения сына, он создал жизнь богоугодным способом. В данном контексте "богоугодный" следует понимать как "естественный, не противоречащий законам мироздания". Биши чувствительный и человечный, пусть и немного ветреный (что касается личной жизни). Он воплотил собой образ свободолюбивой молодежи своего времени, которая мечтает о свержении старого порядка, не уважающего права и свободы человека и личности.
В свою очередь, Виктор Франкенштейн, ослепленный своим честолюбием, нарушает законы в первую очередь духовные, поставив себя на место Создателя - Природы. Воспринимая человека как механизм, состоящий из костей, сухожилий и энергии, он забыл о душе. За что и поплатился, став отцом не невинного младенца, но монстра. В то время когда младенец в семье Шелли стал спасителем для своих родителей, творение Франкенштейна стало для него проклятием.

-Что вы натворили?
-Я? Ничего. Что натворили вы? Способны ли вы смотреть на меня без слёз?

Странник над морем тумана

Я люблю слегка скрытые аллюзии, при считывании которых в мозг вбрасываются эндорфины гордости, мол, понял, ага, куда автор-то клонит. И я всегда теряюсь, если вместо игры автор прямым текстом говорит мне: «Смотри, читатель, вот это я взял отсюда, это оттуда». А когда автор берется берётся переинтерпретировать какое-то произведение целиком, то я откровенно боюсь за успех, ибо кавер-версии – дело сложное, результат должен иметь в нужной пропорции и связь с оригиналом, и отрицание этого оригинала. При сваливании в копию пропадает интерес, при слишком большом отрыве – цель всей затеи.

Мне показалось, что Акройд был близок к тому, чтобы пройти по лезвию бритвы, хотя его часто качало на этом нелегком пути. События романа повторяют оригинал почти зеркально, разве что герои другие или сильно измененные, разве что Англии больше, да подсыпал (скупо подсыпал) автор знаменитостей (прямо с созданием оригинального текста связанных). И даже это взлетело бы, но обуяла автора меланхолия. У Мэри Шелли была страсть. Да, логики и баланса было куда меньше, но страсть была такая, что ее заряда хватило на двести лет интереса к ее тексту. Меланхолией же сыт не будешь, тем более что Акройд в финале и вовсе повествование засушил, погасив последние искорки живости.

Этот Лондон времен Промышленной революции, который служит фоном для истории Акройда, мог бы быть и порельефнее. Да, если ты читал про политическую и экономическую канву событий, если тебя впечатлил альтернативный метрополис Гибсона из «Машины различий» (там Байрон и вовсе премьером стал), то несложно домыслить картину самому, добавив мрачных тонов и режущего ощущения новизны, но ведь это не будет заслугой автора, у него Лондон обычен, шаблонен и тих. Поэтому честно скажу, что рецензия DeadHerzog’a, после которой я и решил книгу Акройда прочитать, куда интереснее самого романа.

К своему стыду, оригинальный роман Мэри Шелли я до сих пор не читала. Знаю, конечно, общий смысл, но и только. Тем не менее, за версию событий, рассказанную Питером Акройдом, я принималась с большим интересом. И книга не разочаровала. Это крайне атмосферный роман, в меру пугающий и вполне увлекательный. А главная декорация для событий - мрачный Лондон, с его темными улицами, унылыми трущобами и подозрительными прохожими, отбрасывающими жуткие тени. Но, впрочем, куда страшнее, если у идущего рядом с тобой, тени не окажется вовсе.
Своими героями Акройд выбрал реально существовавших и даже известных людей. Встречаются здесь и обладающий нежной натурой, рано ушедший из жизни поэт Перси Биши Шелли. И эгоистичный, ищущий острых ощущений лорд Байрон. Да и сама Мэри Шелли тоже обитает на страницах этого романа. Ну и Виктор Франкенштейн, конечно. Персонаж в персонаже, превратившийся на страницах книги в близкого друга семейства Шелли. Чуть сумасшедший, одержимый навязчивой идеей ученый, постигающий секреты электричества и тайны человеческой жизни и смерти, чтобы примерить на себя роль Создателя. Он добьется желаемого результата, но заплатит за него ужасную цену.

Самой интересной частью для меня оказался финал. Возможно, он предсказуем, но для меня стал неожиданностью. Финал простой, лаконичный и максимально соответствующий духу книги. И сам роман хоть и не вызывал безумных восторгов, все же, оказался совсем неплох и довольно интересен. По крайней мере, скучно точно не было.

Зеркало для героя

Поначалу это просто изящная литературная игра, потрясающая стилизация (спасибо шикарному переводу Анны Асланян), где больше внимания обращаешь на форму, а не на содержание (которое к тому же по большей части хорошо известно), однако в какой-то момент весь этот викторианский пафос с заламыванием рук, биением себя в грудь, мелодраматичными восклицаниями и потрясанием кулаками начинает неистово гипнотизировать.

Благодаря мастерству автора монструозный Лондон, дело рук человеческих (довольно неожиданное сравнение с безымянным монстром), обретает плоть и кровь, оживает, ты чувствуешь его кожей и осязаешь носом. Научно-технологический прогресс еще не набрал ту скорость, что будет его неотъемлемой чертой в конце века, но уже сейчас его мощь впечатляет и будоражит - медики и анатомы почем зря режут друг друга скальпелями, трупы как самый ходовой товар, у каждого второго в подвале адский аппарат Гальвани... Рррреволюция! лезет изо всех щелей, благо Наполеон гниет в ледяном инферно Атлантики, и Свобода гигантской вольтовой дугой попирает Трафальгар-сквер, Братство лейденской банкой трясет вольнодумцев, а Равенство рассматривает тебя в микроскоп. Грязь и нищета на улицах, озон в воздухе и кровь на баррикадах Питерлоо... Хочется туда - к этим людям, в эту жизнь, и ночью пьянствовать в кабаках, декламируя дерзкие, атеистические стихи, а днем, дико хохоча от дозы кокаина с опиумом, с распущенными власами, подсоединять электроды к препарированному трупу умершего от чахотки студента...

Книга Питера Акройда по всем показателям (за исключением, разумеется, оригинальности) превосходит сочинение Мэри Шелли - и это понятно: для девятнадцатилетней Шелли это был дебют, за спиной Акройда больше десятка хорошо известных произведений. Журнал Виктора Франкенштейна подробней, реалистичней (насколько это вообще возможно, учитывая сюжет), живее; добавляя множество деталей, обстоятельств, событий, вписывая в историческое окружение (отсюда и появление реальных фигур - Перси Шелли, Джордж Байрон, доктор Полидори, лорд Ливерпуль), Акройд не просто пересказывает историю грехопадения зарвавшегося студиозуса. Он демонстрирует нам зеркало века. И отражение в этом зеркале гораздо чудовищней, фантасмагоричней и более пугающе, чем готическая сказка о собранном из кусочков трупов и оживленного силой электричества монстре.