Рецензии на книгу «Книга имен» Жозе Сарамаго
Мой первый Сарамаго показался мне вовсе не комом, а моим не первым Кафкой. Гипноз, галлюцинация, медитация - медитативно стоишь на одной ноге ранним утром, одной рукой медитативно водишь зубной щёткой по зубным зубам, а второй держишь ридер. Потому что там происходит..а что происходит, собственно? А ничего. Ничего, совсем ничего. Завораживающее ничего, можно даже так сказать.
Жил на свете человек маленький, сеньор Жозе, и была у него квартирка маленькая, и была у него работа маленькая - младший делопроизводитель в Главной Архиве, и всё, более у сеньора Жозе и не было ничего, совсем ничегошеньки, разве что скромность, чинопочитание, ответственность и фанатичная преданность своему скромному делу.
Вот только квартирку сеньора Жозе от Архива отделяла лишь дверь, а любая дверь, если она не заложена кирпичами, а имеет вполне настоящий ключ, будет открыта, и даже очень скоро. И вот тут-то сеньор Жозе проявил свой львиный нрав, кто знал, что в его чахлой груди такое сердце, а? Трусливое, как у распоследнего зайца, но и отважное, как у такого небольшого карманного льва. Совсем небольшого. Сперва сеньор Жозе по ночам охотится за формулярами знаменитостей, а потом вдруг позволяет себе некое небольшое, но страстное увлечение.
Это женщина, да, вы не ослышались.
Только она на самом деле не женщина в прямом смысле, а прямом смысле она - формуляр, в котором даты рождения, брака и развода ведут незамысловатый хоровод.
Самый обычный формуляр, который сеньор Жозе случайно захватывает с собой из своей последней экспедиции..а какие последствия! Потому что дальше наш сеньор Жозе пускается во все тяжкие: и ложь, и подлог, и даже кража со взломом, и это не считая греховных мыслей в рабочее время, подумайте только, а.
И так далее, и тому подобное, сеньор Жозе пройдёт по кафкианскому, простите, по сарамагианскому лабиринту абсурдных происшествий, совпадений и случайностей, совершит безумное количество нелепых поступков, необъяснимых и бессмысленных, избежит ужасной опасности, много раз будет на волоске от наказания и несколько раз будет даже прищущен, и поиски его завершатся, или нет, не завершатся никогда, даже в загробном мире, ведь это метафора смерти в самом конце, да? Мы пробираемся в кромешной темноте по невероятно захламленному помещению, вокруг шелестят бумажными конечностями сотни и тысячи имён и фамилий - живые и мёртвые - да есть ли разница между вами?, и только нить Ариадны, привязанная к левой ноге, спасает нас от полного и беспрекословного небытия и забвения. И ты вполне в силах спасти ещё кого-нибудь, главное - чтобы нить не оборвалась и фонарь не затух.
Продолжаем совместное чтение с lost_witch - полёт отличный.
Да кто мы такие, чтобы рассуждать о последствиях, если из нескончаемой их вереницы, движущейся нам навстречу, способны увидеть лишь первое.
Так Сарамаго удивительно пишет, - восторг.
Втянулась в текст, влилась, ничего не замечаю, и тут - бац! - ловлю себя на мысли, что с изумлением уставилась на точку (да-да, вот на этот знак препинания - .). Мол, надо же - точка. Пролистываю назад: оказывается, предложение началось чёрт знает когда, и вот только что - точка. Удивительно, как можно было не утомить меня таким ого-го.
Сеньор Жозе пишет о сеньоре Жозе с ласковой иронией: подтрунивая и усмехаясь, но, неизменно - по-доброму. Говоря, мол: мы так часто смешны и нелепы, ну и что с того? Рассуждения о серьёзных вещах так милы и даже забавны, ну право слово, все эти внутренние диалоги, которые ведутся в голове каждого из нас - знакомо и мило.
Очень хорошо представлены мысли о времени, браке, любви, повседневности, причинно-следственных связях, изменчивости мира - в общем, это целый кладезь того, из чего можно было взгромоздить нехилого размера философско-психологическую лабуду.
Но всё дело в том, что нельзя с таким серьёзным, ребята, лицом плевать в потолок.
Куда лучше - поговорить с ним.
Это совершенно невозможно, поскольку ты - всего лишь отштукатуренный потолок. Тебе, конечно, видней. Мне не нравится твой тон, тоже мне, авгур нашелся. Беспредельна мудрость потолков. Если ты такой умный, научи, что делать. Продолжай смотреть на меня, иногда это приносит плоды.
Вот такое, кстати, у Сарамаго оформление диалогов.
Мир - хаос.
И это весело и прекрасно! Посмотрите, что вдруг начал вытворять этот младший делопроизводитель, обычный клерк-служащий Главного Архива! Это даже простым ребячеством не назовешь.
Так что... Откуда нам знать, что происходит в данный момент позади нашего дома? А вдруг кто-то сидит в нашем шкафу, кто-то, попавший туда действительно случайно, преследуя свои, одному ему понятные цели?
"Откуда вы знаете, что, когда вы отворачиваетесь, столы за вашими спинами не превращаются в кенгуру?" — ©
Действительно, веет таки Кафкой от Сарамаго, да. Причем, не пойму, что это за Кафка такой, если ну совсем же ведь не Кафка! По мне, так и стиль не похож, и даже атмосфера другая совсем, но всё-таки где-то тут он, есть такое дело.
В общем, жизнь и смерть - всё так перепуталось, смешалось, мир хаос, кто теперь его разберет.
Лучше метафоры ничего не объясняет сути явления.
А, кстати. Вы боитесь темноты? Бросайте это дело.
А голос, произнесший только что целую речь, говорил ему теперь что-то вроде: Слушай, не бойся, вокруг тебя не темней, чем внутри собственного твоего тела, и две эти тьмы разделены лишь твоей кожей, полагаю, ты никогда об этом не задумывался, и тебя же не пугает, что постоянно переносишь тьму с места на место и совсем недавно чуть было не начал вопить от страха потому лишь, что вообразил себе какие-то опасности, потому лишь, что припомнил свой детский кошмар, и тебе, мой милый, пора бы уже приучиться жить с той тьмой, что снаружи, как уживаешься ты уже столько лет с той, что внутри,
Спасибо за совет в игре "ТТТ" - Ollia , заявленная тема: "Художественное произведение с мэсседжем - Всё тлен, всё суета".
Хорошая книга. Несмотря на то, что на обложке ее называют аж метафизическим триллером, для меня она оставила достаточно приятное настроение после чтения, сродни светлой грусти.
Повествование идет в очень витиеватом стиле, нет разделения на диалоги, один сплошной текст. Я не очень-то люблю такой тип изложения, потому что внимание сразу рассеивается, да и банально тяжело воспринимать текст, который выглядит на страницах большим прямоугольником из букв без поблажек на лишние абзацы. Особой динамики в сюжете нет, это не та книга, где события сменяют одно другое в бешеном темпе, акцент здесь совсем не на этом. Это плавная книга, она дает время подумать. И в этом ее преимущество.
Читателю предстоит прожить некоторое время, соседствуя с сеньором Жозе, младшим сотрудником Главного архива. Одиноким человеком, привыкшим к повседневной рутине и постоянно сомневающимся в своих действиях. О своем главном герое автор рассказывает с добродушной иронией. Да и вообще, создается впечатление, что эту историю тебе рассказывает за чашкой чая умудренный жизненным опытом человек. Он не навязывает своего мнения, он любит своих героев, но явно дает понять, он-то знает, не стоит все воспринимать всерьез, все суета.
Это еще одна история о том, как все может в одночасье измениться. Сеньор Жозе не превратился в совсем другого человека, но обнаружил в себе качества, давно им же самим и скрываемые. Когда у человека появляется цель, все остальное отходит на второй план. И кажется, что ты всю жизнь только и ждал, что той самой случайности. Вместе с сеньором Жозе меняются и люди, его окружающие. Большие начальники, чьи-то соседи… Нам всем нужна своя цель, и мы вполне способны разглядеть ее в другом человеке. Наш главный герой привык воспринимать людей, только как цифры в формуляре. Множество цифр, тонны бумаг. Живые, мертвые… Так привык, что сам к себе начал относиться как к формуляру. Тем удивительнее для него был процесс превращения цифр на бланках в живых людей со своими радостями и проблемами.
Я прочитала «Книгу имен» слишком быстро. Проглотила буквально за два дня. И это неправильно. Ее нужно читать медленно, вдумчиво, проговаривая каждое слово, откладывая в памяти каждое событие, каждую ситуацию. Чтобы полностью погрузиться в ее атмосферу и начать вести с ней свой собственный внутренний диалог.
Долгая прогулка-2015.
Плотный, густой текст — не изящное словесное кружево, а прочная вязка — петелька к петельке, без узелков и затяжек. Мастерски сделанный, идеально подогнанный под размер и фигуру — жизнь длиною в вечность и вечность длиною в жизнь. К нему, конечно, надо привыкнуть, не растеряться и не испугаться в самом начале, когда слова, кажется, подступают к тебе вплотную, окружают, подхватывают и тянут, тянут за собой — всё дальше и глубже. Но это ничего, это и не страшно вовсе, если не забыть привязать один конец ариадниной нити к ножке письменного стола, а другим обмотать свою ногу, проверить напоследок крепость узлов — и тронуться в путь. И как бы ни темно было в дальних лабиринтах стеллажей — на столе по-прежнему будет гореть спасительная лампа, а из пары коротких слов и сухих дат на карточке архивного формуляра вырастет большая история, полная тайн, открытий и откровений.
Она будет тревожной, эта история, насколько тревожными бывают иные сны — мутные, вязкие, с размытыми границами между ночной иллюзией и явью, когда, проснувшись, весь день будто ищешь чего-то и не можешь найти. Она о поиске, да, эта история. Об ищущем и искомом. О человеке и его месте в мире. Ибо у каждого оно есть, это место, и любая, даже самая маленькая жизнь, достойна вечности.
Впрочем, главный герой "Книги имён" сеньор Жозе до поры до времени не задумывался об этом. И маленькие жизни были ему неинтересны. Да и что интересного в жизни тех, кто почти не отличается от тебя самого — такого же маленького, незначительного и ничем не примечательного человека, чей мир ограничен и замкнут на самом себе? Вот люди, прославившиеся и знаменитые на весь мир, любопытны, из них даже коллекцию можно составить при наличии свободного времени и доступа в Главный Архив ЗАГСа. Это вообще удобно — придумать себе хобби, не выходящее за рамки основной деятельности, безвредное, невинное увлечение, от которого никому не жарко и не холодно, да так и прожить свой век — тихо и скромно. Если только в размеренное существование не вмешается Его Величество Случай, если только у изголовья кровати не промелькнёт ночной тенью Её Величество Женщина. Даже если она всего лишь имя, вписанное в формуляр чьим-то не очень старательным почерком, — всё может измениться в одночасье.
Устоявшийся, годами складывающийся быт младшего делопроизводителя ЗАГСа соприкоснётся с абсурдностью настоящей жизни и постепенно вырастет до уровня бытия. А наш маленький герой сеньор Жозе, следуя по судьбоносной цепочке случайностей, то взлетая на крыльях надежды и вдохновения, то падая в пропасти безнадёжности и отчаяния, доберётся-таки до той самой заповедной вершины, где уже не будет забвения и ушедшие навсегда смогут обрести своё место.
Сарамаго выстраивает сюжет "Книги имён" так, что очень долгое время, почти до финала, кажется, будто главная боль романа о тщете и быстротечности человеческой жизни, о невозможности прожить её иначе, обмануть судьбу и успеть сделать самое важное — остаться в чьей-то памяти до того, как придёт пастух и поменяет таблички на свежих могилах. Однако, сколь тяжела бы ни была истина, сколь ни мрачна была бы реальность, всегда есть надежда, что маленькое твоё дело отзовётся в чьей-то душе, пустит ростки и даст начало чему-то большому и значимому, о чём сам ты не мог и помышлять.
Даже если упорядочивая хаос в одном месте, ты создаёшь его в другом — всё равно. Об этом — финал истории, одна из самых удивительных и, по-моему, тёплых сцен в романе. Кажется, именно в ней кроется юмор Бога, задумавшего нас такими, какие мы есть. Способными. На многое способными, особенно когда уже ничего, совсем ничего нельзя поделать. В такие моменты мы и Его самого можем обвести вокруг пальца. Если захотим, конечно, если будем знать, для чего именно это делаем.
Очередной этап Долгой прогулки, рука об руку с Тираном и Ко.
Думаю, я не все поняла из того, что хотел сказать автор, а, возможно, порой приписывала ему то, что он говорить вовсе не собирался. Но мне показалось, что я уловила две мысли:
1)Даже у такого тщедушного, серого, убогого и безликого человечка, как главный герой, сеньор Жозе, есть что-то за душой, желания, мечты, устремления. Даже полнейшая серость, оказывается, человек.
2)И у безжизненной и до предела бюрократической организации, у всевластных начальников, которые скорее боги, чем люди в глазах бессловесных и безликих как винтики машины подчиненных, и этих самых служащих любого звена есть что-то за душой. Они все равно люди, пусть даже это и не заметно под их бюрократической пылью, которой они покрываются на службе, и которая помаленьку разъедает их изнутри и снаружи.
Ну, вот что думала обо всем об этом я, а теперь что думает автор. Оказывается,в романе он пытался передать абсурдность человеческой жизни. "Не мы принимаем решения, а решения принимают нас". Увы, узнав, что именно это было главной мыслью автора, к книге я стала относится хуже. И дело тут не только в уязвленном самолюбии самопровозглашенной интеллектуалки местного разлива. В идее абсурдности человеческого существования (во всяком случае, в исполнении Сарамаго, да и многих других) слышится какая-то фатальная безнадежность, непреодолимость судьбы, человек то ли пасует, то ли смиряется перед ее мощью. Жизнь - абсурд, и незачем сопротивляться, да и вообще шевелиться, ты заранее объявлен проигравшим. Не позитивная это идея. Это идея не жизни, а умирания.
Вся книга, на мой вкус, пронизана тлетворным каким-то духом. Вообще-то я очень уважаю Сарамаго, я восхищена тем, что человек, выросший в беднейшей семье и даже не получивший систематического образования, стал автором многих талантливых книг, по-настоящему обогативших литературную сокровищницу нашей цивилизации. Но вот этот роман...с первых страниц становится понятно, что его писал, мягко говоря, пожилой человек. Он не для молодых. Он не жизнеутверждающий, наоборот, он напоминает тихое отчаяние старика, которого все чаще посещают мысли о кончине, который растерян, где-то даже напуган. Годы дают о себе знать, смерть неотвратимо приближается. Где-то за этими строчками я видела того старого человека, чья личность постепенно деформируется под влиянием этих мыслей, и мне жаль его, да. Страстная речь директора архива, пыльного и унылого, о том, что нужно, чтобы все досье на мертвых и живых были в месте, а не в разных отсеках, потому как "для человека важно, чтобы живые и мертвые, забытые и те, кого помнят, были вместе", как и предложение подправить досье мертвой женщины, чтобы вроде как она и не умерла вовсе, это все как будто пропитано горькой надеждой старика, что и он вроде как не умрет, что он будет с живыми и не забыт.
Жозе Сарамаго написал ее в 1999 году, родился в 1922ом. Умер в 2010 году.
Сарамаго из тех писателей, к которым нужно собраться духом, и только потом подступиться. Его манера поражает, восхищает, но в то же время, душит, оставляя крошечную лазейку для страховки.
Что меня поразило? Умение автора посредством плотного текста, в котором нет диалогов и отступлений, заинтересовать читателя настолько, чтобы он не мог оторваться от книги, пока глаза не устанут.
Что меня восхитило? Ощущение того, что если убрать все точки в конце предложений, заменив их на запятые, мысль не покажется разорванной, не потеряет свой смысл - она так и останется цельной.
От чего я чувствовала удушье? Насыщенность, некоторая тягучесть в стиле автора - это словно ты обмакнул палец в мед и смотришь, как он медленно стекает, образуя красивую четкую равномерную ленту, которая снова сливается со своим началом и манит, манит, манит... Ты уже одурманен от терпкого, но безумно аппетитного аромата. Тебе трудно дышать, но столь же трудно отвести взгляд.
Сюжет довольно интересный - маленький человек Жозе, незаметный, серенький служитель в гос. учреждении, решает собрать информацию о ста знаменитых людях. И вот, вместе с этим заурядным и очень одиноким человеком началось и мое путешествие по пыльным архивам, вдоль нескончаемых полок, где в очередную партию взятых для изучения, папок, затесается формуляр абсолютно незнакомой женщины. Жозе захочет выяснить о ней все, и сделает все возможное на этом пути.
После книги остается горечь. Это можно сравнить с возвращением в родные края после очень долгого отсутствия. Вернуться и обнаружить на месте родного дома развалины и пепел...
Все бренно в этом мире, все преходяще, все временно и шатко. А кто человек? Всего лишь пронумерованная папка с формуляром на дальней-дальней полке, покрытая пылью и вечной спутницей Времени - наводящей грусть и уныние, паутиной...
В рамках Новой Рулетки
Имена? Избыточны. Книги? Нет необходимости. Подробности? Да, пожалуйста. Сторонние события? Сколько угодно. Предсказуемая концовка? Можно и так. Диалоги? Нет, не слышал. Сплошной текст? То, что надо. Разделение на главы? Для слабаков.
Не понимаю, что могло меня привлечь в этой книге...
Может быть название? Да, точно оно. Только из-за названия была выбрана эта книга. Потому что если посмотреть правде в глаза, окажется, что аннотация так себе. Ничего примечательно и интересного в ней нет. Может быть меня привлекло громкое имя автора? И это несомненно так. Давно хотела изучить что-нибудь сарамаговское. Такое, чтобы прям "уух" и в душу запало. Но нет, не срослось.
Зато сложилось впечатление, что я эту книгу должна была вычитать за один присест. Признаюсь, что было тяжело первые сорок минут, когда я ждала-ждала, ждала-ждала конца первой главы, который так и не соизволил появиться, негодяй. Или когда ты читаешь и не понимаешь, закончилась ли мысль или в следующем абзаце она продолжится, можно ли остановиться и чаю попить или меня ещё никто никуда не отпускал. Короче, такое разделение (а точнее его отсутствие) чисто психологически сложно перенести.
Где мои диалоги, Жозик? Это единственная услада в книгах для меня: качественные, конструктивные, где каждая фраза с новой строчки, ёмкие диалоги. Но где же они? Они зашиты в абзацы, этаких авторский ход, который я оценила, не спорю: очень необычно и оригинально. Но нет, извините, можно мне старую добрую прямую речь, я сторонник консерватизма.
Эксцентричное, психоделическое, саркастическое и немного невротическое произведение, которое заядлые любители специфичности точно оценят.
Одна стóит ста
…Став именем, а более ничем.***
Самое поразительное в книге имён то, что здесь упоминается только одно имя — имя главного героя. По странному стечению обстоятельств (ага, настолько странному, что мы даже знаем, как его зовут, сколько ему лет, в какой стране живёт и какие книги оно — то есть это самое обстоятельство, — написало), главного героя зовут так же, как автора книги, — Жозе.
Но книга не о нём, а о том, как сеньор Жозе разыскивал неизвестную женщину. Страстный и методичный коллекционер, сеньор Жозе любил собирать чужие жизни — знаменитые и стóящие, разумеется. Пока однажды не оказалось, что одна неизвестная женщина стóит больше, чем сто известных её соотечественников. И служащий в Главном Архиве младшим делопроизводителем сеньор Жозе, решает узнать о ней побольше.
Казалось бы: решил — значит, закопается в свои бумажки глубже, и дело с концом. На первый взгляд, в книге нет ничего фантастического и нереального, что вообще-то характерно для Сарамаго, и всё-таки образ Главного Архива наводит жуть. Есть в нём что-то неестественное: вместо людей — папки, вместо личностей — формуляры с информацией, вместо лиц — ничего, даже фотографий нет, а любой жизненный путь заканчивается переносом папки из Архива Живых в Архив Мёртвых (и никогда наоборот). Бессчётное воинство папок-людей хранится в Главном Архиве. И всё это — одновременно обыденно и пугающе (ведь и наша жизнь, по сути, навсегда останется строчкой на бумажке из пыльного хранилища, которую никто никогда не прочитает после нашей смерти, — да и при нашей жизни она мало кому интересна, если нам не удалось прославиться). До тех пор, пока (странным образом) сеньор Жозе не допускает оплошность, вследствие которой одна из папок «превращается» в реального человека. Никому не известная женщина, папку с формуляром которой случайно выносит из Архива сеньор Жозе, кажется такой же осязаемой и живой, как сам сеньор Жозе. Потому что главный герой вместо того, чтобы вернуть папку на место, читает её содержимое и начинает представлять себе эту женщину. Она перестаёт быть «одной из папок», наоборот, становится единственной и особенной, становится личностью, о которой сеньор Жозе хочет узнать больше и с которой — возможно — встретится. Это превращение папки в личность фантастично, так что со второго взгляда становится понятно, что книга написана в лучших традициях Сарамаго.
Сеньор Жозе в какой-то мере играет роль древнегреческого эпического героя, совершая свои «подвиги». А с учётом того, что он описывает свои похождения в дневнике, и некоторых других подробностей, его можно сравнить с Орфеем, а Неизвестную Женщину — с Эвридикой. Сеньор Жозе искал её, можно даже сказать, спустился за ней в Аид, но встречаться лично, на самом деле, боялся, потому что считал, что встреча лицом к лицу может всё разрушить. (Впрочем, им ничего не грозило). А в самом конце, когда жизнь и судьба Неизвестной более-менее определились, сеньор Жозе даже предпринял попытку перевести женщину из одного мира в другой — но автор оставляет читателя в стоическом неведении, удалась ли попытка сеньора Жозе.
С другой точки зрения, сеньора Жозе можно сравнить с Тесеем, отправляющимся в лабиринт, чтобы сразиться с Минотавром и спасти Ариадну. В тексте даже фигурирует ариаднина нить — очень жирный намёк. Правда, я так и не придумала, что или кто в книге сравним с критским чудовищем. Может быть, Общественное Мнение? Хм, надо обдумать. Зато харонов точно есть целая толпа — на Кладбище, правда, называются они проводниками. Есть даже свои божества: Хранитель Архива и Пастух Овец. Сеньор Жозе обращает на себя внимание, а затем и благосклонность Первого, посидев однажды в его кресле и посчитав, что теперь именно он, Жозе, стал истинным хозяином Главного Архива (уверена, что именно после этого грозное и милостивое божество заинтересовалось младшим делопроизводителем). А со Вторым герой знакомится всё на том же кладбище, и тот — вроде как покровительствующий самоубийцам и строящий козни против служителей кладбища, — достаточно оригинален, чтобы одновременно быть и отрицательным, и положительным персонажем. Хотя для сюжета он не играет особенно важной роли.
Так или иначе, общая тенденция — к древнегреческому, героическому, мифологическому, эпическому, — присутствует. Не слишком явно, но ровно в той мере, чтобы окрылять моё воображение.
Правда, в отличие от немыслящих героев древности, герой Сарамаго тратит некоторое время и энное количество слов на размышления о том, почему он разыскивает неизвестную женщину, почему его так влечёт к ней и какими мотивами он руководствуется. Герой покорен воле Высшего Демиурга (сиречь, автора), но всё же думает своей головой (впрочем, мы ведь понимаем, кто из Жозе думает на самом деле). И это мне в герое нравится: он увлечён тем, чем занимается на работе и на досуге, а если и делает что-то странное, то старается разобраться в себе. Пусть даже для этого приходится разговаривать с потолком в типично сарамаговском стиле — то есть без отступов с красной строки и вообще каких бы то ни было выделений чужой речи. Так вот, потолок приходит к выводу, что сеньор Жозе влюблён в неизвестную женщину, но герой сопротивляется этой идее, хотя и не слишком активно. А читатель должен сам решить, сколько в ней правды. Потому что сеньор Жозе действительно — по-настоящему — без дураков и преувеличения — одинок. Та Жещина, думаю, была такой же одинокой, так что…
Ещё стоит отметить эмоциональный аспект. Когда главный герой узнаёт, что неизвестная женщина скорее всего умерла, он, на первый взгляд, не выказывает особенно сильных чувств. Но смятение и отчаяние, которые им овладели, можно увидеть в том, как поспешно (смятенно и отчаянно) Жозе отправляется на поиски её формуляра в страну мёртвых, то есть, простите, Архив Мёртвых. Как будто, если формуляра там не окажется, женщина будет жива. Но она мертва, и это подтверждают все — родители, директор школы, где она работала, служители кладбища, где она похоронена, — разве можно им не верить? Однако в самом конце Хранитель Архива предложил перенести папку мёртвой Неизвестной в Архив Живых, подразумевая, что так она сможет оставаться среди живых. Вот вам и прямая (но путанная) аналогия с поисками Эвридики в царстве Аида. Автор покидает сеньора Жозе, когда тот, обвязавшись нитью Ариадны, отправляется в Архив Мёртвых, чтобы найти и уничтожить свидетельство о смерти неизвестной женщины. И я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы неизвестная женщина снова стала живой, как только папку с её формуляром (где не будет ни даты смерти, ни свидетельства о смерти) вернут в Архив Живых. Мало ли что люди говорят, Общественное Мнение повержено в прах. Важнее, что записано в Архиве.свернуть
***
Устал сеньор Жозе после долгих поисков, блужданий по лабиринтам, пружина жизни сносилась. Думаю, он никогда в жизни так не уставал, потому что до своих 50 с хвостиком лет никогда и ничего не искал и не желал. Но если бы он не устал, то, думаю, и «Книга имён» не появилась бы на свет.
К слову о смертельной усталости. Если честно, с моей стороны недальновидно сравнивать отдел Главного Архива, где хранятся формуляры умерших людей, с царством мёртвых, потому что в сравнение с ним напрашивается Главное Кладбище. Его описание достойно отдельного романа (хотя Сарамаго, к счастью, считал иначе), а ещё напрашиваются очевидные аналогии с Главным Архивом: как во внутренних порядках, так и во внешнем устройстве, о чём прямо говорится в тексте. (Получается эдакий смертельный треугольник из трёх «царств», в которых хранятся тела, дела и души соответственно). Но именно в Архиве Мёртвых чувствуется хоть какое-то (незримое) присутствие тысяч и десятков тысяч душ, тогда как Главное Кладбище похоже на гигантский парк с оградками, крестами и плитами. Там даже переночевать можно.
Впрочем, кладбище — это уже совсем другая история, узнать которую можно, прочитав «Книгу имён».
Я же здесь расскажу о чувствах, которые вызвала книга. Для меня она пронизана какой-то деятельной грустью, и, думаю, своим размеренным сюжетом она как нельзя лучше подходит для сумрачного декабря: хотя и грустно, книга помогает не сдаваться и не опускать руки. Что-то вроде: «Всё тленно, а пока не тлен, я могу что-то сделать». Идеи и мысли Сарамаго включали моё воображение (не на полную мощность, но почти, да, почти), и слушать книгу было невероятно увлекательно. При этом сюжет не такой провокационный, как был в «Перебоях со смертью», но не менее, а то и более глубокий. Да, здесь больше глубины, там — больше конфликтности. Некоторые идеи перекликаются, и легко представить, как из одной книги родился замысел другой (не важно, в каком порядке).
Ламповый флэшмоб 2019, за совет спасибо Oubi ! Мне страшно понравилось! :D
Мир аудиокниг, декабрь 2019
Ерисанова в который раз поражает меня умением читать книгу так, что совершенно забываешь, какого пола исполнитель, и думаешь только о том, каким ярким и живым предстаёт главный герой. Из-за особенностей стиля Сарамаго это именно тот случай, когда лучше слушать аудиокнигу, чтобы не запутаться, кто что говорит и с какими эмоциями: Ерисанова прекрасно справляется с представлением персонажей.
Кража продуктов из школьной столовой не является преступлением - лихо, да?
Карикатурно только то, что выгодно гиперболизировать, остальной мир менять, видимо, автору было слишком муторно. Он сам загоняет героя в рамки, а потом мы взмахиваем руками от удивления, что он из рамки вылез - смехотворно. Неадекватно отношение к болезни, да по идее вообще ко всему, складывается впечатление, что главный герой крайне неадекватная личность, но книга делает акцент больше на его окружении, делая неадекватным его коллег и начальство. Все ненатуральное, нереалистичное, во все не веришь, все нелепица, но какой смысл несет эта нелепица? Что люди неадекватны и совершают неадекватные поступки без причины? Ну ок, бывает. Но делать из этого единственную сутью книги и всепоглощающую моралью - чушь. Все слишком камерно, узко, нет нормального взаимодействия, жизнь не игра одного актера, мы слишком социальные и постоянно взаимодействуем с толпой людей и не в таком ограниченном виде. Увидела в витиеватой манере излагать у Сарамаго очень много банальностей и самоповторов.
Так было ровно половину книги. А потом как-то резко в последней трети герой все чаще сталкивается с людьми, беседует с ними, мир вокруг становится привычнее, реалистичнее. Ближе к концу книги появились несколько интересных сцен, любопытных сравнения и замечаний, от которых витиеватость языка казалась оправданной, а не пустым нагромождением. Но к чему пришел финал? Когда мы одни, другие люди для нас "не существуют" - в психологии даже целый термин, вроде бы, есть на этот момент. Так и получается, что конкретно для меня или для тебя некого третьего лица не существует вообще, если мы с ним не столкнемся, но по факту он живет своей жизнью. Так как 6,99 миллиарда людей никак не влияют на нас и никак нам не знакомы - они (для нас) не существуют, это печалит главного героя (хотя он этого и не осознает) и это ужасно (осознано) печалит начальника архива. А как доказать, что человек таки жил? Бумажка! И вот ради этого, ради того, чтобы доказать невидимость жизни и присутствия ее от наличия твердых предметов (документов, надгробия) и была завязана вся эта размазня. Идея (если я правильно ее увидела) в целом хороша, но методы (детективное расследование, якобы неосознанная влюбленность, некий магический реализм) мне совершенно не зашли. Тухло и слишком неоднозначно. Может это просто приключенческий роман?
Что в имени тебе моем?
Продолжается мое знакомство с данным автором и я несколько разочарованна данным произведением. Прежде всего претензии пойдут к слогу писателя. Да, я знала, что столкнусь в с мега длинными предложениями, в которых он отсылает к второстепенным явлениям и вещам. В его книге "Воспоминания о монастыре" подобный стиль смотрелся более ярко, интересно и не смотря на подобную нагрузку, при прочтении текста, он цеплял своей цветастостью, то здесь это не было. Автор сделал ставку на философские размышления, он очень глубоко погружается в глубины изучения вопроса "Что есть человек?", что сам сюжет исчезает, он превращается в некий к этому философскому монологу.
Текст в произведении вышел громоздким, неуклюжим, серым и похожим на огромные булыжники, которые автор кидает на голову читателю. Вот честно, во время чтения сего романа у меня начались головные боли, а от текста воротило, чего давно не было в отношении книг.
Сюжет данного произведения мог бы быть раскрыть более интересно, ведь задумка была очень даже неплохой - маленький человек, простой младший делопроизводитель в архиве ЗАГСА, не первой свежести, по имени Жозе живет сероватой и скучной жизнью, без семьи и друзей, возле своего места работы. У него есть хобби - вырезать заметки о знаменитостях, собирать на них досье. На работе он крадет чистые формуляры, для своего хобби и в спешке, ведь кражу производил ночью, прихватывает заполненный формуляр незнакомой простой женщины. В нем немного информации о ней и у него появляется идея узнать о ней все. Методично он собирает всю информацию о ней, воссоздавая ее жизнь, совершая заодно для себя такие поступки, на которые раньше бы не решился бы.
Весь интерес к данному произведению убили затянутость, особый вид нудности, громоздкий и блеклый слог, я не смогла насладиться этим романом. Это не кактус, это черствая булка, о которую можно сломать зубы и приходится долго мусолить, чтобы дойти до сути. Навряд ли я этот роман буду перечитывать.
Этакий "Процесс" Кафки наоборот. История не о человеке, попавшем в загадочный механизм системы, а об одном из винтиков механизма. Жозе фамилию-которого-нам-знать-ни-к-чему работает младшим делопроизводителем в архиве. Собственно, об этом и книга, ведь в ней практически ничего и никого не происходит.
Но от этого она не становится менее завораживающей. Тайное увлечение сеньора Жозе заставляет его бродить по ночам среди стеллажей архива и собирать формуляры знаменитостей. Стоит случайному формуляру ничем не примечательной женщины затесаться среди прочих, и сильное, но все же скучновато-размеренное увлечение превращается в настоящую страсть. Неприметный человек, проявивший себя исключительно усердием и трудолюбием, решается на поступки, легко способные разрушить его жизнь. Зачем? А что вообще имеет значение в этом мире, где все мы, так или иначе, просто листки с датами и отметками о гражданском состоянии?
Двери, от которых есть ключи, непременно будут открыты. Человек, способный за день не обменяться и словом с коллегами, будет вести продолжительные философские беседы с потолком. Самые рискованные и загадочные поступки останутся тайнами, а обычный пастух со стадом овец обернется настоящим распорядителем загробного мира. И все это описано тонкой, причудливой вязью слов, такой характерной для Сарамаго. Крайне медитативное и впечатляющее чтение.
За совет спасибо satanakoga !
Он искал неизвестную женщину повсюду, а нашел здесь, под низким холмиком земли, который очень скоро скроется под буйным напором сорняков. © Жозе Сарамаго
"Книга имён" Жозе Сарамаго (удивлена своему первому книжному одностороннему знакомству) для меня mix Гоголя (Акакий Акакиевич и "Записки сумасшедшего"), Достоевского, Чехова, Кафки, Фолкнера и...Исигуро. Со временем, наверное, добавлю Пруста. Это как среди равнокалиберных бриллиантов найти один, почти такой же по весу, но имеющий больше граней, в которых отражаются рядом лежащие драгоценные камни.
Книга тяжёлая во всех смыслах.
Текст, через который трудно пробраться, держит читателя в напряжении, пока от усталости не закрываются глаза. (Но дочитать-то хочется! Вопросы: " Зачем?", "Почему?" не дают покоя нетерпеливым). Своеобразная манера Сарамаго не разбивать текст на многочисленные абзацы, к которым привык рядовой читатель, утомляет, но к половине книги привыкаешь. Автор не выделяет диалоги, разговор фактически представляет собой сплошной текст, пройти через который равносильно буреломному лесу. Но это поистине талант так писать.
Как мне думается, в центре внимания писателя бессмысленное существование маленького человека. Его работа - архивная рутина, 25 лет жизни он отдал Главному архиву ЗАГСа; его коллеги такие же чопорные исполнители, равнодушные друг к другу архивисты. Работа сеньора Жозе важная, даже если со стороны она кажется пыльной, незначительной, к работе он относится ответственно, "с необыкновенным тщанием".
Жизнь сеньора Жозе до ужаса одинока и ему ничего не остаётся делать, как разговаривать с...потолком.
"Воображаемый и метафизический диалог с потолком был пользителен уже и тем, что помог обнаружить, какая глубочайшая растерянность царит у него в душе, какой панический страх когтит ее при одной мысли о том, что ему больше нечего делать в этой жизни, если, как он имел все основания опасаться, розыск неизвестной женщины завершиля."
Пятидесятилетний герой книги плачет.
"Он отодвинул тарелку, уронил голову на скрещенные руки и заплакал без стыда, благо некому теперь было смеяться над ним и стесняться тоже некого. В подобных случаях потолки ничем не могут помочь огорченным людям и терпеливо ждут наверху, когда стихнет буря, изольется душа, устанет тело. Так случилось и с сеньором Жозе. Через несколько минут ему стало легче, резко вытер слезы рукавом рубашки и пошел мыть посуду. Впереди у него целый день, а делать решительно нечего."
Нечем заполнить маленькому человеку,квартира которого граничит с дверью его работы, архивом,свою жизнь. Она пуста, в ней чувствуется безысходность. Но случайно найденные сведения о дотоле неведонном человеке меняют его жизнь. В один момент с ним происходит то, что превращает в преступника "честного до той поры сеньора Жозе".
Смысл жизни почти найдёт. Из делопроизводителя сеньор Жозе превращается в сыщика придуманного им самим розыска. И нескооько раз сожалеет о том, что втянул сам себя в эту авантюру.
Сарамаго метафизичен и метафоричен. Он сам подтверждает, что "лучше метафоры ничего не объясняет сути явления." Весь текст - сплошная метафора. Порой так сложно угадать вкладываемый автором смысл в текст, а иногда невозможно увидеть, по словам из книги, "так же невозможно, как увидеть квадратный круг".
Но то, что видно на поверхности, ясно и невооружённым взглядом: "без бумажки ты - букашка, а с бумажкой - человек". "Нет бумажки - нет наследства". А почему нет документа? В архиве мышиное поголовье съело.
Чужая жизнь - загадка. Есть лишь бумажные метрики о рождении, крещении, женитьбе/разводе, смерти. А что между первым и последним?! И много ли скажет могила незнакомца, если номера на кладбище перепутаны случайным прохожим. Но, поистине,
нельзя выказать уважения сильнее, чем оплакать незнакомого тебе человека
И жизнь и смерть понятия относительные, смотря КАК их оценивать.
"есть двенадцать разных фотоснимков одного и того же лица, одна карточка повторяется, но все они мертвы, каждая умирала в свой срок, и все умерли еще до того, как умерла женщина, чей облик им суждено было запечатлеть, и старые фотографии лживы и обманчивы, ибо тешат нас иллюзией, будто на них мы живы, а это вовсе не так, и человека, на которого мы смотрим, давно уже нет, а он, если бы мог видеть нас, тоже бы не узнал и сказал бы: Кто это смотрит на меня с таким сожалением на лице".
В целом, произведение тот "топор",о котором пишет Франц Кафка,
"мы должны читать лишь те книги, что кусают и жалят нас. Если прочитанная нами книга не потрясает нас, как удар по черепу, зачем вообще читать ее? Скажешь, что это может сделать нас счастливыми? Бог мой, да мы были бы столько же счастливы, если бы вообще не имели книг; книги, которые делают нас счастливыми, могли бы мы с легкостью написать и сами. На самом же деле нужны нам книги, которые поражают, как самое страшное из несчастий, как смерть кого-то, кого мы любим больше себя, как сознание, что мы изгнаны в леса, подальше от людей, как самоубийство. Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее озеро внутри нас. Я в это верю".
Пожалуй, книгу нельзя рекомендовать каждому. Произведение оценит подготовленный читатель и тот, кто ценит творчество Жозе Сарамаго, такого необычного португальского писателя.
Флэшмоб 2018. G-L , Вы были правы! Огромное спасибо сейчас совет, эдакий кафкианский "топор", который я хотела найти среди книг
ТТТ 1/2018 ( Irika36 , согласна, не каждому порекомендуешь этот труд!)
Пятилетку - в три тома!