Книга имен

Мой первый Сарамаго показался мне вовсе не комом, а моим не первым Кафкой. Гипноз, галлюцинация, медитация - медитативно стоишь на одной ноге ранним утром, одной рукой медитативно водишь зубной щёткой по зубным зубам, а второй держишь ридер. Потому что там происходит..а что происходит, собственно? А ничего. Ничего, совсем ничего. Завораживающее ничего, можно даже так сказать.
Жил на свете человек маленький, сеньор Жозе, и была у него квартирка маленькая, и была у него работа маленькая - младший делопроизводитель в Главной Архиве, и всё, более у сеньора Жозе и не было ничего, совсем ничегошеньки, разве что скромность, чинопочитание, ответственность и фанатичная преданность своему скромному делу.
Вот только квартирку сеньора Жозе от Архива отделяла лишь дверь, а любая дверь, если она не заложена кирпичами, а имеет вполне настоящий ключ, будет открыта, и даже очень скоро. И вот тут-то сеньор Жозе проявил свой львиный нрав, кто знал, что в его чахлой груди такое сердце, а? Трусливое, как у распоследнего зайца, но и отважное, как у такого небольшого карманного льва. Совсем небольшого. Сперва сеньор Жозе по ночам охотится за формулярами знаменитостей, а потом вдруг позволяет себе некое небольшое, но страстное увлечение.
Это женщина, да, вы не ослышались.
Только она на самом деле не женщина в прямом смысле, а прямом смысле она - формуляр, в котором даты рождения, брака и развода ведут незамысловатый хоровод.
Самый обычный формуляр, который сеньор Жозе случайно захватывает с собой из своей последней экспедиции..а какие последствия! Потому что дальше наш сеньор Жозе пускается во все тяжкие: и ложь, и подлог, и даже кража со взломом, и это не считая греховных мыслей в рабочее время, подумайте только, а.
И так далее, и тому подобное, сеньор Жозе пройдёт по кафкианскому, простите, по сарамагианскому лабиринту абсурдных происшествий, совпадений и случайностей, совершит безумное количество нелепых поступков, необъяснимых и бессмысленных, избежит ужасной опасности, много раз будет на волоске от наказания и несколько раз будет даже прищущен, и поиски его завершатся, или нет, не завершатся никогда, даже в загробном мире, ведь это метафора смерти в самом конце, да? Мы пробираемся в кромешной темноте по невероятно захламленному помещению, вокруг шелестят бумажными конечностями сотни и тысячи имён и фамилий - живые и мёртвые - да есть ли разница между вами?, и только нить Ариадны, привязанная к левой ноге, спасает нас от полного и беспрекословного небытия и забвения. И ты вполне в силах спасти ещё кого-нибудь, главное - чтобы нить не оборвалась и фонарь не затух.

Продолжаем совместное чтение с lost_witch - полёт отличный.

Да кто мы такие, чтобы рассуждать о последствиях, если из нескончаемой их вереницы, движущейся нам навстречу, способны увидеть лишь первое.

Так Сарамаго удивительно пишет, - восторг.
Втянулась в текст, влилась, ничего не замечаю, и тут - бац! - ловлю себя на мысли, что с изумлением уставилась на точку (да-да, вот на этот знак препинания - .). Мол, надо же - точка. Пролистываю назад: оказывается, предложение началось чёрт знает когда, и вот только что - точка. Удивительно, как можно было не утомить меня таким ого-го.

Сеньор Жозе пишет о сеньоре Жозе с ласковой иронией: подтрунивая и усмехаясь, но, неизменно - по-доброму. Говоря, мол: мы так часто смешны и нелепы, ну и что с того? Рассуждения о серьёзных вещах так милы и даже забавны, ну право слово, все эти внутренние диалоги, которые ведутся в голове каждого из нас - знакомо и мило.
Очень хорошо представлены мысли о времени, браке, любви, повседневности, причинно-следственных связях, изменчивости мира - в общем, это целый кладезь того, из чего можно было взгромоздить нехилого размера философско-психологическую лабуду.
Но всё дело в том, что нельзя с таким серьёзным, ребята, лицом плевать в потолок.
Куда лучше - поговорить с ним.

Это совершенно невозможно, поскольку ты - всего лишь отштукатуренный потолок. Тебе, конечно, видней. Мне не нравится твой тон, тоже мне, авгур нашелся. Беспредельна мудрость потолков. Если ты такой умный, научи, что делать. Продолжай смотреть на меня, иногда это приносит плоды.

Вот такое, кстати, у Сарамаго оформление диалогов.

Мир - хаос.
И это весело и прекрасно! Посмотрите, что вдруг начал вытворять этот младший делопроизводитель, обычный клерк-служащий Главного Архива! Это даже простым ребячеством не назовешь.
Так что... Откуда нам знать, что происходит в данный момент позади нашего дома? А вдруг кто-то сидит в нашем шкафу, кто-то, попавший туда действительно случайно, преследуя свои, одному ему понятные цели?
"Откуда вы знаете, что, когда вы отворачиваетесь, столы за вашими спинами не превращаются в кенгуру?" — ©

Действительно, веет таки Кафкой от Сарамаго, да. Причем, не пойму, что это за Кафка такой, если ну совсем же ведь не Кафка! По мне, так и стиль не похож, и даже атмосфера другая совсем, но всё-таки где-то тут он, есть такое дело.

В общем, жизнь и смерть - всё так перепуталось, смешалось, мир хаос, кто теперь его разберет.

Лучше метафоры ничего не объясняет сути явления.

А, кстати. Вы боитесь темноты? Бросайте это дело.

А голос, произнесший только что целую речь, говорил ему теперь что-то вроде: Слушай, не бойся, вокруг тебя не темней, чем внутри собственного твоего тела, и две эти тьмы разделены лишь твоей кожей, полагаю, ты никогда об этом не задумывался, и тебя же не пугает, что постоянно переносишь тьму с места на место и совсем недавно чуть было не начал вопить от страха потому лишь, что вообразил себе какие-то опасности, потому лишь, что припомнил свой детский кошмар, и тебе, мой милый, пора бы уже приучиться жить с той тьмой, что снаружи, как уживаешься ты уже столько лет с той, что внутри,

Спасибо за совет в игре "ТТТ" - Ollia , заявленная тема: "Художественное произведение с мэсседжем - Всё тлен, всё суета".

Хорошая книга. Несмотря на то, что на обложке ее называют аж метафизическим триллером, для меня она оставила достаточно приятное настроение после чтения, сродни светлой грусти.

Повествование идет в очень витиеватом стиле, нет разделения на диалоги, один сплошной текст. Я не очень-то люблю такой тип изложения, потому что внимание сразу рассеивается, да и банально тяжело воспринимать текст, который выглядит на страницах большим прямоугольником из букв без поблажек на лишние абзацы. Особой динамики в сюжете нет, это не та книга, где события сменяют одно другое в бешеном темпе, акцент здесь совсем не на этом. Это плавная книга, она дает время подумать. И в этом ее преимущество.

Читателю предстоит прожить некоторое время, соседствуя с сеньором Жозе, младшим сотрудником Главного архива. Одиноким человеком, привыкшим к повседневной рутине и постоянно сомневающимся в своих действиях. О своем главном герое автор рассказывает с добродушной иронией. Да и вообще, создается впечатление, что эту историю тебе рассказывает за чашкой чая умудренный жизненным опытом человек. Он не навязывает своего мнения, он любит своих героев, но явно дает понять, он-то знает, не стоит все воспринимать всерьез, все суета.

Это еще одна история о том, как все может в одночасье измениться. Сеньор Жозе не превратился в совсем другого человека, но обнаружил в себе качества, давно им же самим и скрываемые. Когда у человека появляется цель, все остальное отходит на второй план. И кажется, что ты всю жизнь только и ждал, что той самой случайности. Вместе с сеньором Жозе меняются и люди, его окружающие. Большие начальники, чьи-то соседи… Нам всем нужна своя цель, и мы вполне способны разглядеть ее в другом человеке. Наш главный герой привык воспринимать людей, только как цифры в формуляре. Множество цифр, тонны бумаг. Живые, мертвые… Так привык, что сам к себе начал относиться как к формуляру. Тем удивительнее для него был процесс превращения цифр на бланках в живых людей со своими радостями и проблемами.

Я прочитала «Книгу имен» слишком быстро. Проглотила буквально за два дня. И это неправильно. Ее нужно читать медленно, вдумчиво, проговаривая каждое слово, откладывая в памяти каждое событие, каждую ситуацию. Чтобы полностью погрузиться в ее атмосферу и начать вести с ней свой собственный внутренний диалог.

Долгая прогулка-2015.

Плотный, густой текст — не изящное словесное кружево, а прочная вязка — петелька к петельке, без узелков и затяжек. Мастерски сделанный, идеально подогнанный под размер и фигуру — жизнь длиною в вечность и вечность длиною в жизнь. К нему, конечно, надо привыкнуть, не растеряться и не испугаться в самом начале, когда слова, кажется, подступают к тебе вплотную, окружают, подхватывают и тянут, тянут за собой — всё дальше и глубже. Но это ничего, это и не страшно вовсе, если не забыть привязать один конец ариадниной нити к ножке письменного стола, а другим обмотать свою ногу, проверить напоследок крепость узлов — и тронуться в путь. И как бы ни темно было в дальних лабиринтах стеллажей — на столе по-прежнему будет гореть спасительная лампа, а из пары коротких слов и сухих дат на карточке архивного формуляра вырастет большая история, полная тайн, открытий и откровений.

Она будет тревожной, эта история, насколько тревожными бывают иные сны — мутные, вязкие, с размытыми границами между ночной иллюзией и явью, когда, проснувшись, весь день будто ищешь чего-то и не можешь найти. Она о поиске, да, эта история. Об ищущем и искомом. О человеке и его месте в мире. Ибо у каждого оно есть, это место, и любая, даже самая маленькая жизнь, достойна вечности.

Впрочем, главный герой "Книги имён" сеньор Жозе до поры до времени не задумывался об этом. И маленькие жизни были ему неинтересны. Да и что интересного в жизни тех, кто почти не отличается от тебя самого — такого же маленького, незначительного и ничем не примечательного человека, чей мир ограничен и замкнут на самом себе? Вот люди, прославившиеся и знаменитые на весь мир, любопытны, из них даже коллекцию можно составить при наличии свободного времени и доступа в Главный Архив ЗАГСа. Это вообще удобно — придумать себе хобби, не выходящее за рамки основной деятельности, безвредное, невинное увлечение, от которого никому не жарко и не холодно, да так и прожить свой век — тихо и скромно. Если только в размеренное существование не вмешается Его Величество Случай, если только у изголовья кровати не промелькнёт ночной тенью Её Величество Женщина. Даже если она всего лишь имя, вписанное в формуляр чьим-то не очень старательным почерком, — всё может измениться в одночасье.

Устоявшийся, годами складывающийся быт младшего делопроизводителя ЗАГСа соприкоснётся с абсурдностью настоящей жизни и постепенно вырастет до уровня бытия. А наш маленький герой сеньор Жозе, следуя по судьбоносной цепочке случайностей, то взлетая на крыльях надежды и вдохновения, то падая в пропасти безнадёжности и отчаяния, доберётся-таки до той самой заповедной вершины, где уже не будет забвения и ушедшие навсегда смогут обрести своё место.

Сарамаго выстраивает сюжет "Книги имён" так, что очень долгое время, почти до финала, кажется, будто главная боль романа о тщете и быстротечности человеческой жизни, о невозможности прожить её иначе, обмануть судьбу и успеть сделать самое важное — остаться в чьей-то памяти до того, как придёт пастух и поменяет таблички на свежих могилах. Однако, сколь тяжела бы ни была истина, сколь ни мрачна была бы реальность, всегда есть надежда, что маленькое твоё дело отзовётся в чьей-то душе, пустит ростки и даст начало чему-то большому и значимому, о чём сам ты не мог и помышлять.

Даже если упорядочивая хаос в одном месте, ты создаёшь его в другом — всё равно. Об этом — финал истории, одна из самых удивительных и, по-моему, тёплых сцен в романе. Кажется, именно в ней кроется юмор Бога, задумавшего нас такими, какие мы есть. Способными. На многое способными, особенно когда уже ничего, совсем ничего нельзя поделать. В такие моменты мы и Его самого можем обвести вокруг пальца. Если захотим, конечно, если будем знать, для чего именно это делаем.

Очередной этап Долгой прогулки, рука об руку с Тираном и Ко.

Думаю, я не все поняла из того, что хотел сказать автор, а, возможно, порой приписывала ему то, что он говорить вовсе не собирался. Но мне показалось, что я уловила две мысли:
1)Даже у такого тщедушного, серого, убогого и безликого человечка, как главный герой, сеньор Жозе, есть что-то за душой, желания, мечты, устремления. Даже полнейшая серость, оказывается, человек.
2)И у безжизненной и до предела бюрократической организации, у всевластных начальников, которые скорее боги, чем люди в глазах бессловесных и безликих как винтики машины подчиненных, и этих самых служащих любого звена есть что-то за душой. Они все равно люди, пусть даже это и не заметно под их бюрократической пылью, которой они покрываются на службе, и которая помаленьку разъедает их изнутри и снаружи.

Ну, вот что думала обо всем об этом я, а теперь что думает автор. Оказывается,в романе он пытался передать абсурдность человеческой жизни. "Не мы принимаем решения, а решения принимают нас". Увы, узнав, что именно это было главной мыслью автора, к книге я стала относится хуже. И дело тут не только в уязвленном самолюбии самопровозглашенной интеллектуалки местного разлива. В идее абсурдности человеческого существования (во всяком случае, в исполнении Сарамаго, да и многих других) слышится какая-то фатальная безнадежность, непреодолимость судьбы, человек то ли пасует, то ли смиряется перед ее мощью. Жизнь - абсурд, и незачем сопротивляться, да и вообще шевелиться, ты заранее объявлен проигравшим. Не позитивная это идея. Это идея не жизни, а умирания.

Вся книга, на мой вкус, пронизана тлетворным каким-то духом. Вообще-то я очень уважаю Сарамаго, я восхищена тем, что человек, выросший в беднейшей семье и даже не получивший систематического образования, стал автором многих талантливых книг, по-настоящему обогативших литературную сокровищницу нашей цивилизации. Но вот этот роман...с первых страниц становится понятно, что его писал, мягко говоря, пожилой человек. Он не для молодых. Он не жизнеутверждающий, наоборот, он напоминает тихое отчаяние старика, которого все чаще посещают мысли о кончине, который растерян, где-то даже напуган. Годы дают о себе знать, смерть неотвратимо приближается. Где-то за этими строчками я видела того старого человека, чья личность постепенно деформируется под влиянием этих мыслей, и мне жаль его, да. Страстная речь директора архива, пыльного и унылого, о том, что нужно, чтобы все досье на мертвых и живых были в месте, а не в разных отсеках, потому как "для человека важно, чтобы живые и мертвые, забытые и те, кого помнят, были вместе", как и предложение подправить досье мертвой женщины, чтобы вроде как она и не умерла вовсе, это все как будто пропитано горькой надеждой старика, что и он вроде как не умрет, что он будет с живыми и не забыт.

Жозе Сарамаго написал ее в 1999 году, родился в 1922ом. Умер в 2010 году.