Рецензии на книгу «Евпатий Коловрат» Лев Прозоров

Не часто Озар Ворон (Лев Прозоров) балует читателя художественным слогом. Но лучше меньше, да лучше)
"1237 год от Рождества Христова. Погибельная зима Батыева нашествия. Рязанский воевода Евпатий, ездивший за подмогой, возвращается на руины родного города. На руины собственной жизни... Если твой дом превратился в пепелище, если мертв государь, которому ты служил, и все, кто был тебе дорог, если сам Бог, в которого ты верил, отвернулся от тебя и твоей земли - где искать помощи? И не пора ли вспомнить, что носишь совсем не христианское, а древнее языческое прозвище?
Летописи сообщают об отряде Евпатия Коловрата невероятные вещи: оказывается, татары считали, что против них поднялись мертвые - неужели обычная партизанщина могла так напугать прошедших полмира головорезов? И почему, чтобы одолеть русских "храбров", завоевателям пришлось бросить против малой дружины Коловрата тысячи своих лучших воинов - сотня против одного? В кого превратился последний воевода мертвого города, если враги смогли убить его лишь с помощью стенобитных машин? Кто откликнулся на его зов и пришел к нему на помощь? И что на самом деле случилось на Русской земле смертной зимой 1237 года?"
Книга, написанная традиционным для автора живым языком, читается просто на одном дыхании. По жанру это ближе к фэнтези, однако знаем ли мы о Силе Природы, то что знали наши предки?...

Евпатий Коловрат - один из самых загадочных русских национальных героев. О нем известно крайне мало, а то что известно- вызывает целый ряд вопросов. Например, почему монголы считали, что против них поднялись мертвые? Почему, чтобы одолеть русских, завоевателям пришлось бросить против малой дружины Коловрата тысячи своих лучших воинов - сотня против одного? В кого превратился последний воевода мертвого города, если враги смогли убить его лишь с помощью стенобитных машин? Кто откликнулся на его зов и пришел к нему на помощь? На эти вопросы и постарался ответить Лев Прозоров, убежденный язычник, именуемый российскими издателями "ведущим историком древней Руси", в своей повести, написанной в манере исторического фэнтези с легким налетом хоррора. Прибытие Коловрата в мертвую Рязань, гневное отречение от христианства и прохождение через жуткий языческий обряд - полные боли и драматизма страницы, оставляющие тяжелое впечатление. Прозорову удалось нарисовать впечатляющую картину гибели русской земли, одну из самых страшных трагедий в нашей истории. И образ легендарного Евпатия Коловрата - во имя мести отрекшегося от мира живых и поведшего мертвых за собой. Думаю, повесть может заинтересовать не только любителей русской истории, но и некоторых поклонников фэнтези.

Порадовало большое количество старославянских слов (в конце книжки есть даже словарик). Осталось только убедиться в их подлинности, в котрой я сомневаюсь. Автор называет старославянское название цунами, в то время, как на Руси, в 13 веке имеющей весьма посредственный выход только к одному морю - Балтийскому, ни о каких цунами и речи быть не может. А, как известно, нет понятия - нет и слова... Потому у меня остается очень много вопросов к автору этой книги... И откуда такое знание языков орды и их местных традиций?

Язычество поднимается сейчас во многих странах. Причем оно раздваивается на поклонников «аутентичного родноверия» (то есть «ряженых») и молодых интеллектуалов-неофитов, которые хорошо видят пороки монотеистических культов и особенно «нашего» света угасшей звезды. Есть стремление коллективно сконструировать и поверить во что-то новое. Опереться на подлинное Своё.

Велико значении для этих движений художественной литературы. Серия «Языческий боевик» представляет собой частичный ребрендинг другого цикла романов «Русь изначальная» (название замечательного произведения Валентина Дмитриевича Иванова). Как обычно, набор авторов и текстов весьма неравноценный. «Князя Руса» и пр. одолеть не смог. Но издательская серия имеет смысл, если открывается хотя бы пара достойных авторов. Сергей Лапшин и Лев Прозоров – это они. Наверно на истфаке УдмГУ смогли пробудить-поддержать интерес к Древней Руси.
Сначала к Прозорову отнесся настороженно, но прочитал и не пожалел. Хотя его «Евпатий» - вещь очень спорная и может (предупреждаю!) вызвать резкое отторжение. Итак, произошло разорение Рязани в ходе батыева нашествия. Русская земля, лишенная защиты своих богов и раздираемая междуусобицами, оказалась беззащитной перед ордой. Чужебесный бог не защитил, а его жрецы в массе своей разбегались или предавали (хотя были и патриоты!). Нужно молить о мести и помощи у Своих. А это очень трудно и жутко...
Приходится отрекаться от спешно принятой иноземной веры и проходить кошмарный обряд очищения. Нужна Помощь для Мести. ЦИТАТА: «Не побрезгует сказавшим: «Не отнимают хлеб у детей, дабы отдать псам» — и бросившим детей на поживу степным собакам. Что-то душило его, тянуло к земле — воевода вцепился обеими пятернями в ворот кольчуги, подлатника, свиты, рубахи, пальцы нащупали тонкий волосяной шнурок, пару раз перехватились — и яростно сжались на нагретом от тела куске бронзы. Воевода бешено рванул сжавшуюся в кулак руку на волю из-за пазухи. Звонко лопнул гайтан, и брякнул о плитки пола бронзовый крест. И тут же словно град посыпался в каморе. Воевода не слышал, как подошли и встали рядом его гридни. Летели на пол бронзовые, медные, каменные кресты, распятия, образки. Они сказали свое слово — и держали его. Они шли с ним и за ним. «Хоть в могилу, хоть в само пекло». Роман, конечно, не «исторический»

В свое время Иван Антонович Ефремов хотел написать повесть про Древнюю Русь, но не успел. Однако появляются те, кто продолжает эту линию. «Евпатий Коловрат» читается сначала нелегко, но привыкнув, я не мог бросить до глубокой ночи. Первая часть, по-моему, лучше. Пронзительно. Понятно, что идея автора крайне спорна и шокирует. Не оценить ли «хуже не бывает» за то, что герои предались Нави?.. Но где еще искать помощи, когда свои убиты и враг необычайно силен. Надо подумать – к тому же любимым открывается путь в Ирий. Предаться Нави – это, по-настоящему страшно.
Про Рязань – вернемся. Конечно, есть и более реалистичная версия необычайных возможностей отряда Евпатия Коловрата – например, владение тайными боевыми искусствами, утраченными впоследствии. Но в любом случае – это то, чего мы сейчас практически лишены. Нет ни Ордена, ни Тайны, ни Знания, ни помощи Своих. А орда, терзающая Русь, пострашнее батыевой. А помощь так необходима – надо очень ее захотеть!..

БОЖЬЯ СТРЕЛА ДЕСЯТЬ ИМЁН ТВОИХ СТРЕЛА ТА ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ БОГУ БОГ СУДИЙ НАПРАВЛЯЕТ (правда, это из Новгорода)

Ожидал чистую историю, а тут фэнтези на реальных событиях. Скажу не многословно- понравилось, особенно в конце факты.. Поймал на мысли, что читается сложнее Пигмея Паланика, (обидно даже - язык то русский, предков) но вскоре так же привыкаешь.. Еще по ходу прочтения у меня возникли такие параллели, ассоциации: -Мертвецы, закаленные от стали, но умирающие от камня = белые ходоки, так же от камня мрут -человек без лица, что подсказывал как Русских бить = Валар Моргулис Игра Престолов Образы стояли именно эти. Жаль как сказку детям не прочтешь (моменты с насилием) Автора читать буду, история такая наша мне интересна

хорошая, годная книга. написана немного витиеватым языком, но не считаю это недостатком.
история крайне занимательная и то допущение, которое делает автор впечатляет и дает пищу для размышлений.
к тому же для разнообразия автор "в теме" - это все-таки дипломированный историк причем работающий именно в той области, которая затронута в книге.

в общем понравилось.

зы: не в тему, но случайно совпало написанное некоторое время назад стихотворение с общей канвой романа:

Звон
Раздается в тумане.
Битва пришла на заре.
В мирной моей глухомани
Не было места войне.
Горько.
Горюет невеста.
Плачет, сгорая, стерня.
С этого темного места
Ты не дойдешь до меня
Холодно.
Мертвые нивы
Больше хлебов не родят
Улиц сожженных могилы
Будто с укором глядят.
Больно?
Ни боли, ни страха.
Медленно, будто слепой
Буду идти я за свахой
К смерти, что станет женой.
Кровь
Закипает на камне.
Тело лежит на земле.
На скособоченном ставне
Бьется огонь обо мне.
Радость
Уже не знакома.
Вечная тьма за чертой,
Волей моею ведома,
Вьется плащом за спиной.
Меч,
Без камней и узоров
С сизою гладью клинка
Что недоступен для взоров.
Станет судьбою в руках.
Конь
Мой невиданной стати,
С огненной дымкой очей,
Трусов догонит. Предатель
Новых не встретит ночей.
Воля.
Спокойное поле
Будет мне домом теперь.
В вечном бессменном дозоре
Как настежь закрытая дверь.

Очень тяжелая, напряженная книга. Самое пугающее в ней то, что она основана на реальных событиях.
И пугают в ней не поднятые мертвецы, не полчища волков, нападающие на людей, не двигающиеся камни, не люди (или нелюди), умирающие с рассветом, но с закатом вновь обретающие жизнь. Пугает в ней нечеловеческая жестокость орды, стиравшей с лица земли поселки и города. Не оставлявшие после себя ни единой живой души - лишь огромные разорённые кладбища.

Не было времени плакать. Не было времени проклинать или просить прощения. Даже скинуть с саней пропитавшуюся кровью солому. Только молча сцеплялись зубы в немом обещании не прощать...

Сегодня мы плохо представляем, что такое война. И слава Богам!
Война 21 века не будет такой мучительно-страшной, она будет внезапной, быстрой. И вряд ли после неё останется кому вспоминать о произошедшем. Она просто уничтожит если не саму Землю, то целые страны единым мгновением.
Но то, что происходило почти тысячу лет назад.. насилие, издевательство, наслаждение болью и мучениями людей.
У меня нет слов, чтобы описать ту тоску, которую вселяет прочитанная книга, которую оставляет после себя.
Нельзя не сказать о главном герое произведения - самом Коловрате. Человек невероятной силы воли, великой души, пожертвовавший своей вечностью ради жизни Родины. Действия которого разорили лишь каплю ордынского океана, но остались в веках в памяти своего народа.

Слово "никогда" княжич Константин понимал плохо, медленно. Дурное, длинное, бабье слово. Мужские слова, они короче. Долг. Месть. Бой.

С огромным удовольствием прочла "художественную" книгу Льва Рудольфовича, которая ничуть не отстает по документальности и исторической точности от исследовательских книг. Особенно приятным оказалось послесловие, обосновавшее многие литературные отступления в романе и объяснившие непонятные моменты.