Рецензии на книгу «Петр и Алексей» Дмитрий Мережковский

Царство мистики и экзальтации

Под маской толстого исторического романа таился … совсем не исторический роман! Поэтому тех, кто хочет с его помощью восполнить пробелы в образовании, ждёт горькое разочарование.
Основная канва событий всё же дана – строительство Петербурга, трения царя с Алексеем, бегство царевича и его возвращение в Россию, казнь. Нарастающее раскольническое движение, интриги старого и нового царского двора.
Но это лишь фон для любимой автором мысли о том, что внутри всякого российского самодержца живёт Зверь, он же - Антихрист. И книга на самом деле о соотношении человеческого и божественного. о природе и правомерности власти, о поисках Бога. "В миру без Бога или с Богом вне мира".
Отсюда приходим напрямую к старообрядцам. Ещё пару месяцев назад я считала, что это такие упрямые люди, которые просто не хотят креститься тремя пальцами вместо двух. После прочтения трилогии Черкасова и романа Мережковского вижу, что кроме невежества и тьмы (а где их нет?) в раскольничестве есть глубокая идея противостояния государственной системе. Очень сложная, но интересная тема.
Если обобщать, то роман получился не сколько о XVIII веке, столько о начале XX века. И дело не в пророчествах или исторических аналогиях (ну, когда, когда у нас не было «последних времён»?). Начало века, символизм, поиск потаённых значений, экзальтация, мистицизм- вот что льётся со страниц Мережковского. Зверь, вавилонская блудница, Жена, облеченная в солнце, трубный глас – система образов романа. Я уверена, что лишь моё неважное знакомство с библейскими образами мешает увидеть громаду ссылок и аллюзий, которую являет собой роман.
Ещё она важная составляющая – античные боги. Ведь «Пётр и Алексей» является заключительным томом трилогии «Христос и Антихрист». Грубо говоря, в «Юлиане-отступнике» богов убили, в «Леонардо» ненадолго воскресили, случилось Возрождение, а в «Петре» бедных богов привезли в Летний сад, на берега холодной Гипербореи, за которой уже ничего нет.
То есть не только Христос и Антихрист идут по страницам книги. Дворовая девка Евфросинья-Афроська рифмуется с Афродитой. При изображении её Мережковский напрямую цитирует да Винчи и Кранаха Старшего. Сморщенный, лысый Пётр Толстой сошёл с полотна Гирландайо.
Таким образом, задача автора амбициозна и огромна – соединить культурные традиции Востока и Запада, седой древности и современности. Соединить в попытке объяснить, что же будет дальше.
Судить о том, удалось ли ему это, я не могу.
Чтение было трудным – целые страницы церковного языка, старые обороты речи, погружение в священные тексты (которые я знаю куда хуже, чем, например, Возрождение). Но мне было интересно читать – в первую очередь, как образец мистического образа мыслей, который многое разъясняет не о начале, а о конце Российской империи.

Совершенно случайно попалась мне в руки эта книга.Взяла я ее из-за петровской тематики да из-за автора, в котором была уверена. Вернее, я не знала, какое у него мнение относительно царя и царевича, но по крайней мере знала, что передо мной будет качественное художественное произведение, а не дешевая кустарная поделка. И автор меня не разочаровал. Я снова погрузилась в ту непростую историческую эпоху.
Говорят, Мережковский больше был сосредоточен не на проблеме реальных исторических личностей, вернее, через их призму он пытался продемонстрировать нам христианское начало, проблемы церкви, вечные разговоры о пришествии Антихриста. Забавно, но мне не показалось, чтобы книга была переполнена религией. Разумеется, она здесь присутствует и в немалых количествах. Но ведь и сами люди того времени были очень близки к попам, церквям, иконам, молитвам, обороняющим крестам и прочим атрибутам. А что до самосожжений, так о них только ленивый не писал. Мне встречались книги и более сконцентрированные на теме раскольников. Все же я предпочитаю рассматривать эту книгу как проблему отца и сына, возведенную до масштабов страны.
Надо сказать, что я заранее подозревала Мережковского в потакании Алексею, в попытке его развенчать “миф Петра”. Но в прямом виде этого не оказалось. Автор лишь старается более-менее объективно подходить к обеим персонам, у каждого находить и положительные, и отрицательные черты. Он признает мощную движущую силу Петра, но “лес рубят - щепки летят”, замечает и побочные аспекты. Те ли, в которых он перегибал палку со своей строгостью: бритье бород и укорачивание кафтанов, или же гибель множества простого народу от перенапряжения сил и плохого содержания, те ли, которые относились к числу его увлечений: операции, которые он проводил и от которых умирали люди, его привычку делать вскрытия всех умерших родственников. Или же его пороки, в которых он сбрасывал постоянное напряжение трудовых дней, но которые дорого обходились его окружению. Это я говорю, конечно, о его всепьянейших соборах и иных шутовских потехах.
Попытался он приоткрыть нам и личность Алексея. Кроме привычного списывания его характера на мамок с кликушами, окружавшими мальчика в раннем детстве и на заброшенность и на бесталанных учителей в его отроческом возрасте, он перешел и к его взрослой жизни, когда сын выполнял отцовские распоряжения, стремился угодить отцу. А, главное, не ненавидел его, как утверждают все источники, а рвался заслужить его любовь. Не отомстить за мать, а получить признание отца, вот таков Алексей в рассказе Мережковского. Но отец неуемен, ему всего мало, тот, кто возле него, всегда рискует попасть в немилость. Именно на этом и ломаются их взаимоотношения, ухудшаются постепенно. Создается впечатление, что нервный переменчивый характер юноши просто не выдержал постоянного давления своего отца. Что искал он утешения не только в зеленом вине (и его отца в том же упрекнуть можно), но и в обществе привычных монахов, в слишком большой религиозности, которой явно не страдал отец (хотя и отец не отрекался от бога). А монахи, видя именно в нем опору и надежду на возрождение прежних традиций, именно это ему и нашептывали ежеденно и еженощно. Мне кажется, это несколько слабая точка книги, не нарисована сама причина возникновения конфликта, она описана лишь приблизительно, набросана легкими карандашными контурами. Автор спешит к той части, которая уже неудержимо катится к развязке. Вот тут и выходит сравнение с Христом. Ведь Петру как и Богу предстоит решить, что дороже, сын или его дело, его страна, ради которой он трудился всю жизнь. И это решение не является простым для него. Несмотря на резкие перепады своего настроение, несмотря на поиски измены везде и всюду, он все же любит сына, и ему тяжело с ним расстаться. Тем более, не по чужой, божьей, воле, а приговорив его своим решением, и исполнив приговор своими руками.

Рецензия написана в рамках игры "Несказанные речи"
Какое удивительное совпадение - 13-я книга на 13-й странице - "Антихрист". И я обречена написать на нее рецензию. Ну что ж...
Это вторая часть трилогии Мережковского "Христос и Антихрист" и речь в ней идет о Петре I. Антихрист - это Петр. Это первое и основное, в чем я не могу согласиться с автором. Я не воспринимаю так фигуру Петра I, который был тираном вполне заурядным, таких много в истории, незаурядным он был реформатором. Если воспринимать последующую историю, в которую Петр отправил Россию, как царство зверя, а Мережковский, похоже, ее так и воспринимает, то да, Петр - Антихрист. Размышление о том, вверг нас Петр в пучину или заложил фундамент преуспеяния России, в данной рецензии лишнее. Оно, в принципе, лишнее. Я люблю фразу "у истории нет сослагательного наклонения". Все "если бы" исчезают, как только событие переходит в прошлое, с этого момента уже ничего не изменишь. Бессмысленно рассуждать, что бы было, если б не явился Петр и бояре продолжали бы "пускать под шубы злого духа", скоморохи бы плясали, а юродивые просили копеечку. В Европе скоморохи отплясали в XVI веке, и Петр хотел приблизить Россию к тому, что он увидел заграницей. Насилие? Насилие, но я считаю верной точку зрению, что один человек не может переломить ход истории только своей волей, если нет на то предпосылок. Предпосылки были, почва созрела еще при его отце, но нужен был Петр чтобы сделать это так. Впрочем, я занимаюсь как раз тем, чем не собиралась, рассуждаю на тему, что могло бы быть, а чего не могло, если бы...

Но Мережковский не так однозначен, как может показаться, и если бы не это название как ярлык, липнущее к Петру, то оценка его как антихриста не видится такой уж обязательной. В книге ясно представлены все борения и суть конфликта между старым мышлением и реформами Петра, и этот конфликт в романе выражен в противостоянии Петра и его сына Алексея. Петр и Алексей. Отец и Сын. Будущее и Прошлое. Парадокс, но именно так, а не наоборот: Отец - Будущее, Сын - Прошлое. Как же так могло быть, что нарушился естественный ход событий, и Отец стал олицетворять Прогресс, а Сын - уходящую эпоху? Так было, и в этом свете страшно взглянуть на всю эту ситуацию не с точки зрения страны, а с точки зрения этого частного вопроса. Одиночество Отца, не видящего продолжения в сыне, одиночество сына, ненавидящего отца, сына, который непременно уничтожит все дело рук отцовских, как только окажется на престоле. Время вспять пошло? Но тогда это Апокалипсис. Петр отринул отцовство и принес в жертву сына. Не надо думать, что это было просто, он был человек, он испытывал отцовские чувства, но для него государство было важнее. Страшно.

Получается, что в романе Мережковского четко просматривается три плана: личный, исторический и метафизический. На личном Петр - убийца сына, на государственном - Победитель, а на метафизическом... Антихрист? Но тогда мы все живем по ту сторону Апокалипсиса.

Невозможно относиться к Мережковскому однозначно, но уровень постижения конфликта необычайно высок. Это завораживающая книга, которую хочется опровергнуть (мне, по крайней мере), но от нее невозможно и отмахнуться. История продолжается сегодня, она продолжается в нас.

Обвинять Петра1 в том, что он якобы «подрубил исконно русские корни» - всё равно, что обвинять коммунистов в том, что они покончили с белой императорской Россией. И тут и там критике подвергаются конкретные действия в конкретных обстоятельствах, а на пьедестал возводится некий патриархальный лубок в стиле "Русь, которую мы потеряли" - про доброго монарха-отца народа, про благообразных бородачей, про целомудренных теремных затворниц, про созерцательную жизнь и неколебимую веру православную. Как будто бы жили мужички, не тужили, пока не пришёл Пётр1 со своими засланцами из слободы Кукуево и не заставил "полюбить гудки, кривошипы - снегиря и травку презреть...", поскольку "ненавистна борцу лампадка, филаретовских риз глазет". Прижал, понимашь, попочки попам, открыл Рассеюшку для просвещения и напросвещалась она на свою голову. А вот то ли дело был бы Алексей…
Исторически такая трактовка не верна. Совсем. Вообще.
Ибо тенденция к петровским реформам намечалась задолго до рождения Петра. Вспомним о том же шведском вопросе. Или о причинах приглашения на Русь иностранцев.
Ибо отец Петра не был тишайшим ни по характеру, ни по проводимой им политике.
Ибо народ при всех своих бунтах, не только стрелецких, сохранял доверие к Романовым (аж до 9 января 1905 года), и именно его представители платили налоги, служили в армии и на флоте, строили Петербург, поднимали промышленность, входили в число "птенцов" и т.д. Так что ни о каком массовом паломничестве в тайнохранительные срубы, а точней – в тоталитарные секты, речь не шла.
Но биография Алексея располагает.
Поскольку он был единственным человеком, при котором глотки недовольных верхов могли бы раскрыться.
Поскольку его политические взгляды так и остались для историков загадкой, хотя доподлинно была ясна его антипетровская позиция и факт группировки вокруг него людей, либо Петра не принимавших, либо когда-то близких Петру, но впоследствии отвергнутых, что таки даёт простор для фантазии.
И поскольку как ни крути, но Пётр был его отцом, а отец, пытающий сына, пусть даже и за дело – это мощный отрицательный образ.
И если для автора – махрового антисоветчика - Великий Пётр был член ВКП (б), то Алексей неминуемо становился представителем потерянной Руси, попранной всякими там рослыми преображенцами, наглыми птенцами и революционной матроснёй вкупе с компетентными органами, и наделялся долей авторских тараканов.
Отсюда и заострение противостояния России настоящей – Руси уходящей.
И грубейшее противопоставление поднявшейся на пьедестал языческой Венеры и загаженной православной церкви.
Физики и прогресса, предлагаемых Петром, и метафизики и спасения, тщетно отыскиваемых представителем народа Тихоном.
И слова протопопа Аввакума, вложенные в уста царевича Алексея.
И лицо Иванушки-дурачка у Александра Румянцева (вот за этого персонажа действительно обидно).
И шарахающийся от античных статуй сподвижник Петра Абрамов (в реале с ним было сложнее всё).
И писатель и поэт Пётр Андреевич Толстой – автор романа «Езда в остров любви» (не пытайтесь это повторить на экзаменах).
Отсюда, собственно, и «антихрист» Пётр-убивец и приближающийся к «христу» Алексей-жертва.
К чести Мережковского стоит сказать, что занимающая центральное место трагедия отца и сына - наиболее сильный и наиболее правдивый момент во всём романе. Именно здесь автор не опускается до вульгарных противопоставлений.
Пётр, сколько бы его ни обзывали толпа раскольников и одна глупая фрейлина, не выглядит здесь ни антихристом, ни, при всей своей жестокости, нехорошим человеком. Это страдающий отец, по-своему любящий своего пусть и не идеального Алёшу. Это правитель, переживающий за судьбу своего государства, упорно, кстати, на это государство работающий. И это человек, перед которым стоит непростой выбор: простить сына - погубить страну, казнить сына – погубить себя.
Алексей, сколько бы не наделяли его разные докукины ореолом мученика, является обычным человеком, в свою меру грешным, и, кстати, не очень удобным в бытовом плане. Отца любит какой-то подавленной любовью, но чаще боится и ненавидит. Страдает от непонимания, но в то же время не пытается хоть как-то исправить ситуацию. Да и о самом государстве имеет представления, мягко говоря, странные, в стиле: «Ну да, мы голые, пьяные, нищие, но в нас - Христос». Так что волей-неволей приходится признать правоту Петра.
Оба как будто пришли из разных миров и банально не могут услышать, принять и понять друг друга. Что для Петра является рутиной, для Алексея невозможно физически. Что для Алексея хорошо, то для Петра - идиотизм (особенно показательна в этом отношении сцена на ассамблее).
В душах и того, и другого дьявол борется с богом, а «начало» зверя - с человеческим и в определённые моменты «зверь» прорывается наружу.
Как относиться к трагедии?
Однозначного ответа у Мережковского нет.
С одной стороны, Пётр велик да тяжёленек, и стоном стонет от него земля.
С другой – наковальня тоже стонет… под молотом, но в результате выковывается новая Россия.
С одной стороны предчувствие грядущей бури и крови.
С другой – новый корабль (государство) крепок. И… выдержит. ДОЛЖЕН выдержать.
Что же касается христианской темы, особенно христианства, противопоставленного Петру-антихристу, она получилась наиболее провальной. Такое впечатление, что Мережковский хотел стать чем-то типа Достоевского, но получился из него Денис Абсентис, причём со спорыньёй. Грязные и мясные сцены, связанные с раскольничьими скитами, пожалуй, одни из наиболее омерзительных в русской литературе. Если Пётр1 жестоко казнил взрослых дядечек, то здесь из христианского милосердия сжигают заживо маленьких детей. Если сподвижники Петра курили и пили водку, то раскольники крепко сидели на галлюциногенах. Если при дворе Петра процветали свободные, но всё же в рамках относительного приличия нравы, то здесь будет жёсткая групповуха с хлыстовской богородицей. С показанной в романе официальной церковью не лучше: ситуация напоминает не то песню из сериала про бордель «ангелы здесь больше не живут», не то роман Этель Войнич «Овод» (про стукачество попов).
П.С. Одно из неоспоримых достоинство романа - его язык и стиль. Цитаты 18 века органично здесь сочетаются с современным литературным, а заодно и с русским разговорным. Встречается интересная игра слов типа "этот претолстый немец - претонкая бестия" или "слово мать соединяется с гнуснейшими словами. Оно так и называется матерным".))
Хотя лично я бы одним словом (не матерным), в отличие от автора, Алексея точно бы не обзывала))

Не могу понять почему мне не идет книга, вот и сюжет прекрасный и тема подмены Петра за границей мне очень интересна, а читать не могу. "Мучаю" книгу уже больше 3 недель, а дальше половины не продвинулась. Не захватила она меня, хотя повторюсь у этой книги есть все шансы быть прочитанной, но может не много позже я к ней вернусь. А может просто смущает, что это заключительная часть трилогии Д. Мережковского «Христос и Антихрист» и мне многое просто не понятно?

jeff спасибо за совет книги в ТТТ, и я обещаю что прочитаю всю трилогию, все таки она меня заинтересовала, но чуть позже:))))

Глубокие мысли оказались неглубокими...

Действие романа начинается в1715 году – еще до побега царевича. В Летнем саду устанавливают Венеру Таврическую. Вообще-то Венера, из-за которой весь сыр-бор, была установлена в 1720 году, через 2 года после смерти царевича. А в 1715 года она еще даже не была найдена при раскопках.
Так называемая «компания» царевича, где он весело проводил время с друзьями Захлюстой, Засыпкой, Жибандом, Адом и др., существовала в Москве в 1705-1706 годах. К описываемому в книге времени она распалась. Друзей юности царевича разбросало по разным уголкам страны. Но это детали!
Перейдем к сути. В книге на примере исторических личностей и событий прослеживается сверхидея: Антихрист и Христос – извечное противоборство добра и зла. Царь Петр выступает здесь как Антихрист – разрушитель старых, добрых порядков, хулитель веры, а царевич Алексей, соответственно, приверженец и защитник этих порядков и веры. Сама по себе идея интересна, только вот главные герои не выполняют тех миссий, которые возложил на них Автор.
Царевич Алексей показан здесь психически неуравновешенным, трусливым, да еще к тому же пьяницей и неряхой. Он вроде бы порой пытается противостоять отцу, но в то же время боится его, в душе бунтует, но при отце сдерживает себя и, в конце концов, остается покорным его воле. Он вроде бы говорит умные вещи, поддерживает добрые идеи, но это только слова. Действиями они не подкрепляются. Не тянет этот образ на пастыря, который способен привести заблудших овец к свету. И не тянет он также на «надежду Российскую», которую видит в нем народ. Разве что положение этого народа настолько плачевно, что даже в такой «надежде Российской» он готов увидеть свет.
Царь Петр, в свою очередь, не тянет на образ злодея-разрушителя. Какой это злодей, если жена (причем обе) наставляет ему рога, друзья за спиной плетут интриги, а он уверен, что всех держит под контролем? А пущенные в ход палки и дубинки не дают никакого результата. К тому же он постоянно во власти своих фобий и болячек. И ко всему прочему он искренне считает, что делает благое дело. Правда его понимание «блага» не совпадает с пониманием «блага» народного, но это скорее завышенное самомнение и недальновидность, а не злодейство. Он напоминает эдакого мажора-переростка со своими «хотелками». Хочу парадиз на болоте, хочу в Европу, хочу быть императором, хочу, чтоб все мужчины бороды сбрили, хочу статую Венеры в своем саду… И с завидным упорством, через трупы, царь продвигается к благой цели. И «хотелки» его дорого обходятся народу. Только на мажора можно найти управу, а как найти управу на царя? Все ищут защиты у царевича Алексея, но тот бессилен и бесправен, потому что в жизни банально прав тот, у кого больше прав.
И как следствие из всего этого, сверхидея об Антихристе (разрушителе) и Мессии (защитнике добра) не работает.
Насторожило странное описание внешности царевича Алексея. «Он был высокого роста, худ и узок в плечах, со впалою грудью; лицо тоже узкое, до странности длинное, точно вытянутое и заостренное книзу, старообразное и болезненное, со смугло-желтым цветом кожи, как у людей, страдающих печенью; рот очень маленький и жалобный, детский; непомерно большой, точно лысый, крутой и круглый лоб, обрамленный жидкими косицами длинных, прямых черных волос». Ну, прямо чуть ли не убожество или торчок с многолетним стажем! На самом деле, по отзывам современников царевича, он был хорош собой, высокий, статный, широкоплечий. И с портретов царевича Алексея (тех, что написаны при его жизни, например, портретистом И. Г. Таннауэром) мы видим приятного молодого человека с густыми темными волосами. Не знаю, что хотел сказать Автор, создавая столь внешне непривлекательный образ царевича. Может быть, что внешность обманчива – в душе он гораздо краше? Только вот душевная красота царевича здесь не обнаружена. Ко всему прочему, из него еще сделали насильника. Видимо, Автор не читал писем царевича и Евфросинии, или же читал очень поверхностно. Царевич любое ее огорчение принимал близко к сердцу, и наказывал своим слугам делать все возможное, чтобы его любимая «не печалилась». Насколько эти письма наполнены нежностью, заботой, любовью и уважением, настолько показанные в романе взаимоотношения наполнены грубостью, похотью и взаимными упреками. В письмах нет и намека на разный социальный статус и низкое происхождение Евфросинии. Он обращается к ней, как к равной, и она не унижает себя определением «ваша холопка» и «недостойная раба». Здесь же конфликт взаимоотношений прямо вытекает из неравенства. Она постоянно кричит, что она холопка, манипулирует им, нажимая на чувство вины. Он то возвышает ее до «царицы», то опускает до «холопки». Она не может его простить за то, что взял ее силой, он видит в ней оборотня на свою погибель. Любви здесь нет, нежности и уважения тем более.
Но даже если не брать во внимание письма и характер взаимоотношений, возникает вопрос: зачем царевичу срамить себя изнасилованием холопки? Ему достаточно щелкнуть пальцем и 10 интриганов приведут к нему понравившуюся девицу: уговорят, растолкуют, одарят или же пригрозят и подкупят.
В целом, при чтении возникает ощущение, что попадаешь в мир, как бы помягче выразиться, психически нездоровых людей: неадекватный царь, неуравновешенный царевич, сумасшедшая царица Марфа Матвеевна, Евфросиния-оборотень, раскольники – дурдом отдыхает. Что хотел этим сказать Автор? До чего Антихрист довел страну? Или каков царь – таково и государство? Но по поводу раскольников, это скорее претензия к его отцу Алексею Михайловичу – он эту кашу заварил. К «странностям» Марфы и Евфросинии Антихрист тоже не причастен. И даже если государь здравомыслящий и справедливый, он не может отвечать за горстку безумных сектантов. Следовательно, идея всеобщего безумия по вине Антихриста тоже не работает.
Как итог: исторической эту книгу назвать нельзя. Факты исковерканы, использованы только для того, чтобы создать канву для «глубоких мыслей» Автора. Однако по-настоящему глубоких мыслей я здесь не нашла.

Мережковский писал много. Это и художественной литературы касается, и публицистики. и стихи писал, и с древнегреческого, кажется, переводил... На все руки мастер, одним словом. Но как-то так получалось, что первая трилогия ("Христос и Антихрист") вышла у него лучше второй ("Царство Зверя"), в публицистике он начал с местами гениального и пророческого "Грядущего Хама", а затем сбился на самоповторы в духе "да здравствует религиозная революция!"... Словом, постепенно исписывался.
Итак, перед нами роман Д.С. Мережковского "Антихрист", имеющий второе название - "Пётр и Алексей". Он является заключительной частью исторической трилогии "Христос и Антихрист", которая посвящена ни много ни мало - истории христианства. Части трилогии сюжетно не связаны друг с другом: в первой речь идёт об императоре Юлиане Отступнике, во второй - о Леонардо да Винчи, а третья повествует о сложных взаимоотношениях Петра Великого и его непутёвого сына Алексея Петровича. "Антихрист" считается наиболее слабым романом трилогии, но, тем не менее, он и сейчас остаётся весьма добротным историческим произведением с налётом психологизма, передающим атмосферу петровской эпохи так, как её представлял себе Мережковский. Лицам, интересующимся российским прошлым, сюжет романа хорошо знаком: царевич Алексей попадает в немилость к своему самодержавному папе, попутно пьянствует и мечтает вернуть стране старый уклад жизни, потом бежит от царского гнева за границу... Ну а конец немного предсказуем. Естественно, повествование сдобрено большим количеством разговоров о Боге, православии и тому подобных темах, а также значительное внимание уделяется теме русского сектантства. Впрочем, на то он и Мережковский... Вообще этот роман стоит прочесть тем, кто интересуется не только литературой, но и философией и мировосприятием Серебряного века. В частности, в произведении вполне отчётливо читаются взгляды Д.С. Мережковского на русское самодержавие, православие, их связь друг с другом, а также на личность Петра I и его преобразования. Плюс это или минус с точки зрения художественной ценности книги - это уже другой вопрос.

"Здесь русский дух, здесь Русью пахнет" (с)

Знаете, на самом деле первое время мне книга не нравилась. В ней было, остро чувствовалось что-то... какая-то нелюбовь к земле русской. Общая. Негативное впечатление. Будто бы это - стойкая позиция автора, просачивающаяся в сюжет постоянно. Хотя, безусловно, эта вещь стоящая. Такие книги вообще очень важны - они позволяют закрепить в памяти события прошлого. Вот я, например, вообще к стыду своему упустила из памяти отношения Петра Первого со старшим сыном. Правда, благодаря этому, книга держала для меня интригу на всех своих вехах) Но вообще-то негоже. И именно благодаря такой литературе мы закрепляем в памяти материал. Другой вопрос - что он художественный. Это вообще зыбкая почва - писать книги о реально существовавших личностях.

И вышел Петр Первый у Мережковского истым Атихристом. Это очень спорная историческая фигура, но если, например, сам Алексей Петрович в дневниках фрейлины вышел разноплановым, раскрывающимся, а его образ, на ряду с неприятием и критикой, приобрел для "лирической героини" и позитивные черты, то с Петром дело плохо. Он во все книге самодур, буян, еретик, изверг и пр. Одной строки в эпилоге о том, что Алексей, стань царем после Петра, запорол бы все его начинания и погубил Россию, мало, чтобы мережковский образ Петра стал разносторонним. Не чувствовалось плюсов, вообще и нигде.

Вот эта однобокость тоже мне не понравилась.
И старообрядники... То есть это трилогия о христианстве, я знаю. Но как-то много и... внезапно, что ли, тут этих ребят. Про них бы или отдельную книгу, или более дельно их в сюжет вплести.

Такие вот пироги. В целом книга все же увлекательная. И я считаю, что она по праву в мастриде. Хотя тот же "Леонардо да Винчи" из этой же серии - на порядок сильнее.

Флэшмоб 2017: 52/67.

"Петр и Алексей" - книга, которую стоит почитать по целому ряду причин. Во-первых, это довольно интересное, с разных точек зрения, изложение событий Петровской эпохи как периода сложного, противоречивого, оценка реформ Петра и как искоренения настоящей, живой, традиционной Руси, и как попытки (не очень, впрочем, удачной) вывести страну на более высокий уровень развития. Во-вторых - это гармонично собранные данные об Алексее Петровиче: линия Алексея, насколько мне известно (поправьте, где ошибаюсь) не противоречит историческим данным, здесь приводятся отрывки подлинных писем и других документов. В-третьих, это очень сложное морально-этическое произведение о конфликтах личного отношения и долга, ветхого и нового, отца и сына, показанных в почти библейском ключе. Это всё - полифоничнее, чем у Достоевского, сложно определить симпатии и антипатии автора по отношению к персонажам и ситуациям. Ну и, конечно же, это замечательная стилистика Мережковского, его богатый, образный язык и неплохое включение в текст фрагментов, написанных языком XVIII века. При всём при этом видно, что книгу писал символист, слишком явные здесь основные их мифологемы и мотивы. Сцены о мистических сектах очень похожи с аналогичными фрагментами у Андрея Белого. Кстати, интересно, кто еще, кроме символистов, писал в художественной литературе о русском сектантстве? Буду благодарна за советы.

Книга прочитана в рамках игры "Борцы с долгостроем"

Самый слабый роман из трилогии. Язык очень тяжелый. Образность - в принципе не конек Мережковского. Но тут я совсем не смог уловить отношения автора ни к Петру ни к Алексею. Не показана динамика развития их конфликта. Есть несколько зарисовок детских лет Алексея, а потом уже показывается время, когда точка невозврата пройдена. А что к этому привело из книги не видно. Как и в книге про Леонардо противостояние Христа и Антихриста выглядит надуманным (в отличие от первого романа трилогии про Юлиана отступника). Античные статуи, пьяные оргии - ну все это как-то несерьезно. В целом написано очень много, а по прочтении какая-то пустота осталась. Как будто и не читал.

Эпоха правления первого российского императора Петра I, реформаторская деятельность которого вызывала недовольство даже у родного сына. Царевич Алексей, выращенный и воспитанный в “тепличных” условиях московского Кремля, был полной противоположностью своего отца, который не гнушался самого тяжелого и грязного труда ради своей России. Взаимные упреки и недопонимания привели к тому, что царевичу пришлось искать защиты у австрийского императора. Этот поступок повлек за собой тяжелые последствия для всей дальнейшей судьбы династии Романовых.
Роман “Антихрист” - попытка Мережковского осмыслить неоднозначную роль Петра I в истории России, так как тот всегда кидался из крайности в крайность. С одной стороны Петр I стремился привить россиянам европейские ценности, но с другой стороны устраивал грандиозные дикарские попойки. К тому же будучи глубоко верующим и религиозным человеком, император проводил реформирование православной церкви, которое многим было не по душе, что и послужило причиной ухода старообрядцев в дремучие леса. Большей части россиян в то время был присущ консерватизм и в быту, и в духовности, поэтому новаторство Петра I воспринималось в штыки. Но если с отказом от бороды многие смогли безболезненно смириться, то попытка вторгнуться в собственный мир веры воспринималась не иначе как происками самого Антихриста.
Петр I стал третьим вероотступником трилогии “Христос и Антихрист”. Юлиан Отступник, Леонардо да Винчи и Петр I - такие разные, но в то же время такие схожие в своих переживаниях и попытках противостоять христианскому невежеству, тем не менее оставаясь в душе верующими.
Через всю трилогию, как символ неподвластной правителям любви, прошел образ скульптуры божественной Венеры, которая вдохновляла, пугала и привлекала своей красотой и порочностью.
P.S. Заметила исторический “ляп”: в дневнике фрейлины Арнгейм от 2 мая 1714 года записано: “...и так провели всю ночь, греясь у костра, без питья, без пищи, новые Робинзоны”. Но первая публикация романа Даниэля Дефо приходится на 1719 год...

Книги за май 2012 года