Кролик вернулся

Он опять ничего не делает, ничегошеньки. И даже убежать не может, потому что подзаплыл жирком и совершенно одомашнился.
Кролику тридцать шесть, но он ведёт себя как старик: не живёт, а доживает. И даже бабы, имеющие такое значение в его жизни, больше не вставляют. То есть, не вставляет, собственно, Кролик. Неохота, да и устал после долгого рабочего дня в типографии.
Да, Кролик теперь работает с отцом, как и предполагалось в семье изначально.
В жизни Кролика наконец перемены: Дженис вдруг стала похотливой самкой и ушла от него к греку с работы, а у себя дома Кролик вдруг пригрел негра, разыскиваемого полицией, и юную наркоманку Джилл. При этом, не из сочувствия или любви. Чисто из эгоизма. Негр любопытен: он всё время в состоянии бунта, так что, наверное и в туалет без лозунгов не ходит. Тема бунта понятно какая: угнетение негритянского народа и гнилое государство белых. Пока Ушлый разглагольствует, порицая и вскрывая язвы и нарывы, Кролик жадно наблюдает за этими потугами. Ну прямо как в музей сходил на дому.
Джилл - другое дело. Богатенькая девица из приличной семьи, сбежавшая из дома и легко попавшаяся на крючок к сутенёрам и дилерам. Тоже что-то вроде бунта, только бунта а-ля "назло маме уши отморожу". И гибнет, конечно же, гибнет прямо у Кролика на глазах, его маленьких голубых глазках. Гибнет каждую чёртову минуту пока он бездействует. Но Гарри, сами понимаете, не тот человек который протянет руку помощи. По первой книге понятно стало, когда он своей ополоумевшей от усталости и воплей младенца алкоголичке-жене предлагал выпить и забыться. Что, помочь? Как, я не в курсе, не умею, не знаю, отстаньте, я в домике, погружён в свои рядовые мыслишки и переживания по поводу тщетности бытия.
И вот посреди этого всего псевдобунтующего, бессмысленно сношающегося и наркоманящего говнища живёт Кролик. И, погодите-ка, живёт его тринадцатилетний сын Нельсон. Мальчик всё видит, и его происходящее здорово корёжит, но Кролик ничего не предпринимает. Ничегошеньки. Тут уж впору подумать о том, что за прекрасная семья у него была раньше, ведь завязавшая выпивоха Дженис, хоть и тупица, а нормальная мать, которая накормит опостылевшей курицей на ужин, но зато не тухлой анархической пропагандой и наркотой.

Апдайк вовсю глумится: как над консерваторами, так и над либералами, как над боязливыми белыми из приличных кварталов, так и над гиперанархистами-чёрными.
Его новый чёрный Иисус проповедует любовь, а не ненависть, но при этом подсаживает на героин несовершеннолетнюю и трясётся только за собственную шкуру.
Его Кролик-мужчина сидит на своём поджатом в тоске хвостике и ждёт с моря погоды, а также когда за него всё решат женщины.
Его женщины раскрываются в зрелости, словно алые гуэрнии, и они такие же хищные изнутри, как и на вид. И более жизнеспособны, судя по всему.

Физиология, телесность избыточная - всё, чем обычно попрекают Апдайка, и без чего он бы собой не был, здесь важна. Он предельно честен, предельно внимателен ко всем уютным уголкам, которыми снабдил бог человеческое тело. Чтобы всего-то укрыться в них от одиночества, отставьте свои пошлые мысли. Так вот, физиология видится мне весьма обнадёживающей деталью. Эти некрасивые люди, преображающиеся в отношениях и чувствах, эти телесные изъяны, жирок, складки, пучки, тазовые кости, не идущие причёски, нескладные фигуры, косые глаза, тусклые волосы, грубые черты лица, мелкие черты лица - всё это кричит о любви, сочится ею. И таких вас любят, и вожделеют, и не видят жизни без, и на вас тоже найдётся тот самый, или почти тот. Апдайк даёт вам, блин, надежду, вам, толстым, немолодым, складчатым, бровастым, костлявым, всем-всем.

Вот же ж Апдайк. Вроде и не сказать, что увлекательно или хотя бы цепляюще, а между тем оторваться сложно.

Жизнь Гарри Энгстрома продолжается: минуло десять лет, Кролик несколько присмирел: трудится наборщиком, довольно терпеливо ведет себя с Дженис и подросшим Нельсоном. Но не все в порядке в государстве, иначе не было бы и книги: на этот раз муж и жена меняются ролями. Вся Америка с замиранием сердца следит за путешествием на Луну, ощутимые остатки расизма трясут небольшой городок, не утихают споры о войне во Вьетнаме, и среди всего этого великолепия Кролик переживает – или, точнее, не переживает – свою семейную драму.

Отсутствие Дженис не слишком его беспокоит: оставшись вдвоем с сыном, он снова катится по наклонной, проводя время то в компании черных, хотя его передергивает при этом, то в интимном обществе своей новой юной подруги Джил и скрывающегося от закона негра Ушлого. Вечера протекают в дыму травки и алкоголя, Нельсон со все возрастающим ужасом узнает жизнь такой, какая она есть, а бесконечные разговоры о политике, мордобои, секс и дурман не собираются прекращаться – если только кто-то или что-то не положит этому конец. Ясно одно – Гарри положить конец этой ситуации не способен, и в результате дело заканчивается очередной трагедией.

Сколько ни беги, бегство от жизни почти всегда обречено на провал, как мы уже знаем из примера Кролика. Этим, честно говоря, вторая книга едва ли лучше первой. Это, по большому счету, просто жвачка без всякого результата, и главным тут кажется не бесславное завершение очередной семейной драмы, и даже не моральное падение Гарри, которого, к слову, уже давно никто не называет Кроликом, а долгий диалог на две темы: война и негры.

Все это как-то неловко перемешивается со все той же посадкой на Луну – смысла в этом я не вижу никакого, тут будто просто авторский восторг ну и передача настроений американцев того времени, во всяком случае, это не первое произведение, в котором я вижу подобное. Тут уж, наверное, не американец – не прочувствуешь как следует. Но, в общем-то, почти то же самое с расовой проблемой и войной во Вьетнаме. Мне повезло, что у меня более или менее углубленные представления по этим темам, а вот читателю, мало имевшему дело с американским миром и особо не интересующемуся им, будет, наверное, совсем скучно. Если в первой книге почти каждый может легко найти хотя бы маленькую частичку себя, то вторая книга написана сугубо для своих.

Но справедливости ради отмечу, что если во время чтения первой книги я, фигурально выражаясь, лихорадочно выискивала глазами дробовик, дабы пристрелить Кролика, то вторая заставила меня желать такой участи другим персонажам, а вот Гарри вызывал уже скорее жалость. Как оказалось – и как можно было ожидать, - все сложно, но по-прежнему безрадостно и тухло.

Во второй части тетралогии наш Кролик повзрослел, но не возмужал, окончательно перестал что-либо делать, даже не бежит никуда уже. Зато бежит его жена, давно пора бы пожить для себя и почувствовать себя женщиной, честно говоря.
Кролик остался с сыном, Нельсону уже 13 лет, он не похож на отца, но лично у меня только он и вызывает симпатию. Основные персонажи первой части отошли на задний план, зато в роман вторглась сумасшедшая парочка. Джилл - малолетняя наркоманка, хиппи и просто безголовая девчонка, которая так нравится Нельсону. И Ушлый - негр, скрывающийся от закона, который достал меня своим "Верно?" через каждые 5-6 слов. И все бы ничего, яркие персонажи, все дела, но они будут жить в доме у Гарри. Вот это поворот! Прожигать его деньги, курить траву на глазах у Нельсона, распивать пиво вместе с ним же. Вот они 60-ые...
И все эти посиделки сопровождаются бесконечными "кухонными" разговорами на тему политики, расизма и войны во Вьетнаме. Удивительно, но Кролик любит эту войну, потому ее не любит больше никто. И да, Гарри все еще вызывает отвращение, только теперь его еще и жаль почему-то.
Еще одна яркая черта конца 60-ых - секс везде и всюду. Герои постоянно трахаются, а если нет, то мастурбируют, мечтают о сексе, обсуждают его, представляют кто с кем и как. Все, что только можно, постоянно сравнивается с интимными частями тела. Везде и всюду мелькают острые соски, темная масса волос, мох, влага. Да и вообще телесным мелочам уделяется много внимания. Все эти запахи, формы, гладкость и оттенок кожи, вызывающие приятные воспоминания и желание.
Сейчас я дочитываю третью часть, понятия не имею, что буду писать в рецензии на всю тетралогию, но могу сказать одно: хоть в этой серии практически все вызывают отвращение, постоянно поднимаются темы, которые я терпеть не могу, я все равно умудрилась влюбиться.

Долгая прогулка-2015, бонус, июль. Собери их всех, дуэлька с kazimat .

это последняя книга про кролика, которую я прочитала. хватит. кролик - неудачник. и не простой, а неприятный, самодовольный и опасный неудачник. он не сделал ничего хорошего. испортил жизнь себе (хоть и не понимает этого), жене, сыну, родителям. мне всё время хотелось его стукнуть чем-нибудь потяжелее. или застрелить. все его поступки были мотивированы либо страхом, либо жалостью к себе, либо стремлением самоутвердиться (как правило, за чужой счет). а ещё у меня из-за этого кролика пропало желание читать остальные книги апдайка.

Апдайк сгущает краски

Только начав читать эту книгу, испытываешь приятное дежа вю. Брюэн напоминает Твин Пикс - кажется, что сейчас из леса вылетит сова, мать героя достанет говорящее полено, а весь город захвачен нечистью. Но линчевская интимность рассеивается, мы быстро понимаем, что здешние темные силы носят понятный, не менее пугающий, характер.

Кролику 36, он по-прежнему женат на Дженис, работает в типографии и , по своему же собственному признанию, так и не научился ладить с людьми.

В большинстве статей об Апдайке говорится, что его герои циники, эгоисты, а порой и просто мудаки. Но разрази меня гром, на протяжении первых двух книг я не видела в герое потребителя. Я его понимала в этом бездействии, в этой потерянности, желании убежать от реальной жизни. Я сочувствовала ему. Но Апдайк сделает его мудаком - я прочла пару страниц третьей книги, и уже в них все стало ясно.

Всю книгу кажется, что мир летит в пропасть. Апдайк без сожалений перечёркивает отношения героев с памятью, показывает, как по мере взросления рвутся связи с прошлым. Гарри видит улицы, где он вырос, постаринке высокие деревья, тротуары, вспученные корнями, эту «чашу с его кровью». Он понимает, что ещё лет пять назад это завораживало, как чудесное свидетельство детства, сейчас же - ничего не значит. И эти клены - лишь «туманные змеи» - если от них избавиться, станет только светлее. И тут возникает вопрос: а так ли важны материальные свидетельства нашего существования? Все эти фотографии, поделки из школы, что мама хранит до сих пор, пенек в родительском саду, игравший роль нашего детского стола? Ведь это были другие мы, малопонятные мы.

Автора на каждом шагу обвиняют в мизогинии и потребительском отношении к женщинам. Вы это серьезно? Меня, как женщину, никогда не волновал подобный вопрос, потому что я не верю в само существование этих понятий. Женщины навязывают себя, пытаясь заботой выкупить у мужчины самое дорогое - его самого, а потом заставляют платить за свою любовь и заботу его же собственной внутренней свободой. Один известный лектор как-то сказал, что женщина для мужчины - это всегда немного умирание, и я с ним согласна.

Апдайк вообще писатель плотский и кровожадный. Каким мы видим Гарри спустя 10 лет? «Дородным белым мужчиной, которого можно разрезать на кусочки, как сало». Гора похожа на жареный окорок, а река чёрная, как уголь. Голое женское тело - «равнина, освещаемая бомбардировщиками», которая при тусклом свете телевизора извергает слезы на обмякшую мужскую плоть, снова не оправдавшую ее ожиданий. Усугубляет хмурый антураж приехавшая погостить сестра Гарри. Нам показывают, как можно извратить понятия и подменить ценности. Тридцатилетняя несостоявшаяся актриса с густо подведёнными глазами, в платье из кожи ящерицы, не трахающаяся ни с кем, по её же собственному правилу, больше трёх раз на вопрос брата «не надоело ли?» отвечает, что это не трах и не падение, а своего рода актерская работа - помогать людям выбраться из дерьма. Вот так обескураживающе циничен мир Апдайка. Но разве он далек от правды?

«Великие Нарциссы» - так назвал Дэвид Фостер Уоллес Апдайка, Рота и Мейлера. И я не вижу в этом ничего плохого, как не могу, к примеру, оспаривать снобизм Набокова. Да, они образованные, они выдающиеся, они бесстрашные. Их тексты проникают под кожу, а дальше они делают с читателем что угодно - он в западне!