Крысы

- Погоди, Начальник. Этот человек не попрошайничает. У него есть занятие.
- Чем же он занимаеться?
- Ловит крыс.
- И это – занятие? Зачем ему крысы?
- Он их продает.
- Кто у тебя в деревне покупает крыс?
- Народ. Их едят.
- У вас в деревне едят крыс?
- Они вкусные, Начальник.

Если бы в послевоенные годы кто-то взялся написать правду про наши деревни, вместо того, чтобы восхвалять подвиги трудового народа на фоне пасторальных вишен и коровок, мы бы имели своего Мигеля Делибеса. Но у нас его нет. И только по рассказам сморщенных, как чернослив, бабулек мы можем узнать, в какой на самом деле руине, в болоте, простите, в жопе, барахталось село.

Мы искренне негодуем, что в конце 50-х в Америке оставалось в силе черное рабство. А ведь там люди (в том числе и негры) жили в домиках с лужайками, с холодильниками и кондиционерами.

Здесь не сразу даже понимаешь, что речь идет вообще о веке ХХ-м. Это чистое Средневековье. И лишь когда вместо кареты феодала упоминается рейсовый автобус, с ужасом доходит что к чему. Деревенские дороги в рытвинах со стоячей благоухающей водой; глиняные домишки, которые издалека сливаются с пейзажем; бесплодные буро-коричневые холмы и редкие огородики по берегам речушки. Гагарин скоро должен был полететь в космос, а на просторах Испании народ жил в землянках, орал деревянными плугами, ходил зимой босиком... и ел крыс.

В общем-то, это не совсем и крысы. Это нутрии. Лично я когда-то пробовала нутрию и видела людей, которые их разводят. Она, конечно, съедобная. Но, если бы мне сказали, что это обычная подвальная крыса, я бы не удивилась. В связи с этим вспомнилась одна небольшая история, но фломастеры, как известно разные.

Малыш Нини вместе с дядюшкой Крысоловом и собакой Фа обитают в землянке и промышляют тем, что охотятся на крыс. Питаются они теми же крысами, а остаток продают за гроши в кабак. Для местного населения это сущее лакомство. У них нет обуви, они никогда не моются, дядюшка Крысолов ни разу в жизни не брился и не может сказать за раз больше двух слов – у него мозги тогда заворачиваются. А еще Крысолов приходится Нини одновременно и дядюшкой, и отцом. Догадайтесь, почему?

Да, деревенский народ прозябает в кромешной нищете, которая настолько их отупила, что даже Почтальон, признанный врачами слабоумным, на уровне 8-ми летнего ребенка, запросто продолжает сидеть со всеми в кабаке. Но в своей первобытной ограниченности они обладают природным благородством и чистотой. Это люди земли, как колосья, произросшие из неё, и на неё же покладющие свои жизни. От того, выпадет ли дождь на Пресвятую Деву Санчу Абарка, и не ударит ли мороз до святого Ауспеция, зависит, начнется ли по всей долине страшный голод. Они гармоничны.

Вот почему любой принудительный ликбез села всегда воспринимается как насилие над их естеством. Ведь даже малыш Нини, над которым генетика усмехнулась, и вместо дебила сотворила вундеркиндом, наотрез отказывается ходить в школу. Он не хочет учиться, не хочет ни богатства, ни преклонения. Все что Нини нужно – это верная собака, тепло тлеющих углей на полу землянки, и чтобы до святого Вита в речке появилось крысы.

Книга прочитана в рамках игры "Спаси книгу - напиши рецензию!", потому огромную благодарность приношу LadaVa за отличную идею!
А так же спасибо прекрасной девушке nisi за эту маленькую книжечку, выменянную за пару яблочек:)

«Мужчины стояли вокруг Нини и смотрели, а женщины, чуть подальше, шептались. Слышался приглушенный голос Сабины:
— Ну и чертенок! Когда он вот так стоит среди взрослых, — точнехонько Иисус среди книжников».

Мигель Делибес вряд ли хорошо известен русскому читателю. Этот испанский прозаик еще более-менее переводился и издавался в 70-80 годы, было несколько более поздних переводов, но я не удивлюсь, если это имя вам вовсе незнакомо.

«Крысы» — это гимн и эпитафия кастильской деревне. Для жителей этой деревушки время застыло, запуталось, как муха в янтаре, и вековой уклад довлеет над хроникой их жизней. Эти люди не ищут образования или просвещения, они живут приметами и заветами предков: «Пришел святой Андрей, веди счет зимних дней», «Дождь на святую Вивиану, будет дождь сорок дней непрестанно». В этом трагедия этих людей — они невежественны, в чем-то нередко ограничены, но в этом же и их сила: темные эти люди держатся за землю, вросли в нее мощными древесными корнями, породнились с ней, и, подобно колосьям пшеницы, тянутся к солнцу.

Нини и Крысолов обитают в землянке, промышляют тем, что охотятся на водяных крыс — знатное лакомство в пределах деревни. Крысолов, приходящийся Нини и отцом, и дядей, с трудом соображает, в хорошие дни может связать пару слов, но твердо держится за своё призвание и свою землянку. Нини, еще сущий ребенок, не по годам одарен: наблюдательный, серьезный и вдумчивый, гениальный, настоящее дитя природы — он знает повадки животных, подражает заячьему крику, с легкостью сумел приручить дикого лисёнка, сведущ в приметах смены времен года, никогда не откажет ближнему в помощи.

Центральный же конфликт завязывается — на бытовом уровне — между Хустито, алькальдом (глава городской администрации), и Крысоловом, не желающим покидать землянку, которую более образованная прослойка считает признаком отсталости, позорищем современной Испании. По сути, в этом столкновении мы видим противостояние города и деревни, народного и неумолимой урбанизации.

Делибес филигранно играет со словом и пространством. Он мастер пейзажных описаний, внутренне напряженных ситуаций и медленно накаляющегося финала, что подобен взрыву — развязка оказывается и жестокой, и естественной, болезненной, приземленной и в то же время возвышенной. Последние несколько страниц у меня сердце замирало от ужаса и восхищения контраста описываемого.

«Крысы» Делибеса — это история столь знакомого нам деревенского вопроса, поданная без купюр и столь любимого при советской власти двуличного воспевания подвигов трудового народа. У нас нет своего Делибеса, но в его романе мы узнаём всё ту же деревню — прекрасную и убогую, родную и уже бесконечно далёкую, знакомую и непонятную.

Это роман о людях ушедшей эпохи. Поймёте ли вы этих людей, прочувствуете ли — вопрос индивидуальный. Бесспорно одно: эта книга оставит вас либо совершенно равнодушным, либо перевернёт всё внутри.

— Им этого не понять, — сказал он.
— Кому? — спросил Крысолов.
— Им, — прошептал мальчик.