В сложное для Англии время молодой рыцарь Айвенго тайком возвращается из крестового похода домой: король Ричард Львиное Сердце взят в плен, а его брат принц Джон сеет смуту по всей стране и намеревается захватить престол. Айвенго копьём и мечом защищает свою честь и права, свою возлюбленную прекрасную леди Ровену. На помощь ему приходят сам король, сбежавший из плена, и легендарный разбойник Робин Гуд.
Когда учтивые слова прикрывают грубые поступки, они похожи на рыцарский пояс на подлом рабе.
Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть, если не в силах вовсе подавить их.
— Слушай, Ревекка, — сказал он, — до сих пор я с тобой обращался мягко. Теперь я буду говорить как победитель. Я завоевал тебя моим луком и копьём, и по законам всех стран и народов, ты обязана мне повиноваться. Я не намерен уступить ни пяди своих прав или отказаться взять силой то, в чём ты отказываешь просьбам.
— Гордая девица, — с досадой сказал де Браси, — видя, что на все его изысканные любезности она отвечает пренебрежением, — гордая девица, я тебе докажу, что и моя гордость не меньше твоей. Знай же, что я заявил претензии на твою руку тем способом, какой наиболее соответствует твоему нраву. При твоём характере тебя легче покорить с оружием в руках, чем светскими обычаями и учтивыми речами.
В то время он грациозным движением руки пригласил её сесть. Так как леди Ровена продолжала стоять, рыцарь снял перчатку с правой руки, намереваясь подвести её к креслу. Но леди Ровена жестом отклонила эту любезность и сказала:
— Если я нахожусь в присутствии моего тюремщика, сэр рыцарь, — а обстоятельства таковы, что я не могу думать иначе, — то узнице приличнее стоя выслушивать свой приговор.
«Но если трогательность нежных слов
Не может вас ко мне расположить,
Тогда — как воин, а не как влюблённый —
Любить меня вас я заставлю силой.»
Два веронца
Человеческое сердце под влиянием несчастий делается покорным, как твердая сталь под действием огня.
Люди нередко сваливают на судьбу то, что есть прямое последствие их собственных буйных страстей.
Кто творит добро, имея неограниченную возможность делать зло, тот достоин похвалы не только за содеянное добро, но и за все то зло, которого он не делает.
- Ах, Ревекка, - отвечал он, - ты не можешь себе представить, как
трудно человеку, искушенному в рыцарских подвигах, оставаться в без-
действии подобно какомунибудь монаху или женщине, в то время как вокруг
него другие совершают доблестные подвиги! Ведь бой - наш хлеб насущный,
дым сражения - тот воздух, которым мы дышим! Мы не живем и не хотим жить
иначе, как окруженные ореолом победы и славы! Таковы законы рыцарства,
мы поклялись их выполнять и жертвуем ради них всем, что нам дорого в
жизни.
- Увы, доблестный рыцарь, - молвила прекрасная еврейка, - что же это,
как не жертвоприношение демону тщеславия и самосожжение перед Молохом?
Что будет вам наградой за всю кровь, которую вы пролили, за все труды и
лишения, которые вы вынесли, за те слезы, которые вызвали ваши деяния,
когда смерть переломит ваши копья и опередит самого быстрого из ваших
боевых коней?
- Что будет наградой? - воскликнул Айвенго. - Как что? Слава, слава!
Она позлатит наши могилы и увековечит наше имя!
- Слава? - повторила Ревекка. - Неужели та ржавая кольчуга, что висит
в виде траурного герба над темным и сырым склепом рыцаря, или то полус-
тертое изваяние с надписью, которую невежественный монах с трудом может
прочесть в назидание страннику, - неужели это считается достаточной наг-
радой за отречение от всех нежных привязанностей, за целую жизнь, прове-
денную в бедствиях ради того, чтобы причинять бедствия другим? Или есть
сила и прелесть в грубых стихах какого-нибудь странствующего барда, что
можно добровольно отказаться от семейного очага, от домашних радостей,
от мирной и счастливой жизни, лишь бы попасть в герои баллад, которые
бродячие менестрели распевают по вечерам перед толпой подвыпивших без-
дельников?
Уязвленная гордость бывает злопамятна, особенно при остром сознании неудачи
Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть.
У кого руки связаны, тот и дает волю своему языку.
У кого руки связаны, тот и даёт волю своему языку.
Ричард Львиное Сердце ничего так не любил, как заводить новые знакомства и пускаться в неожиданные приключения; если при этом встречались серьезные опасности, для него было высшим наслаждением преодолевать их. Король, наделенный львиным сердцем, был образцом рыцаря, совершающего блестящие, но бесполезные подвиги, описываемые в романах того времени; слава, добытая собственной доблестью, была для него гораздо дороже той, какую он мог бы приобрести мудростью и правильной политикой своего правления. Поэтому его царствование было подобно полету стремительного и сверкающего метеора, который, проносясь по небу, распространяет ненужный и ослепительный свет, а затем исчезает, погружаясь в полную тьму. Его рыцарские подвиги послужили темой для бесчисленных песен бардов и менестрелей, но он не совершил никаких плодотворных деяний из числа тех, о которых любят повествовать историки, ставя их в пример потомству.
- Если бы можно было всегда расплачиваться тумаками, мои кредиторы не жаловались бы на пустую казну, - сказал король.
Увы, теперь я знаю, что зрелище победы еще ужаснее зрелища битвы.
Случается, что и плохое дерево дает добрые плоды, а плохие времена порождают не одно лишь зло.
У тебя сильная душа; иногда в ней вспыхивают благородные и великие порывы. Но она — как запущенный сад, принадлежащий нерадивому хозяину: сорные травы разрослись в ней и заглушили здоровые ростки.
Чем ближе к церкви, тем дальше от Господа Бога.
Мы с тобой оба — слепые орудия судьбы, неудержимо влекущей нас по предначертанному пути, как два корабля, которые несутся по бурным волнам, а бешеный ветер сталкивает их между собой на общую погибель.
Его поверхностная начитанность была достаточно велика, чтобы внушать окружающим невеждам почтение к его учёности, а важная осанка и возвышенные рассуждения об авторитете церкви и духовенства поддерживали мнение о его святости.
Суд всегда совершается очень быстро, если судья заранее вынес приговор
Суд всегда совершается очень быстро, если судья заранее вынес приговор.
Те, кому не страшна смерть, способны на все.