Пусть весь мир и жизнь погрязнут в зле, одно благо пребудет вечно — молодость.
А между тем свистеть можно будет сколько душе угодно, потому что куча золы — осталась ли она от пастушеского костра или от сожжённого города — это только куча золы, которую рано или поздно развеет ветер.
Сердце его таяло от нежности.
Мы стареем и оба всё больше ценим домашнюю тишину.
Жизнь — огромная сокровищница, и из этой сокровищницы я умел выбирать самые чудесные драгоценности.
Беседа его была подобна солнечному лучу, освещающему то один, то другой предмет, либо летнему ветерку, колеблющему цветы в саду.
Пока глаза того, кто тебе мил, не откроются свету истины, до тех пор, дитя, ты избегай его, дабы он не ввёл тебя во грех, но молись за него и знай, что в любви твоей нет вины.
Кто любит красоту, по одной этой причине неспособен любить безобразие.
О смерти не стоит думать, ибо она о нас сама думает без нашей помощи.
Любовь отдает себя, а не отнимает.
Надежда каждое утро чем-то манит, иначе было бы невозможно жить.
Если за зло мы будем платить добром, то чем же платить за добро? И вдобавок, если и за то, и за другое плата одинакова, тогда зачем людям быть добрыми?
Прежде он смотрел на людей и на все прочее в мире лишь с точки зрения своего эгоизма, теперь же постепенно приучался к мысли, что другие могут смотреть иначе, другое сердце может иначе чувствовать и что справедливость не всегда совпадает с личной выгодой.
Если жизнь можно сравнить с ручьем, то в моем ручье вместо воды — сплошная тревога.
Как свет исходит от солнца, так и счастье исходит из любви.
Он предпочел бы лишиться глаз, чем ее не видеть, лишиться жизни, чем ее покинуть. Она — его душа, вот он и будет ее беречь, как собственную душу.
Красивую женщину всегда надо ценить на вес золота, но той, которая еще и любит, вовсе нет цены.
Счастье всегда там, где человек его видит.
желать приятно, но еще приятнее быть желанным.
Некоторые вещи в мире прекрасны, но люди по большей части так ничтожны, что жалеть о жизни не стоит. Кто умел жить, должен уметь умереть.
Любовь более крепкий обруч, чем страх.
О смерти не стоит думать, ибо она о нас сама думает без нашей помощи.
Ты знаешь, Вителлий, чтобы облегчить себе желудок,пользуется
палочками из слоновой кости, засовывая их себе в глотку, другие применяют перья фламинго, смоченные в оливковом масле или в отваре чабреца, - я же читаю стихи Нерона, и действие их мгновенное. Потом я могу хвалить их - коль не с чистой совестью, то с чистым желудком.
Я видел во сне твою душу
Что до меня, я заметил одну странность: среди безумных сам становишься безумным и, более того, начинаешь находить в безумии некую прелесть