Рецензии на книгу «Белое на черном» Рубен Гальего

Хм. Говорить про эту книгу будет нелегко, но я всё же скажу: как литературное произведение — очень слабо. Она утверждает, что к инвалидам надо относиться так же, как к остальным людям, поэтому и Гальего я рассматриваю как самого обычного писателя, не делая скидок на его физическое состояние. И писатель он плохой. Сейчас попробую объяснить, почему я считаю его совершенно неталантливым.

1. Его тема — богата, обширна, пронизана горечью. У него огромный опыт, он знает систему изнутри, он может описать всё и эмоционально, и придирчиво, как хирург, препарируя все несправедливости своего детства и детства таких же, как и он. Но он пишет скупо, обрывочно, цельная картинка не складывается, только разбросанные «плохие» моменты. Ни стержня, ни главной мысли кроме «Всё плохо, атата». Мы знаем, что с этим всё плохо и страшно, мы живём не в хрустальных дворцах, где нет информации, нужно что-то большее.

2. Это исповедь: злая, желчная, кипящая гневом и обидой, но слишком личная, как дневник, чёрный список, который каждый ведёт у себя в голове. Хорошие моменты Гальего просто игнорирует, прикрывает занавеской, не говорит ни слова. У него куча женщин, которые его любят и ухаживают за ним, но он пропускает и моменты знакомства, и ухаживания, и всё прочее хорошее — оставляя только моменты когда они вели себя не так, как ему хотелось, или расходились с ним. Всех людей, которые к нему относились хорошо он просто вычёркивает. Большинство людей он просто ненавидит.

3. Он бьёт на жалость, расчётливо и цинично. Не знаю, приятно ли ему осознавать, что большая часть литературного признания идёт к нему из-за его инвалидности. «Вот я сижу, бедный-несчастный, печатаю еле-еле одним ошибающимся пальцем, умирая от усталости после каждой половинки страницы». Так не сиди и не умирай! Надиктуй это всё кому-нибудь, тем более, что пару страниц назад ты утверждал, что тебе там кто-то помогает. А ещё ведь не каждому инвалиду удаётся вырваться за границу, заиметь личный компьютер, несколько любящих жён, детей... И после этого всё равно «Все кругом козлы и уроды».

4. Личность, которая вырисовывается на страниц его произведения, лично мне жутко неприятна. Какой смысл наезжать на собственную дочку и стараться сделать ей плохо только потому, что у тебя в детстве было плохо? Не будешь кормить её досыта, чтобы отомстить за себя в детстве? Бред какой-то. Я понимаю, что от такой жизни, как у него, сахарным пряником не станешь. Но гордиться этим и выставлять напоказ...

Итог. Это тема, которую нужно знать, на которую следует обращать внимание и посредством литературы тоже. И доверять это ознакомление «человеку изнутри» — дело правильное и нужное. Однако Гальего вызывает отторжение. Это не литература, лучше бы он нашёл талантливого журналиста и оформил это как публицистическое произведение, авось журналист ещё бы и подогнал вопросов и тем, с которыми читателю действительно полезно будет ознакомиться. А так я искренне считаю, что он едет по литературной тропе только за счёт инвалидного кресла и грустного взгляда, потому что кого выберет комиссия премии — вон того пышущего здоровьем бородача, который успешно работает и ваяет по толстому роману в год, или это измученное жизнью человеческое создание, набравшее текст пары крохотных книжечек через страдания и боль?

Мы, здоровые люди, никогда не поймём, какое это жуткое дело — быть беспомощным и зависимым от расположения и порядочности других людей. И что вдвойне жутко и страшно зависеть от людей казённо-равнодушных и безнравственно-бессердечных. И многажды, бесконечно, безвыходно жутко быть в зависимости от прихотей людей преступно-халатных и осознанно-безнаказанно-умышленно мотивированных...
Ну, вот не понимаю, почему у нас устроено так, что ставят на человеке с ограниченными возможностями клеймо "идиот" или "дебил" или вообще попросту внедиагностическое "дурак" сразу и навсегда? А потом, оказавшись в стране другой, этот человек оказывается вполне даже и не тот, и не другой, да и вовсе не третий, а очень даже Стив Хокинг или, в крайнем случае, Рубен Давид Гонсалес Гальего! И ведь винить-то некого, нет никаких в этом деле внешних причин и внешних недругов, типа пресловутого Збигнева Бжезинского или плана Аллена Даллеса, а есть только мы сами, мы! Вот такой мы народ :-((
Эту книгу, как мне кажется, в обязательном порядке должен прочитать каждый грамотный и умеющий читать человек. Потому что эта книга перевернёт наши представления об инвалидах о людях с ограниченными возможностями, о том мире, в котором они вынуждены жить, и о нас самих на диаметрально противоположные! В обязательном порядке должна перевернуть! Иначе мы так навсегда и останемся самой "человечной и гуманной" страной в мире...

Моя бесконечная благодарность DelikatElena , за то, что назвала мне в качестве рекомендации в рамках Флэшмоба 2012 (15/23) именно эту книгу!

Попросила маму каждый раз когда я начинаю ныть о несправедливости судьбы отвешивать мне подзатыльник. Да посильнее. Чтобы я вспоминала ту женщину в инвалидной коляске, на борту которой выведено "я люблю жизнь". Больше сказать нечего, произведение произвело отличное впечатление, послужило лекарством. Для меня тема касающаяся инвалидов вообще больная, не могу объективно рассуждать и смотреть на все что творится за закрытыми дверями домов престарелых, детдомов и подобных учреждений. Если можно было бы создать волшебную оздоровительную таблетку и помочь всем нуждающимся, но кто я? Всего лишь человек, не герой.

Рубен делится с нами своей биографией. О том, как жилось с церебральным параличом с 70-ых годов в СССР. О скотском и бесчеловечном отношении к инвалидам, о дефиците, «плохой Америке», зеках и редких добрых людях, которые огребали за свою доброту. Книга написана легко, с юмором, злоба чувствуется несколько на несправедливость его физиологической ситуации, сколько на разницу поведения людей в России и США (когда попадаешь в хорошую жизнь и потом возвращаешься в ад). В повествовании все время идет чередование то белого, то черного, когда автор помечает счастливые и несчастные стороны жизни. Как он подмечает глупое поведение людей, у которых есть обе руки и ноги, или удивительных парней-инвалидов, которые пользовались своим положением по полной. Впечатляющая книга.

Во бы эта книга прочно засела в мое сознание и подсознание! Вот бы слова Рубена всплывали всякий раз, когда мне приспичит на что-то жаловаться, приспичит поныть! Вот бы... Иначе мне стыдно.... Мне стыдно жить так, как я жила раньше. После этой книги мне стыдно. И особенно стыдно, что даже такая прививка не способна меня излечить. Знаю же, что как жила, так и буду жить. Но теперь мне будет гораздо больнее говорить и думать о своей беспомощности, ведь с точки зрения любого героя этой книги У МЕНЯ ЕСТЬ ВСЕ - ДВЕ! РУКИ и ДВЕ! НОГИ. Господи, спасибо! И мне не стыдно повторять эту фразу сто раз на дню. Я делаю это сегодня гораздо чаще, чем в иные дни.

Одно из первых воспоминаний детства - подслушанный разговор взрослых.
- Ты говоришь, что он умный. Но он же ходить не может!
С тех пор ничего не изменилось. Всю мою жизнь о моей инвалидности говорили как о возможности или невозможности производить механические действия: ходить, есть, пить, пользоваться туалетом. Но самое главное оставалось всегда самым главным: я не мог ходить. Остальное взрослых почти не интересовало. Не можешь ходить, ты - дебил.

Все правильно. Я - не человек. Я не заслужил большего, не стал трактористом или ученым. Меня кормят из жалости. Все правильно. Так надо. Правильно, правильно, правильно.

Нужно ли хоть что-то говорить о художественной ценности книги?! Нужно? А ведь Рубену в свое время сказали, что так не пишут. А пишут еще и не так. НЕПРАВИЛЬНО! НЕПРАВИЛЬНО, что в нашей стране человеку НАДО прожить, пережить СТОЛЬКО всего, чтобы ТАК написать об ЭТОМ! НЕПРАВИЛЬНО!

Не знаю, как у кого, а у меня при чтении в голове возникала одна ненормативная лексика.
Нельзя так с людьми обращаться, нельзя видеть в человеке только дешевую раб. силу, а если не подходишь, то на свалку...
И как-то стыдно стало. За людей, хотя я обычно оцениваю по личным факторам, тут за все общество стало стыдно. Уже второй раз в этом году (в первый было на экскурсии по Лен. области, люди живут в обгорелой церкви, на колокольне была спутниковая тарелка)
И подумалось, а если бы Стивен Хокинг родился бы не в Англии, а в нашей любимой стране, то смог бы он стать великим ученым, при таком обращении с людьми, которым не очень повезло?
И лицемерие "самой гуманной страны в мире" тоже поражает. У нас усё в порядке, инвалидов нет в Москве перед Олимпиадой, алкоголиков тоже нет и наркоманов нет. Жратвы в магазинах тоже нет (только 20 лет назад появилась)
И я в который раз поражаюсь безграничности человеческих возможностей и масштабе человеческого сердца.
Стиль книги мне тоже понравился - афоризматичный, краткий, каждое слово бъет в нужное место.

Около моего дома построили Центр реабилитации для людей с ограниченными возможностями, розовый, с башенками, внутри тоже все в норме, спортзал и европейский стандарт, но чтобы попасть в магазинчик рядом люди просят прохожих позвать продавца, потому что четыре крутых ступеньки а пандус сделан как всегда. И какие недовольные лица у продавцов, которым приходится выходить на улицу ради банки пива.

Я – герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног – ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей – надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой, - все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода.

Первое ощущение – шок. Неужели все это – ПРАВДА??? Никогда не считала себя наивной идеалисткой, никогда не думала, что детдома и дома для престарелых – это райские уголки… Но чтобы все было настолько ужасно?! Нет. Не хочу верить. Не могу заставить себя разложить в голове по полочкам то, что написано на страницах этой книги. Не могу принять и понять. Не могу. Не хочу. Но, может быть, все-таки надо?

История маленького мальчика с ДЦП, который прошел через несколько десятков детдомов и домов престарелых. На его глазах люди умирали не только от болезней, но и от равнодушия персонала. Мальчишки без ног учились драться, чтобы защитить свою невесту. Учительницы бились в истерике, осознав тот факт, что те, кого они считали дебилами, намного честнее и целеустремленнее чем их среднестатистические ровесники. Инвалиды показывали себя настоящими людьми, а полноценные люди – моральными уродами.

Самое ужасное в книге – это то, какими простыми и обыденными словами автор описывает все ужасы советских пристанищ для сирот-инвалидов. От этого простого языка возникает ощущение, что вот он, рассказчик, сидит перед тобой и рассказывает , точь-в-точь как подруга за чашкой кофе рассказывает о проблемах на работе, о том, с чем приходится сталкиваться людям с ограниченными возможностями. От непонимания проблем и отсутствия условий до безжалостности медперсонала и окружающих. И о том, что никто не застрахован от такой судьбы – вчерашний герой и счастливый отец семейства, разбитый инсультом, может оказаться не нужен своим великовозрастным детям и отвезен на эту «свалку недолюдей».

Книга, которая не может оставить читателя равнодушным.

Книжный вызов 2011

Прежде всего я хочу поблагодарить Tristeza за то, что она порекомендовала мне эту книгу в рамках флэшмоба 2011. Если бы не флэшмоб, то, возможно, я бы никогда не наткнулась на это произведение, а это было бы большим упущением.

Я – герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног – ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей – надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой, – все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода.

Детство мальчика с ДЦП в детдоме. Что ему остается кроме того, как быть героем? Каждый день он должен преодолевать себя и жить несмотря ни на что. То, что нам кажется обыденным, для него является испытанием. Без посторонней помощи он едва может встать с кровати.

Я Америку любил, любил с девяти лет. Именно в девять лет мне рассказали, что в Америке инвалидов нет. Их убивают. Всех. Если в семье рождается инвалид, врач делает ребенку смертельный укол.

Мальчик считает себя бесполезным, клянет судьбу за то, что он "неходячий". Он прекрасно понимает, что его считают тупым и неспособным лишь за неумение ходить. Он с ужасом ждет пятнадцатилетия, после которого его должны отправить в дом престарелых, где его уложат на холодную белую койку и оставят умирать. Одного. Маленького подростка, который никому не нужен в этой большой стране...

И все-таки он выживает. Вопреки всему. Попадает в сказочный мир под названием Америка, где все продается и все покупается.

– Что продается?
– День свободы. Настоящей свободы. Солнце, воздух. Целующиеся парочки на скамейках. Хиппи, играющий на гитаре. Право еще один раз увидеть, как маленькая девочка кормит белку с ладони. Первый и единственный раз в своей жизни увидеть ночной город, свет тысяч автомобильных фар. В последний раз полюбоваться на неоновые вывески, помечтать о невозможном счастье родиться в этой чудесной стране. Настоящий товар, качественный. Сделано в Америке.
– Сколько стоит?
– Чуть-чуть меньше, чем жизнь.
– Покупаю. Сдачи не надо.

Его устроит обычная сделка. Не нужно жалости. Просто подарите ему возможность испытать все эти ощущения сполна.

Рядом с этой книгой зеленый смайлик и надпись "понравилось" выглядят просто кощунственно. Произведение как будто написано на последнем дыхании. Жаль, что его не изучают в школах.

Черные буквы Рубена Давида Гонсалеса Гальего просто впиваются в душу, не давая возможности заплакать. Ведь автор не жалобно ноет о невзгодах в своей жизни, а вполне цинично рассказывает о них. И от этого становится еще страшнее.

P.S Для меня до сих пор непонятно, почему в большинстве изданий название значится как "Белое на черном". В самом первом издании в журнале "Иностранная литература" (№1,2002 г.) произведение называется "Черным по белому". Это название, на мой взгляд, гораздо точнее отражает сущность книги.

Она уже в любимых.

10/10

Чаще всего среди людей, которые далеко не вчера слезли с ветки и уже обучены правилам человеческого общежития, можно встретить два типа по их отношению к инвалидам. Первый тип считает, что инвалиды - самые обычные люди и во всем, что не касается их непосредственной инвалидности, ничем не должны отличаться от других, в том числе иметь покладистый характер и не требовать к себе повышенного внимания. Второй тип признает за инвалидами все трудности их жизни, но видит в них отличный вдохновляющий пример, запрещающий им, здоровым, попросту распускать нюни. Но эта книга не подходит ни для одного из этих типов.

Человек с инвалидностью - такой же человек, как и прочие. Именно он, и никто другой, решает, как ему себя вести - обращать внимание на свою инвалидность или просить окружающих игнорировать ее, быть беспечным и радостным либо обозлиться на весь мир, благодарить судьбу за хорошее или поносить за плохое. Он не обязан служить ни для кого вдохновляющим примером или пугающим напоминанием о том, что жизнь может быть гораздо хуже.

Не слишком особенный и уж тем более не уникальный опыт Гонсалеса Гальего дает ему право рассказывать о себе в сколь угодно непрофессинальной, художественно неполноценной и желчной манере, он имеет право быть однобоким и субъективным, потому что Гонсалес Гальего рассказывает свою историю без малейшего вымысла - так, как она происходила с ним долгие годы. Голодный и беспризорный ужас провинциального советского детдома, беспросветная канитель дома престарелых, бесконечно вращающаяся система, которая словно мясорубка поглощает тела незащищенных физически и/или социально. Ироничная действительность победивший нацизм страны, в которой евгеника процветает в тени системы социальной защиты. Короткие вспышки радости от того, что где-то тебя вовсе не стремятся раздавить или уничтожить, а считают за нормального человека. Повальная и почти не подвергающаяся рефлексии ненависть ко всему, что превращает жизнь в жалкое существование.

Но помимо личного опыта Гонсалеса Гальего-инвалида есть еще и личный опыт Гонсалеса Гальего-заложника политической обстановки. Той самой, когда ценность политического имиджа страны выше, чем ценность человеческой жизни (а когда бывало иначе? - хочется спросить. Просто далеко не каждому человеку давали понять, что эта самая жизнь - его собственная). И есть его опыт, как живущего в детдоме ребенка - отличный аргумент для тех, кто уверен, что детдом для ребенка куда лучше, чем не родиться вовсе. И опыт советского гражданина, которому день за днем промывали мозги навязчивой пропагандой.

Почему же я выделяю особо именно опыт инвалидности? Да потому что Гонсалес Гальего сам говорит - все было бы иначе, будь у него способные ходить ноги. Тогда бы даже в богом забытом детдоме, в самом счастливом на свете советском государстве у него были бы привилегии - например, привилегия хорошо учиться и поступить в институт. А так ему приходилось ползти, чтобы хотя бы попасть в туалет, чтобы избежать ругани нянечек, которые за нищенскую зарплату вытирали чужие грязные зады.

Привилегии в нашем обществе - великая вещь, и чем их меньше, тем ценнее кажется каждая из них. Однако тем, у кого они уже есть, трудно понять всю прелесть от их наличия. Например, привилегия не считаться куском биомусора на официальном уровне - многие ли осознают ее? Впрочем, в этой книге нет ни слова о привилегиях. Она вообще написана не об этом. Это просто короткая и емкая история жизни человека. Как и многие другие книги, написанные авторами о самих себе.

РУБЕН ДАВИД ГОНСАЛЕС ГАЛЬЕГО - БЕЛОЕ НА ЧЕРНОМ, 224 с.

Когда мы говорим «Мне не повезло», то обычно имеем ввиду просто мелкие неудачи: уволили с работы, разбился телефон, разлили кофе на белую рубашку. И мы начинаем себя жалеть, плачем. А что, если есть те, кому действительно «не повезло» уже при рождении? Таким оказался наш герой: Рубен Гальего - внук генерального секретаря Коммунистической партии Испании, лишенный подвижности рук и ног из-за ДЦП. Лечение не давало результатов, да и родителям он был только обузой. Поэтому местом его жизни стал интернат, точнее множество таких заведений, куда даже при имеющихся родителях можно было сдать больного ребенка и только навещать его. Но это до совершеннолетия. Потом дом престарелых. Да, для инвалидов уготована именно такая участь.
.
Рубена навещать было некому. В отличие от всего тела, голова работала исключительно хорошо, что давало четкое понимание, что перспектив ноль.
.
А теперь самое поразительное: человек не был сломлен судьбой, более того он не жаловался и не жалел себя, и если покажется, что это напускное - просто прочитайте книгу: автору удалось описать ужасы своей жизни с пониманием, принятием и жаждой жизни.

Источник