Мой лейтенант

Эта небольшая книга пришла ко мне едва ли не случайно — в дружеской переписке под одной из рецензий название этой книги было упомянуто без особого напора, но просто как факт её чтения. Вряд ли стоит говорить о том, что имя Даниила Гранина знакомо большинству наших современников, пусть некоторым хотя бы только на слух. Примерно такое вот, едва ли не шапочное "знакомство" с Граниным было и у меня — когда-то давно прочитана была "Иду на грозу", а больше что-то ничего и не припомню. И потому я немедля "захотел" заполнить пробел в своём читательском "образовании" именно этой книгой. А тут как раз подоспела игра "Открытая книга" с её бонусным великоотечественным туром, и потому когда я увидел запомнившееся название в списках рекомендуемых к прочтению военных книг, то немедля заполнил форму заявки и...

...и попал на Войну. Иначе это состояние погружения и не назовёшь, потому что Гранин с такой обжигающе резкой правдивостью и обнажённостью пишет всё, что он знает о той войне, что читателю не остаётся никакого другого выхода, кроме как вместе с ним и его "лейтенантом Д." тащить эту бесконечную и невыносимую лямку войны — войны окопной, войны не штабной и не геройско-победной, а смрадно воняющей разлагающейся и гниющей человечинкой, спазматически схватывающей пустой желудок муками блокадного голода, горячечно отдающей острым смертным потом страха и боли. Войны, о которой не принято было писать сразу после её окончания, не положено было писать спустя десятилетия и не охотно вспоминаемой и рассказываемой (скорее ЗАМАЛЧИВАЕМОЙ) сейчас.

Даниил Гранин сумел сделать то, что почти со стопроцентной гарантией теперь не делает никто — он рассказал всю неприкрытую правду о той незнаемой нами войне. Незнаемой потому, что раньше никто особо и не рассказывал — боялись преследований и не хотели вспоминать. А то, что немногие оставшиеся ещё в живых участники войны рассказывают сейчас, часто весьма похоже на пересказ давно уже выученного текста о тех или иных военных моментах и ситуациях. И трудно и бессмысленно упрекать их, 85-90-летних в этом, да и попросту бессовестно было бы упрекать. И потому остаётся только читать вот такие книги — "Мой лейтенант" Даниила Гранина, "Прокляты и убиты" Виктора Астафьева, "В окопах Сталинграда" Виктора Некрасова, да ещё рассказы и повести Елены Ржевской и фронтовые очерки и военные дневники Константина Симонова... Чтобы знать... чтобы помнить...

Книга прочитана в рамках игры "Открытая книга. Бонус". За первую наводку на эту книгу моя искренняя и сердечная благодарность Natalli , а за совет в рамках игры Tzh333

Эта книга, которой веришь безоговорочно, каждой строчке. Потому что откровенность всегда располагает к себе, и ты жадно впитываешь эти строки откровенности, такие страшные и нужные, и не хочется окончания этих строк, даже если они жуткие. Потому что они родные, свои, эти слова и диалоги, они описывают нас, только в прошлом; я не удивлюсь, если сегодняшние наши мужчины узнают себя в лейтенанте Д. Он один из многих ленинградцев, который напросился в ополчение. Этот парень не знал, что ему придется пережить. Война - значит, надо идти в ополчение, несмотря на недавний брак. Не слышно в его размышлениях высокопарной любви к родине, которую надо защищать. Просто все идут на войну. Вот и всё. Обычный паренёк, не сказать даже, что "идейно-правильный", но он сделал свой выбор.
Уже после первых страниц я подумала, что хорошо, что повествование ведётся от первого имени - значит, этот лейтенант останется жив.
После очередного боя Д. казалось, что война происходит не ним, а воюет какой-то лейтенант Д. Он же отступает, выбирается из окружения, кормит вшей, сам питается мёрзлой картошкой. Этот двойник живёт долго, всю книгу. Он же сражается за Ленинград.
Говорить о войне всегда трудно, о героизме ещё труднее. Тем более, когда чувствуешь благодарность за за эти нечеловеческие жертвы ради нас. И ещё чувствуешь священную обязанность знакомиться с войной и хранить память о ней. Потому что мы - именно те, за кого воевали такие лейтенанты.
А лейтенант Д. откровенно говорит о своей трусости. Да, это страшно, когда кажется, что с самолёта пытаются попасть только в тебя. Очень страшно терять своих друзей. Они ведь тоже молодые. Но ещё страшнее, когда генералы в штабе не считаются с жизнью солдата. В первую очередь считают, сколько подбито танков, артиллерии. Сколько погибло солдат, могут и не спросить. Это только в фильмах все генералы такие заботливые и так переживают за людей. На самом деле было иначе. На самом деле было страшно. Первое убийство фрицев лейтенант Д. помнит всю жизнь. Иногда оно снится, это первое убийство. Потом, когда проходит это ощущение первого убийства, дальнейшая метаморфоза в психике тоже страшна. По ту сторону уже не люди и не враги даже - там мишени, и только. Мишени, в которые нужно попасть.
Вся книга страшна этими метаморфозами. Война и послевоенная жизнь в Ленинграде - это два разных страха. Какой из них больше - неизвестно. Особенно, когда жена лейтенанта Д., Римма, решила выйти из партии. Или когда пропадали люди уже в мирное время безо всяких обвинений и были стёрты из жизни, даже не становились врагами народа.
А может, всё это перевешивает знание одной даты - 17 сентября 1941 года? Эта дата могла стать роковой в нашей истории. Я не буду говорить, что тогда произошло во избежание спойлера.
Книга страшная. Правильно заметил автор, глядя на сегодняшние окопы, обшитые полностью деревом, созданные как декорации к военным фильмам: "Нам бы такие окопы!" Вот именно поэтому надо читать такие книги. Современные военные фильмы, может, и хороши и патриотичны по-своему. Но в этой книге больше правды. Она небольшая по объёму - всего 200-300 страниц. Но она автобиографична. Сложно представить, сколько пота, крови, страха, потерь приходится на каждую страницу. Обязательно прочтите эту книгу и скажите "Спасибо!" автору за Победу!

Точка зрения солдата.
Только пройдя мясорубку тех военных лет, можно написать так честно.
Я как-то не задумывался, что в обороне Ленинграда, в этих едва приспособленных для жизни траншеях сидели бойцы на той же пайке блокадного хлеба, что и в городе. Так же постепенно превращались в дистрофиков, качались от ветра, но держали эту последнюю границу.
Я не был тогда, но как будто помню (блокадные гены?), как будто переживаю все вместе с Д. и его лейтенантом.
Мерзну, голодаю, в грязи и вшах, нахожу в себе силы смеяться, плачу, злюсь, выживаю, бью фашистов.
За кого мы тогда дрались? За Родину, за Сталина? За дом, что горит позади? За семью, что прямо сейчас лишают свои же самого насущного, потому что "всё для фронта"? За звездочки и кубики?
Кто-то - за свое право остаться человеком.
"Мы вели справедливую войну."
Сломал бы меня голод и подался бы я к немцам? Не знаю. Пока не погрузишься в ад окопной войны, не скажешь. Может, подался. А там бы застрелился или помер со стыда. Или нет.
Я лишь в прошлом месяце гулял по Пушкину, и после прочитанного парки и дворцы никогда не будут для меня прежними. Всегда будут мерещиться и просвечивать сквозь зелень и солнечный свет танки на разрытых аллеях, следы от бомб и пуль в разрушенных стенах, снесенные верхушки деревьев.
Это больно, представлять свой город таким - умирающим. Хуже - знать, что все это было наяву.
Наивная жена комбата, думала, если показать немцам, что они творят в городе, они бы ужаснулись и отступились. А они знали, и спокойно ждали, когда же этот город сдастся. Не сдался, выстоял, потерял многих лучших. Оставшимся надо было жить, но они не могли никак вернуться с войны. И вернуться страшнее, чем остаться там, потому что "Здесь не передовая с вашим дурацким правилом, чуть что: "Дальше фронта не пошлют, больше пули не дадут". Здесь у нас и дальше пошлют, и такого дадут – пули попросишь."
Какая же она хрупкая, эта наша мирная жизнь. Сытая, щедрая, беспечная. Радуюсь и наслаждаюсь каждым мигом, потому что вдруг завтра война.

Долго не мог собраться с мыслями и что-то написать дельное. Ибо на полноценный отзыв - с подробным анализом и выделением положительных и отрицательных черт и особенностей произведения - сознание не смогло сконцентрироваться и сформировать из потока эмоций гладко-текучий текст.

Книга довольно-таки неоднозначная и противоречивая, Гранин нынче персона видная и несколько политизированая (что уж тут скрывать, человек, обласканный и не обделенный вниманием власти, не может быть к ней непричастным). Ну да дело не в этом.

В книге автор (пусть и всячески делает вид, что главный герой - это вовсе не он сам) совершает попытку бегства и самооправдания, что на фоне ухода от самокритики, выглядит не очень-то убедительно. Нисколько не умаляя заслуг Даниила Александровича, фронтовика и командира, мне совсем не верится в то, что он пишет о лейтенанте Д. Видение войны и военного быта глазами солдата и офицера очень разное, так как "участок ответственности" у каждого разный. Порой паникерский и упаднический взгляд на поражения коробил и вызывал желание нахлестать по щекам и лейтенанта, и солдата.

При всем при этом книга остро ставит вопрос о месте человека на войне и жизни "человека с ружьем" после нее. Гранин обладает своим особенным языком, который легко читается, но трудно отпускает от себя, заставляя останавливаться и всматриваться в нарисованные картины. От книги остался горький осадок, словно побывал в гостях у ветерана, прошедшего ту войну, такую далекую и непонятную, участников и героев которой с каждым днем все меньше и меньше...

Каждый фронтовик имеет право на свой взгляд на войну. У одних он - из окопа, у других – из штаба полка. Мне ближе тот, что из окопа. Да, возможно он «узкий» и «приземленный», и надо бы шире смотреть на такие глобальные события, как война, и выше бы надо подняться … Но нет, мне ближе из окопа, потому–то и читаю, в основном, книги Астафьева, Некрасова, Носова. ..
А еще, возможно, близок он мне потому, что оба мои деды погибли в ту войну, а они были рядовыми.
Читая эту книгу, я будто встретилась со своим дедом Павлом. Тем, который погиб в самом начале войны при бомбардировке эшелона, когда они еще только ехали на фронт. Бабушка говорила об этом даже как будто с досадой - вот, мол, другие-то воевали, а он и до фронта не доехал. Хотя, может, это мне только так казалось по малолетству. И вот здесь я прочитала про это – бомбежка эшелона, идущего на фронт. В чистом поле, где негде спрятаться, неожиданно, самолетами с неба, непуганых новобранцев, у которых и оружия-то никакого еще нет. С этого эпизода начинается этот роман. Вот оно:

«Для меня небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело, задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли. Упала первая бомба, вздрогнула земля, потом бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот, все тряслось. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я. Они все старались попасть в меня, они неслись к земле на меня, так что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы.
Самолеты выли, бомбы, падая, завывали еще истошнее. Их вопль ввинчивался в мозг, проникал в грудь, в живот, разворачивал внутренности. Злобный крик летящих бомб заполнял все пространства, не оставляя места воплю. Вой не прерывался, он вытягивал из меня все чувства, и ни о чем нельзя было думать. Ужас поглотил меня целиком. Гром разрыва звучал облегчающе. Я вжимался в землю, чтобы осколки просвистели выше. Усвоил это страхом. Когда просвистит — есть секундная передышка…
Звук пикирующего самолета расплющивал меня. Последний миг моей жизни близился с этим воем. Я молился. Я не знал ни одной молитвы. Я никогда не верил в Бога, знал всем своим новеньким высшим образованием, всей астрономией, дивными законами физики, что Бога нет, и, тем не менее, я молился.»

Ей-Богу, это я вжималась в землю от ужаса, переставая дышать и уже заранее умирая от страха. Я встретилась со своим дедом через много лет и поняла, что он испытал в последние минуты своей жизни!...
Одно горькое утешение было у бабушки – тогда молодой вдовы с двумя дочерьми - он не пропал без вести! Погиб и есть похоронка. А сколько их сгинуло тогда в жуткой мясорубке первых месяцев войны!

Это книга о ленинградском ополченце, недавнем выпускнике университета, ушедшем на фронт в самом начале войны. Лейтенант Д. – так называет его автор, говоря при этом, что они с ним давно уже разные люди. В чем-то они похожи, конечно, но во многом уже не понимают друг друга («-Вы пишете про себя?». « –Что вы, этого человека давно уж нет»). Художественное осмысление того большого и трудного пути, который прошел его лейтенант с первых довоенных месяцев до первых послевоенных лет и составляет содержание этой книги. Это, по сути, воспоминания, написанные уже с современных позиций и нынешним языком (немножко странно было встречать такие выражения как «выглядел будь спок», или «все было тип-топ»))).

Вот мы вместе с ним в начале пути - прощаемся с друзьями и с молодой женой. Затем пошли фронтовые будни: нехватка всего необходимого и страх, животный страх и паника. Неразбериха первых месяцев, да и всех последующих тоже:

«У начальства выигрывал тот, кто атаковал, кладя людей без счета, кидая в бой всё, что мог, кто требовал еще и еще, кто брал числом, мясом. Сколько было таких мясников среди прославленных наших генералов! Когда-нибудь найдется историк, который перепишет историю Великой Отечественной, прославив тех, кто берег солдатские жизни, продумывая операции, чтобы не подставлять солдата, смекалил, выжидал как ловчее обставить, обойти противника…
Интересно, как выглядели бы репутации некоторых прославленных маршалов, когда им зачитали бы убитых»

Больше всех досталось от Гранина-лейтенанта Д. хитромудрым особистам да штабным и тыловым крысам. Как и с каким знанием дела он по ним прошелся! Сколько случаев рассказал абсурдных в своей нелепости...
А как кстати ополченцам пришлись стихи Киплинга, вечные спутники всех солдат всех войн!

Вдруг Трубников запел, тоненько, с вызовом:
День-ночь, день-ночь мы идем по Африке,
День-ночь, день-ночь все по той же Африке.
И только пыль, пыль от шагающих сапог.
И отдыха нет на войне солдату.
— Что за песня? — спросил Авдеев. — Такой не знаю.
— Это Киплинг, — сказал я.
Здесь только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог.
И отдыха нет на войне солдату».

На войне быстро взрослеют и сразу же старятся. Вот и лейтенант Д. приобрел огромный и тяжелый жизненный опыт. Столько людей повидал в их самые трагические моменты, столько характеров, столько ситуаций – парадоксальных, трагических и комических, он понял, пережил и прочувствовал - хватит не на одну жизнь! Узнал людей и советский народ – такой, как оказалось, разношерстный. Навсегда запомнились ему слова простой крестьянки:

— Отечество! Интересно, что мы имели с этого Отечества? — вдруг вскипела она. — Голодный трудодень? Раскулачивание? Похоронки? Нам хуже не будет, — злость ее нарастала, — на хрена мне такое Отечество?»

Вот уже прозвучали победные залпы. Отгуляли, отшумели молодые фронтовики, прошла эйфория первых послевоенных дней. Взялись строить, восстанавливать, налаживать быт. Но вот отчего так горька новая жизнь?

Время наше кончилось. В смысле вольницы. Чего ради мы воевали? Опять помалкивать? Не пойдет!

И снова тыловые генералы «впереди на боевом коне». И не справедливость правит новой жизнью, как мечталось на фронте, а блат и кумовство.

Не могу не упомянуть об образе жены Риммы – таком реалистичном, во многом неудобном, но это настоящая боевая подруга. Та, что всю войну делала броню для танков в далеком Челябинске и, как умела, молилась: «Будешь по жердочке идти через поток- не дам упасть тебе», храня его. Та, что так умела ждать и терпеть, но и могла жестким словом «привести в чувство».

Новая книга Д. Гранина по праву займет достойное место в ряду других произведений «прозы лейтенантов» о юных, подчас безусых, еще и не знавших взрослой жизни, но успевших на той войне и состариться и погибнуть. Встанет в ряд, чтобы вернуть их к жизни, хотя бы в нашей памяти, его друзей - Сашу Морозова, Левашова, Мерзона, Трубникова, Медведева и многих других, которые остались там навсегда!
Сейчас все это странно,
Звучит все это глупо.
В пяти соседних странах
Зарыты наши трупы.
И мрамор лейтенантов-
Фанерный монумент-
Венчанье тех талантов,
Разгадка тех легенд.
>Борис Слуцкий.