Книга французского писателя аббата де Брантома (Пьера де Бурдея, 1540–1614) принесла ему мировую славу. Это увлекательное повествование, прозванное «Новым Декамероном», о нравах и интимных сторонах жизни аристократических кругов современного ему общества. Мастерски, весьма откровенно и в то же время с легким юмором живописует он истории любовных связей и похождения ловеласов и придворных дам, переживания обманутых мужей и покинутых жен. В книге рассказывается не только о беспечных «галантных дамах», но и о цельных натурах, способных на сильное чувство.
Небогатый дворянин Брантом (Пьер де Бурдей), как и его предки, смолоду состоял на службе у французских королей, много путешествовал, пользовался бешеным успехом у дам, которых он любил бескорыстно и искренне, Пожалуй, это был его самый большой талант и дар. И дамы любили его в ответ. Он не добился богатства, земель или должностей, но он оставил после себя книгу, названную «Галантные дамы». Пожалуй, главной героиней этой книги является Маргарита Валуа, та самая королева Марго, о жизни которой Александр Дюма рассказал впоследствии именно со слов Брантома. Человек Ренессанса, Брантом, понимая, быть может, слишком буквально призыв наслаждаться каждым мгновением бытия, долго вел жизнь светского повесы, ухаживая за фрейлинами королевы Екатерины Медичи, шутя сочинял стихи «на случай». Он беззаботно менял покровителей, порой бросая все и пускаясь в дальние странствия. Литератором Брантом стал скорее не по призванию, а по воле случая: пребывая в опале в своем родовом замке, он во время верховой прогулки упал с лошади и на многие месяцы оказался прикованным к постели. Он начинает диктовать своему секретарю и домоправителю нечто вроде мемуаров, как бы заново переживая волнения молодости. Анекдоты и новеллы завораживают неожиданностью сюжетных поворотов, галантным юмором и жизнерадостной беспечностью, с которой автор рассказывает о страстях своего века, о сердечных волнениях и наслаждениях плоти.
Другие времена, другие нравы
Долго колебалась, сколько звёзд поставить сему творению аббата де Брантома, знаменитого мемуариста и бытописателя давно ушедшей эпохи. Читать местами было интересно, местами познавательно, местами откровенно скучно. Но, подумав, поставила четыре звезды, поскольку для современного читателя, по крайней мере того, кто немножко интересуется историей, речь идёт в первую очередь об описании нравов и обычаев XVI века, а это само по себе ценно. Впрочем, можно предположить, что и в начале XVII века едва ли что-то изменилось в ментальности эпохи, несмотря на начавшуюся католическую реформу. Свидетельства Брантома ценны, независимо от того, какова в них доля правды. Он заметно пристрастен, не скрывая, например, своей симпатии к представителям династии Валуа, которых ему хочется видеть в розовом свете. Брантом, безусловно, преувеличивает, приукрашивает, часто просто передаёт сомнительные сплетни и слухи, но делает это виртуозно и, как он сам говорит, стараясь не затронуть ничью честь. Подобное стремление весьма похвально, учитывая несдержанность, характерную для эпохи позднего Ренессанса (достаточно почитать памфлеты той поры, чтобы стало ясно, что такое понятие как «возведение клеветы» на ту или иную, известную или не очень, особу отсутствовало тогда в корне). Кроме того, большинство событий, описываемых автором, происходят во время Гражданских Религиозных войн во Франции XVI века. Упоминания о войне и её ужасах в тексте довольно скупы, она как будто не мешает героям жить своей жизнью, а Брантому припоминать и записывать свои истории. Однако, читая все эти коротенькие зарисовки о знатных дамах и кавалерах, нельзя упускать из виду на каком фоне всё это происходит. Жизнь в ту эпоху полна опасностей и может в любой момент прерваться тем или иным способом. Логично будет предположить, что все эти дамы и кавалеры это вполне осознают и, может быть, именно поэтому так жаждут чувственных удовольствий и торопятся их вкусить, пока это ещё возможно, пока они ещё здесь...
Вернёмся к значимости писаний Брантома как исторического источника. Данный текст наглядно демонстрирует, что описываемая эпоха вовсе не является куртуазной и изысканной, а напротив, отличается распущенностью нравов и вольностью в разговоре. Люди не стеснялись тогда, включая королей и принцесс, смеяться над скабрезными шутками и самим их отпускать. Вернее, это нам кажется, что это простота нравов и порой вульгарность, а для них это было нормой, просто жизнью, которую они проживали изо дня в день. Впрочем, если посмотреть вокруг, в наше время тоже, мягко говоря, всякого разного хватает... и это совершенно естественно, что для разных эпох характерны разные нравы и обычаи. Даже слова, которые, на первый взгляд, кажутся нам совершенно обычными, зачастую имели в прошлом иной смысл или другие смысловые оттенки. Как говорят французы, «autres temps, autres mœurs», что означает «другие времена, другие нравы». Потом не нужно забывать, что Брантом описывает время, которое, несмотря на определённую распущенность, накладывало на всех строгие ограничения и каждому определяло конкретное место в социальной иерархии. Если ты король (а значит, первый дворянин королевства), то от тебя все будут ждать поведения, соответствующего кодексу чести, как его тогда понимали; если ты человек низкого звания, значит так тебя и будут воспринимать. Конечно, как это обычно бывает, жизнь всегда сложнее, чем подобные схемы, но тем не менее от жёсткой иерархической структуры общества того времени никуда не деться. И опять же, для всех живущих в то время - от принца крови до бедного крестьянина - это было нормой, они не мыслили свою жизнь иначе.
В этой связи довольно нелепыми и некорректными кажутся утверждения некоторых историков, что мол «такая-то по-настоящему любила его как человека, а остальные были неискренни, блюли свой интерес и видели в нём лишь короля». Помимо того что искренность чувств вообще понятие весьма относительное (в этом смысле сейчас мало что изменилось), живущие в ту эпоху люди просто не могли, да и не стали бы отделять личность человека от его титула и звания, то есть от того места, которое данному человеку отведено в социальной иерархии. Более того, какой-нибудь условный монарх вряд ли бы смог, если такая крамольная мысль ненароком пришла ему в голову, сам отделить свою личность от своего королевского сана со всеми отсюда вытекающими правами и обязанностями (в этом случае он, скорее всего, был бы плохим королём в той системе правления). Социальный статус составлял главнейшую и неотъемлемую часть идентичности людей той эпохи.
Всё это начинаешь лучше понимать, читая таких очевидцев эпохи, как Брантом, рисующих широкий исторический контекст своего времени. А без понимания исторического контекста невозможно понять людей, которые «жили и творили» именно в таком обществе, нормы которого во многом чужды и непонятны нам, людям, живущим в XXI веке. Именно в этом, на мой взгляд, основная ценность для современного читателя «Галантных дам» Брантома.
Другие времена, другие нравы
Долго колебалась, сколько звёзд поставить сему творению аббата де Брантома, знаменитого мемуариста и бытописателя давно ушедшей эпохи. Читать местами было интересно, местами познавательно, местами откровенно скучно. Но, подумав, поставила четыре звезды, поскольку для современного читателя, по крайней мере того, кто немножко интересуется историей, речь идёт в первую очередь об описании нравов и обычаев XVI века, а это само по себе ценно. Впрочем, можно предположить, что и в начале XVII века едва ли что-то изменилось в ментальности эпохи, несмотря на начавшуюся католическую реформу. Свидетельства Брантома ценны, независимо от того, какова в них доля правды. Он заметно пристрастен, не скрывая, например, своей симпатии к представителям династии Валуа, которых ему хочется видеть в розовом свете. Брантом, безусловно, преувеличивает, приукрашивает, часто просто передаёт сомнительные сплетни и слухи, но делает это виртуозно и, как он сам говорит, стараясь не затронуть ничью честь. Подобное стремление весьма похвально, учитывая несдержанность, характерную для эпохи позднего Ренессанса (достаточно почитать памфлеты той поры, чтобы стало ясно, что такое понятие как «возведение клеветы» на ту или иную, известную или не очень, особу отсутствовало тогда в корне). Кроме того, большинство событий, описываемых автором, происходят во время Гражданских Религиозных войн во Франции XVI века. Упоминания о войне и её ужасах в тексте довольно скупы, она как будто не мешает героям жить своей жизнью, а Брантому припоминать и записывать свои истории. Однако, читая все эти коротенькие зарисовки о знатных дамах и кавалерах, нельзя упускать из виду на каком фоне всё это происходит. Жизнь в ту эпоху полна опасностей и может в любой момент прерваться тем или иным способом. Логично будет предположить, что все эти дамы и кавалеры это вполне осознают и, может быть, именно поэтому так жаждут чувственных удовольствий и торопятся их вкусить, пока это ещё возможно, пока они ещё здесь...
Вернёмся к значимости писаний Брантома как исторического источника. Данный текст наглядно демонстрирует, что описываемая эпоха вовсе не является куртуазной и изысканной, а напротив, отличается распущенностью нравов и вольностью в разговоре. Люди не стеснялись тогда, включая королей и принцесс, смеяться над скабрезными шутками и самим их отпускать. Вернее, это нам кажется, что это простота нравов и порой вульгарность, а для них это было нормой, просто жизнью, которую они проживали изо дня в день. Впрочем, если посмотреть вокруг, в наше время тоже, мягко говоря, всякого разного хватает... и это совершенно естественно, что для разных эпох характерны разные нравы и обычаи. Даже слова, которые, на первый взгляд, кажутся нам совершенно обычными, зачастую имели в прошлом иной смысл или другие смысловые оттенки. Как говорят французы, «autres temps, autres mœurs», что означает «другие времена, другие нравы». Потом не нужно забывать, что Брантом описывает время, которое, несмотря на определённую распущенность, накладывало на всех строгие ограничения и каждому определяло конкретное место в социальной иерархии. Если ты король (а значит, первый дворянин королевства), то от тебя все будут ждать поведения, соответствующего кодексу чести, как его тогда понимали; если ты человек низкого звания, значит так тебя и будут воспринимать. Конечно, как это обычно бывает, жизнь всегда сложнее, чем подобные схемы, но тем не менее от жёсткой иерархической структуры общества того времени никуда не деться. И опять же, для всех живущих в то время - от принца крови до бедного крестьянина - это было нормой, они не мыслили свою жизнь иначе.
В этой связи довольно нелепыми и некорректными кажутся утверждения некоторых историков, что мол «такая-то по-настоящему любила его как человека, а остальные были неискренни, блюли свой интерес и видели в нём лишь короля». Помимо того что искренность чувств вообще понятие весьма относительное (в этом смысле сейчас мало что изменилось), живущие в ту эпоху люди просто не могли, да и не стали бы отделять личность человека от его титула и звания, то есть от того места, которое данному человеку отведено в социальной иерархии. Более того, какой-нибудь условный монарх вряд ли бы смог, если такая крамольная мысль ненароком пришла ему в голову, сам отделить свою личность от своего королевского сана со всеми отсюда вытекающими правами и обязанностями (в этом случае он, скорее всего, был бы плохим королём в той системе правления). Социальный статус составлял главнейшую и неотъемлемую часть идентичности людей той эпохи.
Всё это начинаешь лучше понимать, читая таких очевидцев эпохи, как Брантом, рисующих широкий исторический контекст своего времени. А без понимания исторического контекста невозможно понять людей, которые «жили и творили» именно в таком обществе, нормы которого во многом чужды и непонятны нам, людям, живущим в XXI веке. Именно в этом, на мой взгляд, основная ценность для современного читателя «Галантных дам» Брантома.
Это потрясающе. Журнал Космополитан 16 века. "Одна моя знакомая знатная дама... А вот другая знатная дама..." И дальше - скабрезное описание их разнузданных шалостей.
Я честно пыталась вспомнить, откуда и почему выцепила рекомендацию, но первые две главы для меня были полнейшим шоком, а вот под конец сущность если не действительно аббата, но человека к религии очень близкого пробилась наружу, в результате чего на главе про девиц, замужних и вдовушек я откровенно клевала носом и засыпала.
В принципе, очень даже полезная книга для тех, кто искренне верит в куртуазность общества 16-17 вв, чтобы скинуть-таки розовые очки и посмотреть на реальную ситуацию. Кроме того, Брантом почти не судит, а вещает обо всем очень отстраненно, из-за чего книга приобретает особый познавательный шарм.
Плюс ко всему, отдельное удовольствие доставляют изысканные речевые обороты и намеки, приводящие в восторг, когда докопаешься до сути сказанного.
И постоянно хотелось процитировать классика - были люди в наше время, не то, что нынешнее племя: богатыри не вы!... Дюжина раз за ночь - шутка ли! Если меньше - слабак и подлец. И это не раз в год, а постоянно!
Прелесть, просто прелесть.
Автор проделал огромную работу - собрал, припомнил, описал - из воспоминаний и рассказов знакомых, по своему личному опыту и благодаря начитанности - очень много фривольных историй. Разделены они все на семь рассуждений: о дамах и их рогатых супругах, о том, что больше возбуждает (внешность, речи или прикосновения), о прелестных ножках (интересно, если бы я эту книгу прочитала в старшей школе и на уроке по "Евгению Онегину" припомнила Брантома, что бы делала учительница?), о любви старых дам к юным кавалерам, о том, что смелые дамы выбирают доблестных же кавалеров и наоборот, о том, что не стоит злословить о дамах, и, наконец, рассуждение о том, кого предпочтительнее выбирать в объекты любви - замужних дам, девиц или вдов.
В каждой части Брантом в основном следует заявленной теме, хотя иногда и отклоняется от нее. Четкого развития мысли нет - просто череда авторских сентенций, приправляющих основное блюдо - истории на грани приличий и немного за гранью оных. Такое впечатление, что он слегка маскирует свое желание припомнить и рассказать как можно больше пикантностей какими-то наспех составленными суждениями о морали. На одной странице ругает неверных жен, на другой - хвалит их за выдумку и ругает мужей, что хотят держать жен только для себя. На одной странице восхищается вдовами, хранящими память об умерших супругах, на другой перечисляет с уважением и оправданием дам (знатных, правда), которые сменили не одного мужа и не двух. В общем, похоже, все относительно для Брантома, а посему он завуалированно, а иногда и прямо призывает жить и наслаждаться, проявляя для сокрытия своих грешков смекалку и храбрость (я бы сказала - наглость).
Бедный рогоносец Менелай целых десять или двенадцать лет сулил жене своей Елене, что убьет ее, буде она попадет к нему в руки, выкрикивая свои угрозы под крепостными стенами Трои; однако же, взяв город и завладев супругою, вновь так пленился ее красотою, что простил ей измену, возлюбил и заласкал пуще прежнего.
Коли женщина решилась на измену, ... уж она изыщет в один час столько разных хитростей, сколько нам, мужчинам, и за сто лет не придумать.
Вот как оно бывает: иногда скажется такое, чего и не думал выговорить, а иногда, не думая, невзначай и правду вымолвишь.
По свидетельству многих писателей, та женщина больше нравится мужчине, которая привередничает и сопротивляется, а не та, что по первому слову покорно ложится на спину. То же и на войне: почетною считается победа над сильным неприятелем, а не над слабым да трусливым; слава тому, кто одержал ее в жестоком бою.
Согласитесь, что человек, наделенный воображением, должен все испробовать в жизни.