Такие девчонки, как Джем, не заводят друзей.
Какой смысл, если ты не можешь прижиться ни в одной приемной семье, если ты чужая в любом классе, в любой компании? Какой смысл заводить друзей, которым ты никогда не смотришь в глаза?
Почему? Ты никому не отвечаешь на этот вопрос. Ты должна хранить свою тайну. Ты всегда в стороне, всегда одна. До того дня, когда рядом с тобой появляется Жук.
Он готов стать твоим другом. Только тебе это зачем? Ведь ты знаешь: жить ему осталось две недели…
Только привыкнешь к человеку, он тебе вроде как даже понравится — и тут он сваливает. Все сваливают рано или поздно.
Легче не значит легко...
Вчера прошло. Завтра может и не настать. Есть только сегодня.
Где-то, укрытые толщей тумана, люди спали, пробуждались, пукали, почесывались, шли пописать, но над слоем тумана словно возник какой-то Диснейленд.
А я вообще не выношу, когда мужчины плачут. Что-то в этом есть неправильное, верно? Лица у них для этого не приспособлены, они как-то разом скукоживаются, очень больно на это смотреть.
Никто не может понять, мне нужно одно — не перекрывайте мне кислород.
Вся наша жизнь - полная чушь. Полная безсмыслица. Родился, пожил, умер. Вот вся моя философия в трех словах.
От смерти не уйти: она рано или поздно придет к каждому.
Смерть — нормальная вещь, не понимаю, почему все так от нее шарахаются. Каждому приходится с ней иметь дело. Почти все люди хоть кого-нибудь да теряли, но почему-то не говорят об этом.
«Я вообще не выношу, когда мужчины плачут. Что-то в этом есть неправильное, верно? Лица у них для этого не приспособлены, они как-то разом скукоживаются, очень больно на это смотреть»
Непросто двигаться вперед, если движет тобою одно — озлобленность.
Вся беда в том, что, когда мне велят что-то сделать, меня переклинивает. Хочется сказать: пошли-ка вы, когда захочу, тогда и сделаю. Даже если речь о том, что мне в принципе нравится.
Где люди, там и опасность.
Числа есть у каждого, но, похоже, кроме меня, никто их не видит. Собственно, я не то чтобы «вижу», они не висят в воздухе. Просто возникают у меня в голове. Я ощущаю их где-то на обратной стороне глаз. И все же они настоящие. Не верите мне — и сколько угодно, а только они настоящие. И я знаю, что они обозначают.
Я поползла вперед на четвереньках, осторожно раздвигая листья лбом, стараясь не думать про то, что на эти кусты многие годы писали все здешние собаки. <...> Грустно было покидать наше убежище — последнее место, где мы еще были рядом. Мне это кажется или его едкий запах еще остался на листьях?
Вы скоро умрете. И тот, что с вами рядом, тоже умрет. И тот, что за вами. И я тоже. Мы все умрем. Все, кто в этой церкви, и все, кто снаружи. Это вы и без меня знаете. А я скажу вам еще кое-что. Тем не менее вы живы. Сейчас, сегодня, вы живы, вы дышите. Вам дарован еще один день. Всем нам. Мы все знаем, что рано или поздно жизнь наша закончится, но это не должно мешать нам жить. Не должно давить на нас. Особенно если вы нашли кого-то, кто вас любит, — вот это самое главное. Если у вас есть любимый, с ним рядом вы будете радоваться каждой секундочке…
Только привыкнешь к человеку, он тебе вроде как даже понравится - и тут он сваливает. Все сваливают рано или поздно.
Лично я не люблю вспоминать прошлое. Какой смысл? Прошлое — оно в прошлом, там ничего не изменишь. И не выберешь из него один день, не скажешь: вот этот — самый лучший.
У меня больше ничего нет, значит, мне все позволено. Все что угодно. Мне нечего терять.
Я вообще не выношу, когда мужчины плачут. Что-то в этом есть неправильное, верно? Лица у них для этого не приспособлены, они как-то разом скукоживаются, очень больно на это смотреть