Рецензии на книгу «Хаджи-Мурат» Лев Толстой

Кавказская война XIX века - сложный клубок человеческих судеб. Никогда Кавказ не был монолитным образованием ни в национальном, ни в политическом смысле, регион всегда населяло большое количество народов, каждый из которых имел свои традиции, правителей, привычное место проживания. В период этой "странной" войны, в которой было невозможно ни генеральное сражение, ни определение четкой линии фронта, ни безусловное разграничение на "своих" и "врагов", многие жители горных аулов ради собственного выживания вынуждены были лавировать между властью местных ханов, князей, недавно образованного имамата, проповедующего одно из исламских учений - мюридизм, прислушиваться к авторитетному мнению старейшин своих общин и как-то реагировать на экспансию, где-то мирной, где-то очень жестокой, чужеродной Российской империи. Большое количество участников политической и военной жизни порождало еще большее количество конфликтов.

В книгах исторически-аналитического уклона ученых, уроженцев Кавказа - О.Н. Дамениа и В.В. Дегоева, я наткнулся на упоминание повести Л.Н. Толстого "Хаджи-Мурат", как произведения, в котором прекрасно воссоздан образ воина-горца со всеми его привычками, душевными переживаниями, моралью. Какой же он, бесстрашный предводитель-горец? Хаджи-Мурата писатель описывает как очень сдержанного в проявлении чувств человека, неприхотливого в еде, жилье, немногословного, храброго, выносливого и ловкого, сражающегося до последнего патрона, до последнего издыхания, безжалостного к врагам и добродушно улыбающегося своим друзьям, свободолюбивого, с легко уязвимым чувством собственного достоинства, любящим семью, ради спасения которой готов пожертвовать всем.

Если говорить об описании других персонажей повести, то здесь Толстой перегибает в своем недовольстве всем во всём. Офицеры непременно кутят до потери сознания, проигрываются в карты в пух и прах; наместник Кавказа, Воронцов, самодовольный властолюбивый старик, любящий лесть, судя по всему, только и занимается тем, что даёт вечера в своей богатой резиденции; император Николай, думающий лишь о скорейшей встрече со своей любовницей, да о том, как тяжко пришлось бы России без него; любящий эффектность имам Шамиль, с помощью которой он привлекает к себе внимание толпы, напоказ оставаясь к нему безразличным, приукрашивающий свои военные успехи, слывущий образцом беззаветно преданного исламу человека, но в мыслях которого неотступно присутствует молодая любовница, под чьей дверью он караулит весь вечер; "высокий красивый офицер Бутлер", в представлении которого война - решение всех материальных и личностных проблем, прекрасный способ демонстрации своей храбрости и ловкости, после которой непременно должно следовать повышение по службе, и чем тяжелее и кровавее будет битва - тем больше почестей, а жизни подчиненных солдат не так уж и важны. Единственно, к кому Толстой относится благосклонно - простой люд, как русских деревень, так и горных аулов. Здесь писатель видит смиренное отношение ко всем тяготам жизни, феноменальное терпение к перипетиям своей судьбы, доброту, открытость, сильные чувства привязанности и любви, самоотверженность и скромность.

Через образ Хаджи-Мурата Толстой раскрывает вообще культуру народов Кавказа, какой она ему видится. Ему импонирует свободолюбие горцев, традиционность уклада их жизни, нравственная чистота. И ему глубоко несимпатично всё, что связано с царизмом, праздным высшим сословием, и всеми прочими слоями общества, которые, по его мнению испорчены цивилизацией, погрязли в разврате и уже не замечают своих пороков.

Вот эту-то смерть и напомнил мне раздавленный репей среди вспаханного поля.

Политику царской России на Кавказе Толстой сравнивает со вспашкой поля, в процессе которой выкорчевывается старая жизнь, бывшая здесь до этого, пусть дикая, но прекрасная по-своему.

Почему Лев Толстой не Михаил Лермонтов?

Поскольку в школе книжек мало я читал, наверстывать приходится поныне...
И выбор пал на этот раз - Хаджи-Мурат, Толстого Льва творение.
Увы, не вышло в сей повести увидеть откровения...
Но по порядку, продолжу в прозе свой рассказ.

Повесть Хаджи-Мурат повествует о небольшом отрезке жизни одноименного прославленного аварского военачальника. А именно - переход Хаджи-Мурата вследствии раздора с имамом Шамилем на сторону Российской Империи. Но, так как семья Хаджи-Мурата находится в плену и Империя не торопится и, попросту, не хочет ему помогать, Хаджи-Мурат принимает решение опять сменить сторону. За что расплачивается жизнью...
Вот такое краткое описание сюжета повести и, к сожалению, прочтение ее целиком вряд ли существенно раскрасит этот сюжет новыми красками.
Русская сторона представлена только с худшей стороны - пьянство, глупость, интриги, лживость, лесть и др. Это все про нас, русских. Даже императору Николаю I досталось по полной. Отвага же, честь, самоотверженность и прочее -  это все про горцев. Обидно за державу, Лев Николаевич, можно было бы для поднятия патриотизма то хоть пару светлых моментов вставить...
Герои повести, на мой взгляд, получились не проработанные - никто из них не вызывает сильного чувства сопереживания. Даже главный герой. Уж больно все схематично и сухо.
Ну а закончить хочу ответом на поставленный в заглавии вопрос - почему же Лев Николаевич Толстой не Михаил Юрьевич Лермонтов? Все очень просто - один прозаик, другой - поэт и даже в прозе чувствуется это...
Прозаик может лишь и то, с особенным, индивидуальным стилем на пару предложений четыре раза Хаджи-Мурата указать:

Садо знал, что, принимая Хаджи-Мурата, он рисковал жизнью, так как после ссоры Шамиля с Хаджи-Муратом было объявлено всем жителям Чечни, под угрозой казни, не принимать Хаджи-Мурата. Он знал, что жители аула всякую минуту могли узнать про присутствие Хаджи-Мурата в его доме и могли потребовать его выдачи.

Окончательное решение вопроса.

Я начал очень скромно и побил господина Тургенева. Затем — это стоило большого труда, — я побил господина де Мопассана. С господином Стендалем у меня дважды была ничья, но, кажется, в последнем раунде я выиграл по очкам. Но ничего не заставит меня выйти на ринг против господина Толстого.

Эрнест Хемингуэй

Существует расхожее мнение о том, что Лев Николаевич Толстой под конец жизни рехнулся. На фоне безбожия ли, богоискательства, вегетарианства или просто старения, но рехнулся - завозился с крестьянами, букварями, баснями, покосами – потому и сбежал решительно, внезапно и окончательно.
Пока я не читал его книг, то так и считал, полностью это мнение разделяя и придерживаясь его с самым негодяйским упорством – тут злую шутку со мной сыграла школа со своей программой. Ну вообще не зашли мне тогда его книги! Так же, как тогда не подошёл бы мне мой сегодняшний пиджак – не потому, что пиджак велик или плох, а потому что я был мал, не дорос. Но себя надо было успокоить, поэтому провозглашение тезиса о том, что автор – дурак, причём дурак оголтелый, было анестезией душевного разброда, ведь внутри-то себя я понимал, что если весь мир считает Толстого титаном, классиком, гением и прочее, а я не вкуриваю вообще, то всё же что-то не так со мной. Эх, вот не навязывали бы мне его книги в 13-14 лет, а возьмись я сам за него года на три позднее… Уверен, результат был бы совсем иным.
Потом, уже годам к 25, преодолев детские комплексы, я прочитал «Воскресение», «Анну Каренину» и «Войну и мир». Романами я был поражён и восхищён! Но всё же механизм самозащиты себя прошлого от себя нынешнего включился, да ещё и очень диссонировало то, как различались его романы и басни для детей крестьян. Казалось, что микроскопом забивают гвозди – в принципе, глядя со стороны, это и происходило, когда гений, граф и главный писатель своей современности принялся косить поля и колоть дрова. В моей голове это не умещалось («Вот я бы на его месте!»), поэтому пришёл я к компромиссу с самим собой на том, что Толстой писатель великий, но просто под конец жизни убрёл не туда.

И вот «Хаджи Мурат»… Когда я Толстого читал запоем, то обошёл стороной эту повесть, потому где-то прочитал о том, что вещь это неоконченная, издана была после смерти писателя да ещё с купюрами… В общем, побрезговал я, прошёл мимо, да так и не вернулся. И вот только теперь могу уверенно заявить, что никакого помешательства и разрыва в творчестве Толстого не было, а была гармоничнейшая эволюция. А болваном был(очень надеюсь, что действительно был) я, ваш покорный слуга.
Почему? Потому что "Хаджи Мурат" - это одна из последних вещей Толстого, как раз таки периода, когда автору приписывают сумасшествие, но... слабоумный человек не может писать настолько бритвенно чётко и кинжально ясно. Это поразительно! Мысль выражена настолько монументально– я, как читатель, уверен, что автор говорит именно то, что и хочет сказать – кажется, что это твои же собственные мысли, которые ты думал, но просто не умел сформулировать, а тут – вот , пожалуйста, нашлись именно те, самые нужные слова. Насколько органично и беспристрастно переданы все точки зрения касательно войны на Кавказе! Поневоле кажется, что над повестью работала группа авторов – это даже похоже на репортаж, прямой эфир, где слово получает и воинственный кавказский традиционалист, и русский поручик, и крестьянин, и император. Мнение же автора не является константой и истиной в последней инстанции – если считаете нужным, то можете вступить с ним в дискуссию, пожалуйста. Но вот стоит ли это делать? Не знаю)

P.S. Для себя вопрос о душевном и умственном здоровье Льва Николаевича я закрыл.

Интересная и небольшая по объему зарисовка про Кавказскую войну. Учитывая, что я почти ничего по этой теме не знала, читать было увлекательно. Правда, Толстой не утруждает себя никакими разъяснениями: наибы, мюриды.. хочешь образовываться - гугли)) Так я и делала.

Характеры исторических личностей показаны очень живо и ярко, да и вообще, повесть скорее не про саму войну, а про ее участников, причем из разных слоев общества. Здесь с одинаковым вниманием описывается и герой Дагестана Хаджи-Мурат, и его враг, великий имам Шамиль, и будни статских советников, и простых солдат, и даже самого императора. Кто-то потерял семью в плену, кто-то озабочен стратегическими решениями, кто-то проигрался в карты, кто-то запутался между любовницами, кто-то погиб в самом расцвете сил. А война все продолжается...

Да, да, да, да, да! Это Кавказ!

Немного сумбурно...

К сожалению, в нашей стране очень много зашоренности, предубежденности и некрасивых штампов по отношению к Кавказу. Но давайте не будем об этом...
Мне, русской, живущей на Кавказе и даже имеющей в мужьях "лицо кавказской национальности", был очень интересен взгляд русского классика на этот изумительный край и его коренных жителей.

Хаджи-Мурат истинный горец, я бы даже сказала, этакая компиляция из традиций и нравов народов Кавказа. Он сдержанный, гордый, ставящий во главу семью, дружбу и собственную честь. Он не курит, не пьет, не пропускает молитву. Горячая кровь?!? Не смешите. Он никогда не ввяжется в пустую и бессмысленную драку или спор. Он хочет войны? Он любит войну? Нет!! Он как загнанный зверь (да ведь он такой и есть), всегда настороже...
Перечитайте еще раз, если вы опять ничего не поняли...
Хотя его жизненные принципы не зависят от национальности. И это чуть наигранное и наивное противопоставление кавказцев и русских, с их недальновидностью, безмерным пьянством и безудержной любовью к азартным играм, меня покоробило.

Но книга ведь не о горцах.
А о бессмысленной жестокости войны. Войне нет оправдания. Ни по политическим, ни по экономическим, ни по национальным, ни по религиозным мотивам. Война ужасна по своей сути, где бы она ни шла: на Кавказе, на Украине, в Сирии, Афганистане или Сомали.
К сожалению, человечество не умеет жить без войны, в отличие от всего другого живого мира...

такое ощущение, что ситуация и нравы в Чечне не меняются столетиями....

Хаджи-Мурат у Толстого овеян подлинной поэзией. Горские сказания, легенды и песни, которыми Толстой восхищался задолго до работы над повестью, дивные описания природы, в особенности звездного неба, — все это сопровождает жизненный и смертный путь Хаджи-Мурата.
В 1903 г., рассказывая американскому журналисту Джеймсу Крилмену о своей работе, Толстой говорил: «Это — поэма о Кавказе, не проповедь. Центральная фигура - - Хаджи-Мурат — народный герой, который служил России, затем сражался против нее вместе со своим народом, а в конце концов русские снесли ему голову. Это рассказ о народе, презирающем смерть».
Повесть можно читать и перечитывать много раз, и каждый раз будешь открывать для себя что-то новое.

С большим удовольствием прочитал это произведение. По началу думал будет не интересно, но сразу поменял своё мнение. После прочтения стало интересно изучить в общих чертах быт, нравы, людей того времени. Как и тогда, так и в наши дни существует враждебность людей из-за обычаев, религии и отношении к жизни. Кавказцы и русские никогда не найдут общий язык, что и читается между строк в Хаджи- Мурат. Понятно и ясно, что нельзя эти народы мерить одной меркой, т.е все русские хорошие, а те плохие или наоборот. Нужно уважать обычаи одних и не судить других. Я имею в виду принимать друг друга такими какие мы есть. Терпимее относится и найдём согласие, а может это согласие и не кому не нужно. Ну меня уже занесло далеко от книги. Буду краток, каждый найдёт о чём стоит поразмыслить, что-то принять, а что-то отвергнуть. Читать стоит эту книгу, проверенную временем и написанную таким великим писателем.

Почему-то в школе эта повесть прошла мимо меня. Наверстываю упущенное. Кавказская война показана Толстым изнутри: здесь и судьбы русских солдат и офицеров, и кавказцев. Главный герой, Хаджи Мурат, вынужден прибегнуть к сотрудничеству с русскими военачальниками, надеясь на их содействии в спасении своей семьи, и тем самым оказывается в положении «между двух огней». Ему приходиться выбирать между своим народом и врагами, которые пришли на его землю. Это одно из последних произведений Толстого, которое он так и не успел закончить.

Прочитала за 3 дня в отпуске. Читала на море, когда пригревало солнышко и было очень хорошо. В общем благоприятные условия были для прочтения. Несомненно хорошая книга, потому что раскрывает историю Хаджи-Мурата, раскрывает быт того времени, и очень ценна с исторической точки зрения.

Раздавленный репей среди вспаханного поля

Одно из произведений, пропущенное мною в перегруженной школьной программе. Самое время наверстать!

В целом, да простит меня классик, как-то я разочаровалась однозначностью оценок и обилием подсказок, как следует относиться к тому или иному герою. Черно-белое восприятие любой войне чуждо, тем более войне на Кавказе. А тут выходит - благородные горцы, против алкоголиков русских, под предводителем сластолюбца и глупца царя.

Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и несогласны между собою, становились и осмысленны, и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал.

Если задуматься однако и вчитаться в историю его жизни, личность Хаджи-Мурата потеряет нимб героизма, навязанный ему автором. Он служил ханам, которые обманом были убиты Шамилем. Подался к русским, воевал против Шамиля. После размолвки с русскими, переметнулся к Шамилю, воевал против русских. Рассорился с Шамилем, опять "вышел" к русским, обещал помочь разбить Шамиля в обмен на освобождение семьи. Не дождался поворота русской бюрократической машины (и вряд ли когда-нибудь дождался бы, нужно отдать должное), решил бежать, был убит. Естественно, все мои оценки ориентированы на понятную мне культурно-ценностную парадигму, в рамках которой понятия чести и совести отличаются от их понимания Хаджи-Муратом, но тем не менее сочувствие гордому горцу, к которому меня довольно настойчиво подталкивает Толстой, мне претит. Очень поэтичная живая метафора смерти Хаджи-Мурата, которой начинается повесть, задаёт настроение с первых строк.

Куст «татарина» состоял из трех отростков. Один был оторван, и, как отрубленная рука, торчал остаток ветки. На других двух было на каждом по цветку. Цветки эти когда-то были красные, теперь же были черные. Один стебель был сломан, и половина его, с грязным цветком на конце, висела книзу; другой, хотя и вымазанный черноземной грязью, все еще торчал кверху. Видно было, что весь кустик был переехан колесом и уже после поднялся и потому стоял боком, но все-таки стоял. Точно вырвали у него кусок тела, вывернули внутренности, оторвали руку, выкололи глаз. Но он все стоит и не сдается человеку, уничтожившему всех его братии кругом его.

Несколько иного я ожидала, чем и вызвано некоторое разочарование.