В книге рассказывается о том, как в начале XX века промышленная революция и социальный хаос вызвали к жизни вооруженное движение анархистов. Традиции русских анархистов представляли собой смесь западных и доморощенных элементов. Пропущенные через призму учений Бакунина, Кропоткина и наивного популизма, они бурно развивались в ходе революций 1905 и 1917 годов. Анархизм в России активизировался и шел на спад вместе с развитием революционного движения в целом. В водовороте восстаний, террористических актов и Гражданской войны анархисты пытались реализовать свою программу, но потерпели поражение, вытесненные с политической арены большевиками.
Бесспорно, прекрасная книга. Несмотря на то, что написана на западе, знание автором русской истории вызывает уважение. С одной стороны, очень легко читается (местами просто триллер/боевик), с другой - дает очень точное представление за счет изложения фактов, большого числа источников.
Бесспорно, прекрасная книга. Несмотря на то, что написана на западе, знание автором русской истории вызывает уважение. С одной стороны, очень легко читается (местами просто триллер/боевик), с другой - дает очень точное представление за счет изложения фактов, большого числа источников.
Читать со словарем
Автор затрагивает историю движения в России с начала XX века (до революции 1905 года).
Книга довольно спорная и по своим выводам и по повествованию. Она содержит множество стереотипов как об анархистах в целом, так и о некоторых персоналиях. Например, образ Бакунина Пол Эврич пишет, что называется, крупными мазками. Он отмечает выражение Бакунина о том, что разрушение есть творчество, но трактует его исключительно в ключе самого разрушения, деструкции. Складывается впечатление, что анархизм по Бакунину - это "бери топор, руби хардкор ". Хотя мы знаем, что Бакунин - левый гегельянец, и на основе его взглядов выросла негативная диалектика Теодора Адорно и в чём-то бунтующий человек Альбера Камю.
Также мне очень странным показался тон самой книги. Например, глава про терроризм. Понятно, что он имел место, но тон таков будто в этом и есть суть анархизма. Даже несмотря на то, что автор сам приводит примеры анархистов-пацифистов, изначальный тон сбивает с толку. Тоже самое касается отношения к насилию в целом. Понятно, что в своей массе анархисты могли быть малограмотными, не осознавать других методов, кроме как насилия, но тон, который задает Эврич как бы подчеркивает обязательность насилия в анархизме.
Кроме того крайне странно смотрится сравнение анархизма с религией. Фразы типа "Символ веры Бакунина" просто выбивают из колеи. Также есть спорные моменты с использованием терминологии. Например, в тексте есть практически противопоставление анархизма и социализма. И в целом понятно, что имел в виду Эврич, что под социалистами он подразумевает большевиков и левых эсеров, но противопоставление такое категорически неуместно. В "Записках революционера" Кропоткина гораздо легче встретить слово "социализм" и самоназвание Кропоткина "социалистом" нежели анархистом. Ещё один курьез связанный с терминами - это название Кропоткина либертарианцем. Смысл опять же понятен. Но категорически неприемлемо применять этот термин в данном случае. Такие ляпы я готов списать на некачественный перевод, а также на то, что книгу Эврич издал в 1967 году и, возможно, в то время либертарианство ещё не имело значение анархо-капитализма.
Теперь о плюсах.
Их будет гораздо меньше.
Прежде всего, это сама история с чего зарождалось движение в России. Было интересно узнать, что русский анархизм родился в Польше, на окраинах империи, там, где в основном жили малые народы, наиболее притесняемые царем.
Второе, что хочется отметить - это чёткое и последовательное описание позиции меньшевиков. Наряду с лекциями Александра Шубина по Великой российской революции, благодаря этой книге Эврича я уяснил для себя разницу между большевиками и меньшевиками. Меньшевики - это марксисты. Большевики - контрреволюционеры и отступники марксизма с 1917 года.
В целом книга достойна изучения, но рекомендовал бы я её только тем, у кого уже есть представления о движении анархистов и о ее персоналиях.
Заключение мне подумалось следующее: у Пола Эврича есть книга "Американские анархисты". Не удивлюсь, если окажется, что половина анархистов американских уже фигурировали в книге про русских.
Скучная и сумбурная историческая книжка. Запомнились только несколько удачных цитат Кропоткина и Гольдман, пара историй про Махно, а в остальном перед глазами до сих пор скучные нераскрытые (к счастью, или к сожалению, чорт знает) интриги и слово "большевик" и производные.
Пол Эрвич «Русские анархисты. 1905-1917.» Крупнейший американский исследователь анархизма о временах между двумя русскими революциями, когда казалось, что другой мир возможен, а «революция есть живое творчество масс». История подъема движения и его падения. Совсем другой взгляд на нашу историю, и хотя, история не знает сослагательного наклонения, книга заставляет задуматься о том, что было бы если бы авторитарные тенденции не возобладали. Грустно, поучительно и познавательно. Очень актуальная сейчас книга.
«Где начинается власть, – восклицал «Голос труда», – там кончается революция!»
Синдикалисты обвиняли государство, что оно предало рабочий класс в промышленности, подавив рабочий контроль в пользу таких капиталистических штучек, как единоличное управление, трудовая дисциплина и использование «буржуазных» инженеров и техников. За то, что пренебрегли заводскими комитетами – «любимым ребенком великой пролетарской революции» – ради таких «мертвых организаций», как профсоюзы, за то, что, заменив декретами и бюрократией промышленную демократию, руководство большевиков создало монстра «госкапитализма», бюрократического бегемота, которого словно в насмешку называют «социализмом». Этих злобных близнецов политической диктатуры и «государственного капитализма» можно устранить только «немедленной и радикальной революцией» – силами самих рабочих.
Обвинение в том, что партия большевиков создала «госкапитализм», а не пролетарский социализм, стало главной темой в анархистской критике советского режима.
Когда Махно встал, собираясь прощаться, Кропоткин добавил: «Вы должны помнить, дорогой товарищ, что наша борьба не знает сентиментальности".
Даже те анархисты, которых он встречал в Москве – Боровой, Рощин, Гордин, Сандомирский и другие, – произвели на него впечатление людей книги, а не действия; какое бы уважение ни вызывали их человеческие качества и знания, казалось, они загипнотизированы своими же собственными словами и резолюциями и лишены воли бороться за свои идеалы.