Мятежные ангелы

Я не люблю перечитывать книги; по крайней мере, я не люблю перечитывать те, которые еще не стерлись из памяти. Редко какая вещь вызывает желание, едва закрыв последнюю страницу, вернуться в начало и заново погрузиться в повествование — открывая новые пласты и смакуя особо полюбившиеся детали.

Я не люблю покупать книги, которые уже читала. Моя библиотека наполовину продумана, наполовину спонтанна, но редко когда в ней найдется вещь, изначально прочитанная с монитора или взятая напрокат у друзей.

Я не думала, что «Мятежные ангелы» смогут пополнить список столь редких исключений.

Прежде всего, это очень красиво.

Красивая композиция: чередование двух линий, двух взглядов и больше — двух личных миров. Сознание формирует бытие — концепция очень в духе профессорских рассуждений, и если единственная объективная реальность в сознании, то здесь их две. Бытие умницы и красавицы (нет-что-вы-совсем-не-цыганки), влюбленной (или-уже-не-совсем) в своего наставника, и бытие англиканского священника и ученого, что пребывает в любимом моем состоянии — пытаясь сохранить равновесие ровно на границе. На-границе-всего-со-всем, как водится.

Красивое развитие сюжета: случайными мазками, которые тщательно продуманы и при этом ненавязчивы; не французский импрессионизм, но что-то близкое живописи Врубеля. Знаете, такие кристаллические пятна на холсте и сложные, сумрачные цвета.

Это сюжет-без-сюжета. Книга наполнена событиями — большими и малыми, — но ощущения их книжности нет; нет и мысли, что они как-то на сюжет работают. Они просто происходят, как в жизни. Динамика почти не ощущается, но это не делает повествование скучным и затянутым — о нет, совсем наоборот...
Думается мне, всё дело в дистанции. Был у нас на лекциях по аудио-видео-кино такой разговор: режиссер может вовлекать зрителя в сюжет, делать его частью сюжета и полноправным героем происходящего, а может и максимально от сюжета дистанцировать, заставить смотреть со стороны, с высоты — откуда угодно, но объективно и не вовлекаясь.
Дэвис, кажется, свел дистанцию не то к нулю, не то к минус бесконечности.

Красивый контраст: писатель вовлекает в такое мастерски прописанное пространство, что даже мыслей о его не-настоящности не возникает. Он погружает в университетский мир, населенный людьми от науки, а значит не от мира сего, но всё же — людьми, со своими слабостями и пороками. А потом добавляет цвета, по капле вводя мир совсем другой; яркий, дикий, самобытный, по-цыгански открытый и замкнутый на себя одновременно.

Мистер Холлиер, какие же это окаменелости?
Мистер Холлиер, если сознание формирует бытие, то окаменели здесь вовсе не эксцентричная госпожа Лаутаро, не Ерко и не те древние культуры, в которых вы ищете то, что лежит на поверхности и само просится в руки.

Красивая мифология: помимо библейских аллюзий и интересных, каких-то особенно живых разговоров об искусстве, науке, легендах и мифах, она раскрывается и через самих героев. Кто есть Парлабейн, если не трикстер? Тот, чья роль — путаться под ногами и вышибать из-под них почву, играть, насмехаться, провоцировать на гнев, злость, раздражение... и на осознание чего-то важного. Своего корня, быть может. Самой-сути-себя.

Красивое оформление: такую книгу действительно хочется поставить на полку. Когда таких книг три, и каждая оформлена подобающе — сделать это хочется втройне.

Ну и просто цитата. Красивая, как же иначе.

Мы склонны думать, что человеческое познание прогрессивно: поскольку мы сами знаем все больше и больше, из этого должно следовать, что наши деды знали меньше нас, а прадеды еще меньше. Но правдоподобна и другая теория: может быть, мы просто в разное время узнаем вещи с разных сторон и разными путями. И это проливает новый свет на всю мифологию: мифы не мертвы, просто мы их теперь по-другому понимаем и по-другому применяем. Если вы думаете, что суеверие умерло, зайдите как-нибудь на экзамен и посмотрите, сколько всяческих амулетов и талисманов притаскивают с собой студенты.

Книгу прочитала дня за два.
Рыча, когда меня пытались с ней разлучить.
Просыпаясь с мыслями о ней, и засыпая, жалея время на сон.
Мой неподражаемый Робертсон Дэвис. Чистый экстаз и немой восторг - я уже несколько дней не могу выдавить из себя и пары строк об этой книге.
Итак, что под этой умопомрачительной обложкой, которую я столько раз любовно поглаживала, рассмаривала влюбленными глазами и не выпускала из рук?
Университетский роман, детективная история, сатирические заметки о преподавателях и ученых, любовный четырехугольник, история о трикстерах и искусствоведах, психологические зарисовки, цыганская экзотика, да просто, блин, офигенная книжка от автора "Пятого персонажа". Кто читал его Дептфорскую трилогию, тот поймет мой попотолкубегательный восторг. Не слушайте тех, что пишут что Корнишская трилогия не так хороша, как Дептфорская. А зачем нам две одинаковые трилогии? Она - другая! И это здорово! А Дэвис по-прежнему на высоте.
Почему эти собаки, русские издатели, остановились на этих двух трилогиях? А остальное? У меня уже глаза кровью наливаются, от того что еще две книги - и всё. Больше на русском ничего нет. Ууууууууууу! (воет в отчаянии).

Все таки тема образовательных учреждений моя самая любимая, при этом абсолютно не важно: школа, колледж, университет. Сам процесс обучения, взаимодействия преподавателей и учителей - это как смотреть как льется вода и горит огонь. Очень люблю и различные истории от преподавателей, которые по факту никогда не пригодятся в жизни и после того, как вы это раза три перескажете друзьям навсегда забудется, но именно процесс, когда вам впервые про это рассказывают, это какое-то эмоциональное пиршество. Книгу можно отнести к разным жанрам: можно посмотреть на нее как на легкий детектив, обычную прозу реализма, любовную драму или комедию. Для меня эта книга чистая комедия и я очень искренне смеялась достаточно долго. Но почему-то последняя треть, или быть может четверть, далась мне тяжело, ничего особо интересно в ней уже не обсуждали, возможно даже проявилась некая вторичность повествования и юмор стал эпизодическим. В целом, скомканное ощущение, потому что сюжет вроде как есть, но он такой скачущий, с разрывами и надломами, что голова концентрируется на чем угодно, но только не на сюжете.

Источник

А вы знали, что скрипки можно "лечить" лошадиным навозом?

Инструменты тоже иногда устают и тогда их надо полечить... Да, да, именно тем, что в заголовке. Ох, понимаю, что задача объяснить, чем именно притягательна эта книга для меня неподъемна. Тут такая адская смесь всего эксцентричного, но при этом все выстраивается в такую стройную картину, что абсолютно нет ощущения, что автор пытается эпатировать публику. Старинный колледж, бесценная рукопись, нетривиальное убийство, есть еще и любовная линия. Это моя четвертая книга этого автора и точно не последняя. Подробнее о книге в видео (15:11) 25:49

Для интеллекта и не только

В этот раз Дэвис был похож на выпускника Оксфорда. Он точно канадец? Конечно, все в книге пронизано Канадой, но по ощущениям точь-в-точь Фаулз, Мердок и иже с ними. Высокоинтеллектуальное пиршество, для тех кто дружит с энциклопедиями, философией и понятием "знание ради знания". А возможно, дело не в авторе. Может быть, такое ощущение Оксфорда возникло потому, что речь в книге идет об университете, ученых-преподавателях, науке и иже с ними? Тоже вероятно.

Канадский университет, студентка-аспирантка Мария Магдалина Феотоки, кстати, вот еще что, Дэвис частенько грешит говорящими именами, это каждый раз интеллектуальная загадка, шарада, что же он имел в виду так или иначе называя героя. Здесь очевидно, что Мария Магдалина - красавица блудница, но верная последовательница Христа. Здесь прям с первых глав грехопадение Марии - на потрепанном кожаном диване с профессором Холлиером, ее научным руководителем. Холлиер - а это что? Святой? Святейший? Подходит. Мне очень увлекательно всегда разгадывать такие шарады.

Мария - красавица и умница, полиглот и философ 23х лет, защищает дисер, посвященный Рабле, и вокруг нее так и вьется профессура, трое чрезвычайно интеллектуальных преподавателей, ее мятежных ангелов, открывающих ей доступ к научному Просветлению. Тут все-все-все проникнуто христианским символизмом, несмотря на постоянно съезжающую на всякую физиологию тематику. Три преподавателя - Холлиер, научный руководитель ее диссертации по творчеству Рабле, Симон Даркур (Симон - как Петр, камень, первый апостол) - преподаватель древнегреческого и латыни и Парлабейн - кошмарный абсолютно персонаж, беглый монах, наркоман, бывший выпускник нашего университета, гениальный философ, рядящийся в бомжатские тряпки. Кого выберет Мария? Это линия отчасти любовного романа.

Другая линия - немного детективная. Умирает профессор Фрэнсис Корниш, коллекционер картин, и оставляет после себя огромную коллекцию всего: картин, рукописей, скульптур. Разбираться с ней приезжает его племянник-банкир, который в свою очередь назначает другую троицу университетских преподавателей разобраться с коллекцией и рассортировать ее. Во время сортировки пропадает рукопись Рабле, на которую так зарился Холлиер. Куда? Кто?

Сложно рассказывать о такой многослойной книге, тут много чего еще, всяких линий. И много-много разной информации - про цыган и цыганские традиции, про скрипки, очень много про Рабле и философию. А и еще вот. Продолжаю разговор о дер@ме (далее ). Честное слово, объявляю свой читательский год - годом . И ведь одна за одной идут... Так вот, будет чрезвычайно много информации о . Один из профессоров, Ози Фроутс, выиграл грант на изучение . Целую исследовательскую лабораторию открыл, набрал подопытных, регулярно приносящих образцы. Как романтично обозвала Мария Магдалина, Ози ищет бриллианты в отвергаемом и неценимом. Ну, знаете, так можно любое романтизировать. А я, честно говоря, крайне устала про это читать. Еще не все книги с закончились? Остались? Давайте. Ирвина Уэлша что ли почитать?

Честно говоря, в книге не особо много действия, скорее, это такая настольная книга мыслителя. Почитать, узнать новую информацию, переварить ее, поотгадывать авторские загадки, поразмышлять над бесконечными изречениями профессоров и Марии. Неспешная книга для интеллектуалов.