Когда я выше рассматривал свет и тьму, то пришёл к выводу, что тьма есть просто – отсутствие света. Но любовь – один из тех случаев, когда противопоставление «сущего» и «несущего» неуместно. Если зло есть отсутствие добра, то ненависть вовсе не есть отсутствие любви. И то и другое, несомненно, существует. Отсутствие любви – это, скорее, равнодушие. Однако никто не будет спорить, что любовь и ненависть – полные антагонисты, сиречь противоположности. Вместе с тем любой не раз мог наблюдать, как любовь оборачивается ненавистью и наоборот, из чего можно заключить, что эти чувства сходны.
Бывает ли свет без тени? Не бывает.
Бывает ли любовь без ненависти? Как ни странно, да.
Я не уверен, но возможно, свет и тень – два разных явления, а любовь и ненависть два разных проявления одного и того же.
Не так уж важно, где потратить деньги, главное- зачем и как потратить.
– Ты веришь в любовь?
...
– Не знаю, – наконец сказал он. – Я уже давно не думал о любви. По правде сказать, любовь – это такая штука, которая не спрашивает, веришь ты в неё или не веришь. От веры здесь вообще ничего не зависит. Когда я был моложе, я думал, что любовь – это когда ты не можешь жить без другого человека, когда тебе плохо, если этого человека не ту рядом. Потом, сколько-то лет спустя, мне стало казаться, что любовь – это когда ты просто хочешь, чтоб любимый человек был счастлив…
– Счастлив? – перебила его Зерги.
– Ну. Вот счастлив – и всё! Любой ценой. Я как-то даже не задумывался, что такое счастье в её понимании, а иногда оказывалось, что для её счастья мне как раз лучше бы уйти. – Жуга помолчал, будто его посетили какие-то воспоминания, потом помотал головой и продолжил, но уже как то не очень охотно: Позже я думал, будто любовь – это когда тебя понимают. А сейчас, когда ты спросила… Знаешь, ты, наверное, будешь смеяться, но сейчас мне кажется, будто любовь это когда ты просто можешь быть с кем-то вдвоём и не ругаться с ним. Или нет, пожалуй, не так… Как бы это сказать… Ну, в общем, для меня сейчас это просто возможность быть с кем-то потому, что хочешь быть рядом, и потому, что можешь. Можно поворчать вдвоём, поругаться, что-нибудь натворить, набедокурить или что-то вроде этого… очаг разжечь, обед сварить… поле вспахать, родить ребёнка, дом построить… да наконец просто – сидеть и молчать вдвоём, и это будет по сердцу обоим. Я тебя разочаровал?
– С тобой разочаруешься, как же… – проворчала девушка…
— Я хочу с тобой, — выдохнула она.
— Со мной? Что значит — со мной? Послушай, это невозможно…
Девушка подняла взгляд. В её глазах поблёскивали слёзы.
— Ты ведь не бросишь меня? — робко спросила она.
— Брошу? — Травник поднял бровь, потом нахмурился. — Погоди, погоди… О чём ты говоришь? Мы ведь никогда не были вместе!
Поживёшь с любимым человеком лет с десяток — начинаешь чувствовать его, как себя, какие бы дороги вас ни разделяли. Когда души срастаются, всё больно, где ни ущипни…
От взгляда на железо перехватывает дух, когда пядь за пядью меч являет миру узкое отточенное жало. Нет в мире человека, кто не испытал бы сильных чувств при этом зрелище, и безразлично, страх это, отчаяние или восторг. Когда клинок оставляет ножны, раздаётся слабый звук – это не скрежет и не шелест, а нечто совершенно не от мира сего. Это песня смертоносного металла, металла, отнимающего жизнь, она как тихое предупреждение змеи, венцом которому – холодный чистый звон, и вслед за тем – бросок, укус и смерть. Для скольких тысяч человек этот звук стал последним, что они услышали в этой жизни?..
Не дёргала бы ты его. Не это ему нужно сейчас.
Сусанна растерялась.
— Он мой друг! — выпалила она, не зная, что ещё сказать в своё оправдание. — Мой самый лучший ДРУГ!
Агата вздохнула, скомкала передник и снова покачала головой:
— С друзьями, дочка, так не поступают.
«…ты будешь радоваться и смеяться без причин, томиться в ожидании меня и трепетать от мысли, что можешь меня потерять, и не чуять под собою ног, когда бежишь ко мне. А я уже не смогу быть один, потому что я поверю. Я буду всегда думать о тебе. Мой заброшенный лес будет всегда открыт для тебя. Твои шаги я буду различать среди тысяч других. Твоя походка позовёт меня как музыка, и я выйду из своего убежища…»
— Ты… это… думай, что говоришь! — хрипло закричал он. Мануэль невозмутимо взял у него из рук флягу, заткнул её пробкой и повесил на пояс.
— Я солдат, — ответил он. — Я не умею думать. И ушёл.
Всякое Зло и прячется в темноте. И тьма в людских душах есть самое страшное. Страшнее в этой жизни я ничего не могу себе представить.