Впервые на русском — трогательная история любви и величайшего испытания, какое только может ей грозить. История, которая так покорила легендарного редактора Джейсона Кауфмана — сделавшего звезду из Дэна Брауна, а теперь работающего с Джойсом, — что права на экранизацию «Безмолвной земли» были проданы уже по рукописи; постановщиком выступит Джеймс Марш, лауреат «Оскара» за драму «Канатоходец» (его новый фильм «Теневая танцовщица» прогремел в начале 2012 года на фестивалях «Санденс» и...
Ты помни обо мне, когда уйду
В далекий бессловесный край разлуки,
Когда не сможешь удержать за руку,
А я причин остаться не найду,
Нарушив дней обычных череду,
В которой замок сыплется воздушный.
Меня запомни! Хоть уже не нужно
Молить, скорбеть иль мучиться в бреду.
Но даже если буду я забыта,
Ты, вспомнив, не вини себя, мой друг.
Когда, развеяв прах, все призраки уйдут,
Открою сокровенную мечту:
Знай, лучше позабыть, храня улыбку,
Чем помнить, прикусив губу.
Любовь не означает безудержную общность. Любящие люди не должны одинаково чувствовать, мыслить, понимать. Можно быть наособицу и все равно любить друг друга. Один - скрипичная струна, другой - смычок.
Цени каждый миг. Но что такое этот миг? Барашек волны, залитой солнцем? Лисий хвост, мелькнувший в зарослях? Метеорит, черкнувший по ночному августовскому небу? Все имеет начало и конец. Невозможно вцепиться в мгновенье, чтоб его остановить.
Некоторые песни, книги, фильмы подобны холмам на равнине памяти. Они выше всего твоего опыта. Им никуда не деться.
Если в супружестве есть хоть какой-то смысл, он в том, что иногда мне достаются твои колючки, а тебе – мои.
Секс не мерило любви. Иногда у них ничего общего. Вообще ничего.
— Что мы такое, если не сумма воспоминаний? — Мы забываем, кем могли бы стать. Разве это не важнее?
Опять шел снег. Будто нарисованные, шестиконечные снежинки плавно опускались на рукав куртки. Колючий горный воздух отдавал привкусом сосновой смолы. Чистейшие как лед, подобные мгновенья редки, но если их подметишь, они уже навеки с тобой.
Цени каждый миг, ибо жизнь убегает, и очень быстро.
Не нужно ей других самоцветов, кроме глаз мужа, что вот так влюбленно на нее смотрят, ни к чему иные ожерелья, кроме его нежного дыханья на шее, и других перстней, кроме простенького обручального кольца, которое уже есть.
Знай, лучше позабыть, храня улыбку, Чем помнить, прикусив губу. Кристина Россетти
— Надо издать закон, запрещающий мужу так сильно вожделеть жену, — провозгласил он. — Особенно когда оба чуть не отдали концы.
Любовь не означает безудержную общность. Любящие люди не должны одинаково чувствовать, мыслить, понимать. Можно быть наособицу и все равно любить друг друга. Один — скрипичная струна, другой — смычок.
* * * * *
Цени каждый миг, ибо жизнь убегает, и очень быстро.
* * * * *
Не плачь. Это не важно. Если в супружестве есть хоть какой-то смысл, он в том, что иногда мне достаются твои колючки, а тебе — мои.
* * * * *
— Послушай, ведь мы давно не пробовали.
— Не пробовали — что?
— Уйти отсюда.
— Давно.
— Почему?
— Потому что мы там, где лошади испражняются радугой.
— Верно.
* * * * *
Все, что ты видишь, слышишь, осязаешь или обоняешь, имеет свою историю, и я ее тебе расскажу. Скажешь «бекон», и я расскажу какой-нибудь случай, с ним связанный. Скажешь «снег», и я поведаю целую кучу разных баек. Мы — собрание наших общих историй. Вот что мы есть друг для друга.
За кофе кто-то сказал, мол, тридцатник — важная дата. Ага, согласится другой, впервые слышишь звонок.
— Какой звонок? — спросил третий.
Но все поняли, о чем речь. Ты вроде как уже сделал несколько кругов, сказал второй приятель, но лишь сейчас толком расслышал звонок. Впервые он прозвонил в семь лет, но ты был слишком юн, чтобы его услышать; в четырнадцать проморгал, потому что беспрестанно оглядывался, а в двадцать один безумолчно говорил; следующий звонок раздался в двадцать восемь, но почему-то его слышишь спустя два года. Да, согласились все, вот его-то наконец слышишь.
Всё чертова работа, сказал один гость. Дети, вздохнула приятельница. Любовницы, друзья, поездки, кивнул приятель. Родители стареют. Динь. Все, что ты не сделал. И наверное, не сделаешь. Динь.
— Взгляни иначе, — сказала она. — Может, вовсе ее не отняли? Просто ненадолго тебе вернули. Нам вернули.
Джейк переплел свои пальцы с пальцами Зои:
— Во всем ты хочешь видеть хорошее.
— Ведь это как в жизни, правда? Мы знаем, что всех ждет смерть. Однако считаем, что наших близких забрали, не соглашаясь, что они просто отдали нам все свое время.
— Ты права. Но тяжело принять именно такую правоту. Гораздо легче пасть духом и себя пожалеть.
— Я всегда считала это подарком. В смысле — жизнь. Неведомо от кого. Но знала, что получила дар.
Чтоб помолиться, не обязательно вставать на колени.
Если в супружестве есть хоть какой-то смысл, он в том, что иногда мне достаются твои колючки, а тебе — мои.
Воспоминания о жизни, вернее, о том, что было жизнью, подобны несметным шкатулкам, спрятанным одна в другую.
Любовь не означает безудержную общность. Любящие люди не должны одинаково чувствовать, мыслить, понимать. Можно быть наособицу и все равно любить друг друга. Один — скрипичная струна, другой — смычок.
Дело не в том, куда едешь, а в том, что после себя оставляешь.