Он не стал дожидаться, когда его вежливо попросят на выход. Ушел сам. Перебрался к “новому русскому”. Какому-то медиамагнату Гущинскому. Там осели многие ребята. В том числе и генерал – бывший начальник “пятерки”.
Оставшиеся бедствуют. Особенно тяжко семейным. Вчера они были элитой. Сегодня их мизерной зарплаты не хватает даже на еду. Выживают, как могут. Одно слово – шоковая терапия.
“Все, как в детских стихах у Джанни Родари, - печально думает капитан Казаков. – Тысячи лир превращаются в сотни, денежки тают, как снег прошлогодний. Едва подержал я монеты в руках – и снова, о чудо, сижу весь в долгах!” – Веселый итальянец. С юмором сформулировал весь ужас инфляции. Только вчера пачка кефира стоила сто рублей. А сегодня уже сто десять!”
Заработать – это слово сегодня главное. Хоть что-то заработать. Товары появились, но исчезли деньги. Заводы останавливаются. Где добыть хлеб насущный?
Он не стал дожидаться, когда его вежливо попросят на выход. Ушел сам. Перебрался к “новому русскому”. Какому-то медиамагнату Гущинскому. Там осели многие ребята. В том числе и генерал – бывший начальник “пятерки”.
Оставшиеся бедствуют. Особенно тяжко семейным. Вчера они были элитой. Сегодня их мизерной зарплаты не хватает даже на еду. Выживают, как могут. Одно слово – шоковая терапия.
“Все, как в детских стихах у Джанни Родари, - печально думает капитан Казаков. – Тысячи лир превращаются в сотни, денежки тают, как снег прошлогодний. Едва подержал я монеты в руках – и снова, о чудо, сижу весь в долгах!” – Веселый итальянец. С юмором сформулировал весь ужас инфляции. Только вчера пачка кефира стоила сто рублей. А сегодня уже сто десять!”
Заработать – это слово сегодня главное. Хоть что-то заработать. Товары появились, но исчезли деньги. Заводы останавливаются. Где добыть хлеб насущный?
Все частицы гигантской империи оседали в этом городе. А он, словно новый ковчег, принимал каждого, каждому давал кусок хлеба и кружку воды.
Здесь, можно было встретить кого угодно. Каждой твари по паре. Смешались на улицах великого города афганские генералы и конголезские повстанцы, дети Испании и внуки Израиля, грузины и армяне, молдаване и таджики. А когда республики, словно льдины во время весеннего половодья, стали расходиться в разные стороны, в эту землю обетованную устремились и русские люди со всех концов света.
Некогда гордые землепроходцы, смелые завоеватели, носители цивилизации среди диких народов, первые среди равных, теперь они робко жались к Москве.
Но, увы, вместо хлеба великий город теперь клал в их протянутые руки холодные камни. И бывшие строители вавилонской башни под названием “коммунизм” с горечью садились у дороги – просить подаяние.
Никому не нужные, несчастные и брошенные они забивались в каморки, кишащие крысами подвалы Москвы и молча наблюдали за тем, как людской поток, нарастая, п