Рецензии на книгу «Белое сердце» Хавьер Мариас

Около двухсот страниц  рефлексии на тему: "вся наша жизнь это цепь логичных и неотвратимых событий, запущенных в момент нашего рождения" - ведь мы можем родиться в комфортабельном роддоме, где окружать нас будут опытные акушеры и любящие родственники, а можем в сене, заорав на руках у не совсем трезвой бабки повитухи. И тогда колесо судьбы повернется, конечно, в разные тороны и неотвратимо покатится, и катиться будет неизбежно прямо, иногда подпрыгивая на кочках и вихляя из стороны в сторону, пока не завалится на бок, и завалимся вместе с ним и мы, чтобы уже никогда не встать.

Мы можем пойти налево или направо, и там на нас упадет кирпич, или наоборот не упадет, а если бы мы повернули налево упал бы. Но на самом деле мы не выбираем куда свернуть, все уже предрешено и выбрано, действие или бездейстие равно свершится с нами в этой реальности, и в этой системе координат каждая секунда это уже прошлое, которое не поддается изменению, его можно лишь забыть, или рассказать о нем. Произошедшее обличенное в слова уже не является тем, чем было ранее.

Какие заманчивые два абзаца я написала, просто набор прописных и банальных истин, они же вольный и краткий пересказ "Белого сердца". Прочь метафоры, повторения, тавтологии и бесконечные уточнения уже уточненного. И вместо двухсот страниц необузданной логофилии мы видим краткий набор общеизвестных понятий.

Дать шарманщику денег чтобы он ушел играть на другой перекресток и не мешал работать, а потом три страницы рассуждать о причинах и последствиях такого своего поступка, а так же вариантах развития и не развития событий... Это сильно господа. 
Но это не так бесит как бесконечные повторения одних и тех же предложений, которые есть неповторимый авторский стиль. Рецепт прост: берем несколько фраз и составляем из них разные по контрукции абзацы. Но только от перемены мест слагаемых сумма не меняется, и смысла больше не становится. Как раз наоборот, больше слов - меньше смысла. Эта книга яркий пример переливания из пустого в порожнее и обратно, зачерпывание воды решетом, с упорством достойным лучшего применения.

Если выкинуть из киги все досужие рассуждения, повторы и повторы повторов ( убейте меня, но я не понимаю как повторение одной и той же фразы про то как некая женщина ждала под балконом своего любовника, и каблуки ее вгрызались в асфальт, словно навахи, а ступни были непременно чисто вымытыми, сумка тяжелой, а взгляд усталым, может являться неповторимой стилизацией. А ведь этот кусок автор повторяет на протяжении всего текста раз тридцать) то в сухом остатке мы имеем серую и непримечательную историю про не очень умного, не очень красивого и не самого счастливого мужчину средних лет, который женился и теперь страдает мучительными рефлексиями по сему поводу, а так же по поводу того, что подслушал в номере отеля чужой разговор любовника и любовницы, той самой в желтой кофте, чьи каблуки вгрызались в асфальт, словно навахи, а ступни были непременно чисто вымытыми, сумка тяжелой, а взгляд усталым ( раздражает правда? И так вся книга). Этот серый представитель рода мужеского ведет ничем не примечательную жизнь, работает переводчиком, о чем с упоением рассказывает страниц сорок текста и еще столько же раз повторяет это, ездит в командировки, подозревает свою жену, и рассуждает о свершенном, несвершенном, сказанном и услышанном. Ибо у ушей нет ресниц, как у глаз, дабы захлопнуться и не слышать, не слушать, то что может сорваться с чужих губ. Язык возле уха, язык без костей, что сам того не ведая, подстрекает. Но слово это всего лишь слово, знать о поступке еще не значит совершить его. ( этот пассаж не я придумла, к счастью).

Я хотела ставить кол, жирный такой красный кол. Меня удерживает лишь то, что автор достаточно хорошо владеет словом и его логография это все же не графомания, каковой вполне могла бы стать, управляйся он со словами и образами чуть хуже. А так получился хорошо образованный чукча, который 200 страниц занудно и с повторами пел, о том что видел.

Жесткий спойлер
Главный герой сын некоего дядечки, у которого жена покончила с собой. Эта жена была второй, а третьей была мать главного героя. А про первую никто ничего не знал. Ну и в итоге весь этот клубок распутывается и сын через свою жену узнает тайну отца. Что на самом деле первую свою жену он убил ради второй, а вторая не вынесла этого и покончила собой. А третья ничего не знала и померла естетвенной смертью.
Собственно это вся интрига и замануха романа. Есть еще побочная линия про некоего Кустардоя тайно влюбленного в жену главного героя. И про подругу главного героя, у которой он живет во время командировки и помогает ей завести интрижку с чуваком по переписке.
Я уложилаь в несколько предложений, из двухсот страниц, и ничего важного не упустила. Что еще раз доказывает, что книге надо было ставить кол.

Прочитано в рамках Флэшмоба 2013

7/25 8-05-13

За совет благодарю Seterwind

Пока я это читала, в голове беспрерывным бэкграундом звучала то «Diferente», то «Una Musica Brutal» Gotan Project. Написано хорошо, мыслей и впечатлений – более чем достаточно, пересказать невозможно, да и не нужно - исчезнет внутреннее очарование от бытия тебя и книги вместе. Это не постпостⁿмодернизм, и уж тем более не какая-нибудь современная джага-джага в одежке квазиинтеллектуального романа (хотя если особо не вникать, то очень похоже). Это своеобразная образно-смысловая паутина одного отдельно взятого сознания, в которой кто-то то ли запутался, то ли заблудился, то ли успокоился, то ли разочаровался. Здесь, в общем, и сюжет не важен (подумаешь, сын нехотя узнал отцовскую тайну, пользуясь собственным опытом как инструментом познания), важны слова, то катающиеся по кругу, как на карусели, то высвечивающие смысл в конце темного туннеля подозрений и искусственно созданных сомнений, то просто забавляющиеся друг с другом, а заодно и с читателем (такой же прием я встречала у Ж. Кабре, может быть, это вообще фишка современной испанской интеллектуальной прозы, которую все охотно повторяют). И важен поиск ответа на сакраментальный вопрос: что происходит с реальностью, когда кто-то начинает задумываться и рассказывать о ней?

Мне кажется, что Х. Мариас написал роман-конструктор, следуя не столько архетипике сюжетов, сколько европейской повествовательной традиции, согласно которой любой рассказ – это большое предложение, а предложение – это свёрнутый рассказ (Р. Барт). Соответственно этому, «Одиссею» можно резюмировать до фразы «Одиссей возвращается на Итаку», «Божественную комедию» – до фразы «Данте путешествует по загробным мирам», «В поисках утраченного времени» Пруста – до фразы «Марсель становится писателем» (Ж. Женнет). В попытках разобраться в семейных тайнах герой наталкивается на инвариант одного и того же мужского сюжета. Если пригласить в этот сюжет психоаналитика, то ситуацию легко свернуть к внутреннему конфликту с несколькими мотивами: «принуждать», «предавать», «сомневаться»...

Несколько читательских вечеров ты плывешь по волнам чьего-то чужого сознания, в котором все одновременно и банально, и многозначно, и глупо и пронзительно-откровенно (а личные откровения на сторонний взгляд всегда простоваты, лишь самому открывателю они важны и ценны). Но, собственно, свет божественной истины не так уж часто заглядывает в обыденное сознание, так что не удивительно, что все многократно изобретают свой собственный велосипед. Есть вещи, к которым человек должен прийти сам, вот он, как принцы Серендипа, и бродит исхоженными интеллектуальными тропами в поисках жемчужного зерна.

...жизнь не зависит от поступков, зависит не от того, какие поступки человек совершает, а от того, что о них становится известно.

Любит, судя по всему, Хавьер Мариас качественно растечься мыслью по древу. Любит и умеет.

"Белое сердце" - пространное рассуждение о том, что есть человеческая коммуникация и о том, что если мы что-то слышим, оно уже не может быть неуслышанным, а приобретает вес, власть и влияние на окружающий мир, и особенно на людей, уши которых беззащитны перед информацией возможно меняющей судьбу, хотел ли того носитель информации или случайный ее потребитель. Это окружает нас повсюду - дети слышат предназначенное не им (случайно, ибо вездесущи, или нечаянно, ведь кто примет в расчет слух ребенка, который мал и следовательно - неразумен, а потому безопасен), тонкие стены квартир дарят нам драмы и секреты, которых мы не ищем, подслушанные разговоры на улице, магазине настигают нас, обрывки телефонных разговоров просачиваются сквозь сон...

Удивительно то, что слова все же не так часто приводят к фатальным последствиям. Или мы просто не знаем об этих последствиях — думаем, что нет ничего страшного, а на самом деле то, что мы рассказываем, превращает жизнь в сплошную вереницу катастроф. Все говорят неумолчно, каждую минуту происходят миллионы разговоров, звучат миллионы рассказов, передаются миллионы сплетен, делаются миллионы заявлений и признаний, — все это говорится и выслушивается, и никто не может этого контролировать.

Цепь событий, услышанных фраз приводит к открытиям, которые и в страшном сне бы не привиделись. Но главное в романе не сам сюжет (довольно интересный кстати), выстроенный вокруг Хуана, международного переводчика недавно связавшего себя узами брака ("И что дальше?.."), а то что между. Между строк, между событий жизни, все те мощные невидимые течения, которые неумолимо несут нас туда, куда несут, все тайны и яви, которые вторгаются в нас, чтобы навек что-то изменить, как много элементов составляет любой казалось бы вполне безобидный миг. Белое сердце недостижимо.

Книгу и её замечательного автора я обнаружила в рамках собственной программы прочтения книг - лауреатов Дублинской литературной премии. Очень не хотелось встречаться с "новым Маркесом" : от книги всегда хочется чего-то нового и неожиданного, тем более от удостоенной такой престижной премии. Вряд ли её отметили бы среди нескольких десятков претендентов, если бы это был очередной "кто-то". И жюри нас, читателей, не обмануло: я встретилась с очень достойным автором, очень хорошо рассказавшим свою историю. Которую по духу я бы сравнила с интеллектуально-философской прозой Фриша и Кундеры. Автор, охватывает множество актуальных общеловеческих тем: дружбы, адюльтера, предательства, нечистоплотности в бизнесе, свободы индивида и зависимости от ближних, влияющих и связывающих путами присутствия в жизни. А "Белое сердце" происходит от шекспировского "Макбета": белое, бескровное,холодное и робкое. И события романа также имеют прямые параллели с бессмертной трагедий: они сами трагедия, и у каждого персонажа есть своя роль.
Это просто приятный роман, от чтения которого я получила удовольствие и захотела продолжить знакомство с его автором.

Аннотация врет. Безбожно. Фантастически врет. Это не Пруст и уж тем более не Маркес. Хотя если уж очень хотеть найти сходство, то можно заявить, что у него много рассуждений, как у Пруста, и фамилия с родным языком похожи на Маркесовы. Но как-то мне кажется, что этого мало.

Итак, о чем же книга. Ну... Если попытаться изложить сюжет кратко, но без спойлеров, то получится следующее - 40 лет назад молодая жена покончила с собой. 40 лет спустя мужчина, находящийся в некотором родстве с этой женщиной, узнает, как было дело и что послужило причиной. Все. Между первыми 30 страницами, где рассказывается о самоубийстве, и последними 70, где рассказывается, почему оно случилось (хотя хватило бы и 10, если бы кто-то не рассусоливал), герой думает.

И ладно бы думал о чем-то так, чтобы это было похоже на мысли, а не на выстраданный многими часами писания и редактирования авторский текст. Но нет! Хавьер Мариас легких путей не ищет! Он свой текст вымучивает, а потом дострадывает. А еще любит его, как вот того самого ребенка, рожденного в самых страшных-престрашных муках. И потому активно и бережно занимается самоцитированием. А вот проверить, кого цитирует сам, не удосуживается.

Вердикт - скучно, тягуче, уныло, безрадостно.

Як з цим жити?

Зміна цивільного стану переінакшує життя, змінює її звичний уклад. Уже неможливо , наприклад,поїхати з другом в похід, зібратися у дворі і до темряви грати в настольний теніс, потім розповідати дивні історії з студентсього життя , просто бродити пустельними вулицями, ржати навіть без привіда.
Зараз, коли ви одружені. ви прямуєте одразу додому, чи хотілося б вам цього чи ні; не можете ліниво міркувати, малювати в уяві все те, що могло б трапитися цікавого , бо як кажуть жартуючи: " Чоловік, що мирно лежить на дивані, з приходом жінки перетворюється в того, що нахабно валається."
В романі- ні натяка на гумор. Все більш, ніж серйозно. Про шлюб, пристрасті, про відплату за бажання, про готовність стати свідком злочину и жити з цим далі.

Подозреваю, что я, как и многие люди, купилась на слова "новый Маркес", что само по себе глупо, как глупо быть вторым кем-то или кем-то новым. Уж не знаю, почему немецкому критику, чьи слова были вынесены на обложку, показалось, что Мариас в чем-то похож на Маркеса. Ну да, может, это его личные ассоциации.

В целом книжка приятная. Начало интереснее конца, который вполне предсказуем. Я читала довольно быстро, потому что меня как раз интересовали ответы те вопросы, что задает герой себе накануне свадьбы и несколько позже. Ну что ж, на выходе я узнала, что ответы вполне жизненные, человеческие, очень простые, какие может вынести только в целом положительный человек. Но именно положительность, отсутствие червоточины для меня не самое интересное качество в герое и в человеке. Так что не поломало, на мои вопросы не ответило, но как будто поговорила с собеседником, который посоветовал не страдать фигней, а просто жить.

С облегчением захлопнув «Белое сердце», хочется воскликнуть:
- Да чтобы я еще раз взяла в руки книгу? Да ни за что!
Конечно, я этого не сделаю, но еще долго буду корить себя за то, что не могу бросить чтение, не дойдя до финальной точки. К слову, это моя вторая попытка осилить Мариаса, первая провалилась на 1/4 части романа. Слишком уныло, водянисто, постно. Бесконечные повторы одного и того же, ненужные уточнения, скрупулезный разбор банальных понятий раздражают уже к 30 странице. Добавьте сюда внушающие ужас своей громоздкостью предложения, слова в которых зачастую кажутся совершенно не связанными друг с другом. Часто приходилось возвращаться и перечитывать, лишь бы понять, о чем вообще речь. Кажущаяся простота слов, возможно, нарочитая, под весом многотонных глыб-предложений теряет свою естественность.
Впечатление от книги мог бы улучшить сюжет, но всё повествование медленно крутится вокруг некой тайны отца главного героя. Остальное служит фоном.
К плюсам можно отнести удачные образы всех персонажей, кроме самого рассказчика и его жены (они вообще не раскрыты). Я буду скучать по Мириам, Рансу, Берте и даже по профессору Вильялобосу, но едва ли решусь продолжить своё знакомство с Мариасом. Хотя... если только не одолеет бессонница - отличное лекарство, между прочим. Усыпляет мгновенно.

Занятная книга. Действительно гипнотическая. Очень странный главный герой. Он рассказывает о трех эпизодах, свидетелем, вольным или невольным, которых он был. И такое впечатление, что парень своей жизни не имеет, а только тем и занимается, что подслушивает других людей, ведет какие-то наблюдение за чужими людьми, их поступками, чего-то там себе анализирует и домысливает. Апогеем бестактности является эпизод, когда герой, будучи переводчиком высокопоставленного лица, воспользовался своим положением с вложил в уста своего нанимателя слова, которых он не говорил и таким образом выстроил целый диалог. Я была в шоке, если честно. Этот эпизод преподносится без малейшего стеснения, ни стыда, ни совести. Свой отвратительный поступок он преподнес, как дерзкую шалость, с целью покозырять остроумием перед понравившейся переводчицей (которая потом стала его женой - и не насторожило же ее ничего, меня бы насторожило!). В свой медовый месяц герой, цинично оставив больную жену без ухода, подсматривает и подслушивает за соседями, интерпретируя их диалоги по-своему и придумывая целый сюжет. Вот здесь стоит еще раз насторожиться. Это получается, мои соседи, которых я знать не знаю и не желаю, тоже вот так вот ухом к стенке через стакан и все наши перебранки секут? Еще убил наповал рассказ про Берту, подругу героя, которая знакомилась через агентство. Это ж нарочно не придумаешь! Тем не менее, книга мне понравилась. В основном потому, что все эти фрики далеко от меня.

Книжное государство. Собери их всех.

Чтобы не захлебнуться в потоке сознания, хватайтесь за Нобелевку

Вот наступил и мой черёд недоумевать, за что же могут дать Нобелевскую премию или хотя бы предлагать номинировать на неё. Я искренне пыталась понять, что в «Белом сердце» такого, что стало бы настоящим открытием, потрясением, новым словом в литературе. Пыталась – признаюсь – безуспешно. Я как будто носила воду решетом – она всё сочилась и сочилась, а результата всё не было.
В самом деле, что ищем мы в книгах? Чего-то интересного, трогательного, цепляющего за душу, умного, заставляющего пробудиться дремлющий мозг? Список можно продолжать до бесконечности, у каждого читателя он свой, при встрече с новой книгой он может меняться. В данном случае мне было а)неинтересно; б)просто скучно; в)я так и не докопалась до идеи; г) книга раздражала занудным многократным повторением одного и того же, разжёванным до состояния тошнотворной массы. Ничто не восхитило, не поразило, даже не бесило. Увязнув, как в болоте, хотелось только одного – скорее выбраться оттуда. Вы же не остановитесь, когда вас засасывает, полюбоваться окружающим пейзажем? А есть чем любоваться в болотах? Вот то-то и оно…
Не покидало ощущение, что это какая-то игра: делаем умный вид, морщим лоб и иногда киваем, соглашаясь с какими-то сентенциями. Кто не сумел такой вид принять, сам дурак, наша книга не для таких.
Итак, наморщили лоб? Поехали:

«…слушаю это женское пение, которое звучит не для того, чтобы его услышали, и уж тем более не для того, чтобы его переводили, ничего не значащее и никому не адресованное пение, которое мы слышим однажды и уже не можем забыть, пение, которое раздаётся, несмотря ни на что, которое не смолкает и не растворяется в наступающей потом тишине взрослой (или, может быть, просто мужской) жизни».

Вот вам викторинка: что это за пение, по-вашему? Поёт Мария Каллас свою лучшую арию? Поёт колдунья у очага, помешивая зелье? О чём вы подумали сейчас? Ответ: «Иногда Луиса напевает в ванной, приводя себя в порядок, а я наблюдаю за ней…» (это начало предложения). Я-то, наивная, до сих пор не хотела, чтоб за мной в такие моменты в ванной наблюдали! А тут ишь чего! Запеть, что ли, в следующий раз… Нет, не буду, пожалуй, за мной-то не знойный испанец будет наблюдать!
Таких моментов в книге много. Вот и пение упоминалось не раз, в разных ситуациях герой то слышит его, то вспоминает легенду, вроде бы должно всё это срастись в единую какую-то цепочку, почти мифологическую, но чего-то не хватает. Не поднимаются у меня гигиенические процедуры до уровня мировой философии, даже с пением. Эх, видно, не возвышенная я натура! А может, просто извилин не хватило.
Или вот ещё для примера:

«Все принуждают всех. При этом мы не принуждаем других делать то, что они делать не хотят, мы принуждаем только в тех случаях, когда другой человек сам не знает, хочет он того, что нужно нам, или нет, - ведь почти никто не знает, чего он не хочет, и ещё того меньше – чего он хочет (последнее просто невозможно знать)».

Ну, как вам? Далее это растягивается на парочку страниц.
Совсем добивают такие положения:

«Колесо жизни приводится в движение теми, у кого нет памяти, кто слышит, видит и знает то, что не говорится, не происходит, что непознаваемо и недоказуемо. То, что происходит, идентично тому, что не происходит; то, что мы отвергаем, равносильно тому, что мы принимаем и чего мы добиваемся; то, что мы испытываем, равносильно тому, что мы не испытываем, и, тем не менее, жизнь идёт, и мы все к чему-то стремимся, что-то выбираем, от чего отказываемся, пытаемся найти различия между этими равносильными действиями и создать свою неповторимую историю, которую мы сможем запомнить и рассказать».

Уффф!
Вообще-то хорошим тоном считается писать рецензию в духе и стиле книге. Ща как отвечу Хавьеру нашему Мариасу! Эйдические образы, данные в детализованной наглядности, отличаются в восприятии от образов отсутствующих предметов, подчиняясь закону Эммерта, раздражающему периферические сенсорные аппараты, данные в постоянной последовательности и проекции, недоступной обычному образу-представлению, однако констелляция отдельных представлений определяет соотношение установки на разрешение задачи и теми интеллектуальными операциями, которые она актуализует. По-моему, получилось.
Впрочем, есть в книге не только такие философские пассажи, а для меня так просто умничанье на пустом месте, но и (всё-таки!) сюжет, есть некая тайна, которая в самом начале обещала сделать книгу интересной, но так и не сделала. Главный герой, Хуан, международный переводчик, живёт с ощущением, что не всё так просто с его отцом, но вот что именно? Тайна раскроется в финале, но догадаться о ней можно гораздо раньше.
Мне понравились описания переговоров чиновников высокого ранга с позиций переводчика, это было действительно познавательно, иногда даже с юмором. Ещё я узнала, почему надо переводить охранников в музеях из зала в зал. И, на мой взгляд, автору неплохо удаются как раз вещи собственно повествовательные, но вот псевдофилософия – увольте. Зачем-то он до бесконечности растягивает какие-то эпизоды, они должны бы уже превратиться в события мирового масштаба при постоянном к ним возвращении, но может стать таковым встреча женщины с мужчиной с сайта знакомств? Может стать таковым разговор пары любовников, подслушанный в номере отеля? Даже если они символически связаны между собой? Ведь если тянуть и тянуть красивую ткань, она в конце концов станет похожа на бесформенную марлю.
В общем, призывать читать у меня совести не хватает, но и отговаривать не буду. Вдруг кто-то найдёт действительно те самые глубины, чтобы и к Прусту приравнять и на Нобелевку номинировать? Но вот сравнения с моим любимым Маркесом аннотации я простить не могу, и рядом авторы не стояли.

Источник