Кролик поставил на стол крошечную чашечку и придвинул её ко мне.
– Под вашу ответственность, – предупредил он колясников.
Заглянув в чашечку, я увидел только маслянистый отблеск на самом донышке. Там не хватило бы наполнить и напёрсток.
– Вот это да! – удивился я. – Как мало.
Кролик шумно вздохнул. Он не уходил. Стоял и чего-то ждал.
– Деньги, – сказал он наконец. – Платить будешь?
Я растерялся. Денег у меня при себе не было.
– А сколько это стоит? – спросил я.
Кролик повернулся к Табаки.
– Слушай, это вы всё затеяли. Я бы ничего ему не дал. Он же совсем без понятия, этот Фазан.
– Заткнись, – сказал Лорд, – протягивая ему сотенную купюру. – И вали отсюда.
Кролик взял деньги и отошёл, бросив на Лорда хмурый взгляд.
– Пей, – предложил мне Лорд. – Если действительно хочешь.
Я опять заглянул в чашечку.
– Вообще-то уже не хочу.
– И правильно, – обрадовался Табаки. – Зачем тебе? Вовсе не обязательно, и вообще с чего это ты вдруг? Выпей лучше кофе. И булочку съешь.
– Дай какой-нибудь пузырёк, – попросил Лорд, протягивая руку.
Табаки поморщился.
– Решил отравиться? Тогда лучше крысиного яду достань. Он надёжнее. И более предсказуем.
- Курильщик вернулся. Может, он голодный. Спроси его. С радостным воплем Табаки выкатывается задом в дверной проем и,судя по грохоту, бросается штурмовать дверь туалета. - Курильщик! Солнце мое! Ты здесь? Отзовись!
- Одиночка плюс одиночка – двое одиночек. А еще десять – это уже целое море одиночества.
Невозможно постоянно обыгрывать одни и те же сюжеты. Время от времени сценарий требует изменений.
Нет человека счастливее, чем настоящий дурак.
Как только ты начинаешь что-то понимать, первая твоя реакция — вытряхнуть из себя это понимание.
– Я красивый, – сказал урод и заплакал… – А я урод, – сказал другой урод и засмеялся…
Рано или поздно все мы сталкиваемся с проблемами, выросшими из недоговоренностей. Из того, что кто-то из нас не так понят.
Улыбка - лучшее, что есть в человеке. Ты не совсем человек, пока не умеешь улыбаться
Никому не нравится, когда посторонние разгадывают их любимые игры.
-Гляньте, у малявок раскол, - сказал старшеклассник Кабан.
-Подрастают, - пренебрежительно отметил Хромой. - Становятся таким же дерьмом, как мы.
Он вошел в его жизнь, как к себе в комнату, перевернул все вверх дном, переставил и заполнил собой.
Собственное бессилие пожирает меня. Скоро останутся одни кости.
Никогда – это слишком долгое слово.
Он протягивает себя на раскрытой ладони – всего целиком – и вручает тебе, а голую душу не отбросишь прочь, сделав вид, что не понял, что тебе дали и зачем. Его сила в этой страшной открытости. Таких я еще не встречал.
— Ладно, — сказал он. — Забудем того тебя, который живет в зеркале.
— По-твоему, это не я?
— Ты. Но не совсем. Это ты, искаженный собственным восприятием. В зеркалах мы все хуже, чем на самом деле, не замечал?
Cлова, которые сказаны, что-то означают, даже если ты ничего не имел в виду.
Самая неприятная тишина там, где много людей молчат.
Но иногда вовсе не обязательно говорить что-то вслух, чтобы тебя поняли.
Я догадался, что изменилось в кабинете с моего первого визита. Сам Акула. Из неприметного дядьки, прятавшегося под огнетушителем, он превратился в Акулу. В то самое, чем его называли. Значит, клички давались не просто так.
За этой дверью не та территория, по которой следует брести из последних сил. В Могильнике следует демонстрировать бодрость и жизнерадостность. Даже если ты труп.
- ... Он вообще никогда не смотрится в зеркало.
- Почему? ... - Если бы я видел в зеркале то, что видит он...
- Откуда ты знаешь, что он там видит?
- Он видит что-то вроде молодого Боуи. Только красивее. Будь я похож на Боуи, я бы...
- ...стонал, что похож на престарелую Марлен Дитрих и мечтал походить на Тайсона.