Для Егора Вожникова, который, нырнув в прорубь, вынырнул в 1409 году, все вроде бы складывается хорошо. Возглавив ватагу ушкуйников — речных пиратов, — он не только сумел неплохо устроиться в средневековой Руси, но и нашел любимую женщину Елену, да не какую-нибудь, а княжну! Именно она подтолкнула Егора к мысли, что пора ему самому становиться князем. А братья-ватажники помогли ему в этом. Казалось бы, живи да радуйся! Однако иные удельные владыки не желают признавать в нем равного, а великий князь Василий и прямо угрожает повесить за самозванство, словно обычного татя. Егору снова приходится браться за меч и садиться на гребную банку ушкуя. Его грозные враги даже не догадываются, что пришелец из будущего нашел слабое место их мира и теперь намерен подчинить знатных недругов своей воле.
Это не мой жанр. Решил прочитать книгу про попаданцев, но выбор оказался неудачным. Весь "Воевода" сшит белыми нитками. Все неправдоподобно. Все боевые схватки топорные,чувствуется,что автор мало знаком с историческим материалом описываемого периода. А о языке и говорить не стоит. "смесь французского с нижегородским". Ну, не говорили так в XV веке. Такой атаман, каким его описал автор, не мог добиваться воинских успехов, тем более с таким неорганизованным людом, как ушкуйники и ватажники, особенно в эпизоде с Москвой. Желание прекратить чтение возникло буквально с первых страниц, но я стойко продержался до конца и даже робкие попытки автора показать интимную жизнь в то время ничего, кроме усмешки не вызвали.
Это не мой жанр. Решил прочитать книгу про попаданцев, но выбор оказался неудачным. Весь "Воевода" сшит белыми нитками. Все неправдоподобно. Все боевые схватки топорные,чувствуется,что автор мало знаком с историческим материалом описываемого периода. А о языке и говорить не стоит. "смесь французского с нижегородским". Ну, не говорили так в XV веке. Такой атаман, каким его описал автор, не мог добиваться воинских успехов, тем более с таким неорганизованным людом, как ушкуйники и ватажники, особенно в эпизоде с Москвой. Желание прекратить чтение возникло буквально с первых страниц, но я стойко продержался до конца и даже робкие попытки автора показать интимную жизнь в то время ничего, кроме усмешки не вызвали.