В закоулках лондонского Сити скрывается банк Монсальват – неприметная, но очень богатая и влиятельная организация. Когда бедная студентка Элли Стентон получает из него письмо с приглашением на работу, она хватается за такой роскошный шанс. Но вскоре девушка понимает, что хранилища банка скрывают больше, чем просто сокровища и ценные бумаги, а саму ее наняли вовсе не благодаря деловым навыкам. Эта история началась восемьсот лет назад, когда безвестный рыцарь бросил вызов зловещей организации, сеющей раздор и играющей королями, словно пешками. Тайная война за власть над судьбами народов идет уже много веков, и Элли была обречена сразиться в ней еще до того, как родилась…
Лавры Дэна Брауна никак не дают покоя современным писателям )) Святой Грааль, золотое сечение... как будто других загадок в мире нет. "Код Да Винчи" был первым, читать его было интересно настолько, что не оторваться. Эта книга - скукотища невероятная. В ней две параллельных истории и обе можно использовать как снотворное. Еще хочется передать привет переводчику. Не стесняйтесь пользоваться словарём, в том числе и толковым. Потому что поэма в 8 строк - это все-таки стихотворение, а пекарь и стряпчий - совершенно разные профессии.
Лавры Дэна Брауна никак не дают покоя современным писателям )) Святой Грааль, золотое сечение... как будто других загадок в мире нет. "Код Да Винчи" был первым, читать его было интересно настолько, что не оторваться. Эта книга - скукотища невероятная. В ней две параллельных истории и обе можно использовать как снотворное. Еще хочется передать привет переводчику. Не стесняйтесь пользоваться словарём, в том числе и толковым. Потому что поэма в 8 строк - это все-таки стихотворение, а пекарь и стряпчий - совершенно разные профессии.
По проторенной дорожке Дэна Брауна
Две линии, два времени, две тайные организации объединены загадочным артефактом, который автору так и не удалось внятно обозначить , как и то, чем этот предмет наделяет обладателя. Шпионский детектив с исторической подоплёкой так и норовит потягаться с романами Дэна Брауна, но нет - до них слишком далеко.
Переставая быть детьми, мы сперва желаем, чтобы мир был другим - чтобы раны заживали, не оставляя шрамов, чтобы каждая любовь была первой, чтобы прошлые грехи отпускались после одной-единственной исповеди.
Я усвоил истину еще в юности: мы не можем сбросить с себя наши грехи и сожаления, а лишь накапливаем их, и несем это бремя вплоть до самой смерти. Лучшее, что мы можем сделать, - научиться жить в согласии с самими собой, примиряясь с прошлым.