Раннее творчество Алена Роб-Грийе (род. в 1922 г.) перевернуло привычные представления о жанре романа и положило начало «новому роману» – одному из самых революционных явлений в мировой литературе XX века. В книгу вошли три произведения писателя: «Ластики» (1953), «Соглядатай» (1955) и «Ревность» (1957).
Роб-Грийе любит играть на читательских стереотипах, пародируя классические жанровые стандарты. Несмотря на обилие прямых и косвенных улик, которые как будто свидетельствуют о том, что герой романа, Матиас, действительно совершил убийство Жаклин Ледюк, преступник странным образом избегает изобличения. Более того, никто, кроме самого предполагаемого преступника, не ведет расследования…
Очень своеобразная книга, своеобразная манера текста. Первый раз читала Алена Роба-Грийе. Книга не большая по объему - у меня чуть больше ста страниц, но читала я ее долго. В тексте очень мало прямой речи, примерно половину книги ничего не происходит, главный герой ходит по деревне, пытается продать часы. Половину книги мне казалось, что это очень тягомотное повествование.
А потом неожиданно осознала, что мне интересно. Вчиталась, "распробовала", и вот уже затянуло в это меланхоличное, неторопливое, тягостное, а не тягомотное, повествование.
Во второй половине книги началась неплохая детективная линия, но вот это тягостное ощущение от деревни, от главного героя, было с самого начала. Книга далеко не для легкого чтения, потому что она давит, но это мне в конце концов и понравилось. Когда сначала казалось, что это всё просто занудство какое-то, а потом понимаешь, что уже погрузился в эту угрюмую, жутковатую деревеньку, что главный герой не так прост, как кажется.
Не смогу назвать эту книгу одной из своих любимых, но она мне запомнилась стилем написания, неоднозначным впечатлением, и своеобразным "послевкусием".
Очень своеобразная книга, своеобразная манера текста. Первый раз читала Алена Роба-Грийе. Книга не большая по объему - у меня чуть больше ста страниц, но читала я ее долго. В тексте очень мало прямой речи, примерно половину книги ничего не происходит, главный герой ходит по деревне, пытается продать часы. Половину книги мне казалось, что это очень тягомотное повествование.
А потом неожиданно осознала, что мне интересно. Вчиталась, "распробовала", и вот уже затянуло в это меланхоличное, неторопливое, тягостное, а не тягомотное, повествование.
Во второй половине книги началась неплохая детективная линия, но вот это тягостное ощущение от деревни, от главного героя, было с самого начала. Книга далеко не для легкого чтения, потому что она давит, но это мне в конце концов и понравилось. Когда сначала казалось, что это всё просто занудство какое-то, а потом понимаешь, что уже погрузился в эту угрюмую, жутковатую деревеньку, что главный герой не так прост, как кажется.
Не смогу назвать эту книгу одной из своих любимых, но она мне запомнилась стилем написания, неоднозначным впечатлением, и своеобразным "послевкусием".
Третий (для меня) роман автора показался мне проще и доступнее.
Является ли он в действительности таким или это всего лишь следствие увеличенного объема романа по сравнению с двумя предыдущими и отсюда возникающее периодически впечатление некоторого затишья в потоке, перечислении и повторении мельчайших деталей, создающих отвлекающий и уводящий от сюжета эффект, или же это результат моей адаптации к стилю автора, - не знаю, но факт есть факт и чтение уже не кажется таким экстремальным для восприятия.
Сам сюжет более классический (хотя позиция автора всегда состояла в обратном) и понятный.
Кроме того, в нем есть то, что можно назвать детективной составляющей: предполагаемое убийство и предполагаемый преступник, попытка создать алиби и, здесь, особенно в этом втором компоненте, стиль автора в создании цепочки из многочисленных подробностей приходит в единение с элементами, используемыми при построении сюжета о расследовании преступления.
Я не случайно использовала слово «предполагаемый». Главное для Алена Роб-Грийе создать атмосферность, загадочность. Никогда, в полной мере сюжет не будет раскрыт до конца. Это не то, что называют открытым финалом, это недоговоренность, дающая возможность читателю стать как бы соавтором романа.
З.Ы. Есть для меня что-то общее в этом романе и в набоковском «Отчаянии». Не могу объяснить это с чувством и толком, это где-то на уровне подсознания.
«Она потерялась, но не для всех.»
И все же пессимистические прогнозы этого человека («В этом захудалом поселке вы не продадите ни пары») были недобрым предзнаменованием. Хотя объективно Матиас не придавал им никакого значения – он не считал, что автором прогнозов двигало реальное знание рынка или какой-то провидческий дар, – но было бы лучше, если бы прогнозов этих не было вовсе
Прилагательные «ужасный», «омерзительный» или «отвратительный» совершенно не годились для этого дела. Расплывчато-слезливые сетования по поводу трагической судьбы маленькой девочки тоже ничего не давали. Те завуалированные выражения, в которых рассказывалось о ее смерти, целиком соответствовали принятому для этой рубрики стилю газетных статей и отражали, в лучшем случае, лишь самые общие сведения.