Жюстина, или Несчастья добродетели

Оскорбленная добродетель

Достаточно философский роман, обнажающий пороки человечества, но не все этим порокам подвержены. Где есть порок, там есть и добродетель. Может она мала, ничтожна, но она есть. Добродетель - выбор сильных и чистых людей. Не всем дано это чувство, кому-то легче поддаться пороку, испытывая наслаждение причиняя муки другим. Отбросить всю мораль, человеческие законы. Приносить только боль и страдания, уничтожая любую добродетель на своём пути, но полностью ее никогда не уничтожить. Про эту книгу я узнал из упоминаний "Волхва" Джона Фаулза, так что сразу же взялся за неё. Скачал я расширенную версию, без цензуры. В ней около 800 страниц. Я не поклонник извращений, но и цензуру я не потерплю. Сначала мне казалось, что это не просто порнушная книга, что это что-то более глубокое, но к сожалению я не смог осилить и даже разочаровался. После двухсот страниц я сдался, но всё же решил оставить рецензию, может быть в будущем всё же вернусь и попробую осилить это произведение, ну или же попробую почитать зацензуренную версию объёмом в 272 страницы. А история рассказывает нам про двух юных осиротевших сестер, лишившихся всего. 14-летняя порочная Жюлльета и 15-летняя целомудренная Жюстина. Жюлльета сразу определила свою судьбу и попыталась привлечь и Жюстину, но та отвергла предложение сестры и всё же всё равно попала в руки нехороших людей. Для меня это не просто книга. Это испытание. Наберусь сил и обязательно преодолею это.

«Кто сказал: Казанова не знает любви», - не понял вопроса».
С. Калугин.
Почему эту книгу стоит прочитать?
1. Классику надо знать и уметь читать. Так как проблемы, заявленные в таких книгах, как правило, не преходящи и универсальны.
2. Сведения о сексе, полученные из журналов типа COOL и BRAVO, не всегда достаточны для удовлетворения любопытства и прочих потребностей. Правда стоит де Сад чуть-чуть дороже, но дешевле, чем Play Boy.
3. Вообще, тексты такого рода невольно развивают воображение, т.к. несильно детализированы. Правда, в данном случае, вы рискуете оказаться в его заложниках.
4. Если вы за порок - почувствуете себя оправданным, а добродетель - высмеянной, т.е. утвердитесь в своей позиции. Но вы и так в ней тверды.
5. Если вы за добродетель - подберёте и разовьёте контраргументацию и почувствуете порок высмеянным и обезображенным, утвердитесь в своей позиции.
6. Если вы не достигли определённого возраста и в действии не всё вам понятно, будет что обсудить с родителями и друзьями.
7. Если вы - нежная и чувствительная девушка, то разовьёте мышцы ног и живота, справляясь с рвотными позывами в наиболее красочные моменты повествования. Большинство моих друзей, согласились, что сие пособие является уникальным тренажёром для сердечно-сосудистой системы и средством понижения аппетита.
Почему эту книгу читать не стоит? См. пункты 1 - 7.
Примечания:
К сожалению, большинству из нас школа так и не сумела привить любовь к классицизму. Умение читать произведения такой формы доступны не каждому. Тем более, что де Сад органично соединяет аскезу композиции и стиля с распущенностью героев и обстановки. Плоские картинки объёмных прелестей главной героини, высокопарные диалоги, соблюдающие очерёдность, одна линия сюжета, и та до предела упрощённая, могут вызвать лёгкое раздражение. Зато школа описания получения удовольствия определённым путём заставляет не изумиться, а просто позавидовать. Чувства здесь, мнится, нет и быть не может. А на самом-то деле благоговения перед своей героиней автор так и не смог скрыть. Правда, проявляется она на фоне маскарадности произведения странно, как любовь первоклассницы, колотящей учебником по голове своего соседа (проявление садизма). Такие девочки, как правило, любят не только «соприкасаться» с возлюбленным посредством тяжёлых предметов, но и увещевать их. Так и у де Сада: герои на фоне декораций в стиле барокко обращаются Жюстину в свою «веру». Все они: и воры с большой дороги, и чиновники, и учителя, и сводни – отлично разбираются в философии и исправно цитируют библию.
Помнится, у Р.Шекли маркизу де Саду пришлось возглавить восстание с целью занять место Дьявола и править Адом. Что ж, на Земле он претендовал на гораздо более скромную роль, и в попытке разрешить спор добродетели и порока, судя по всему, так и не занял определённой позиции. Составители книги приводят две возможные развязки, написанные де Садом. В обеих, либертенка-ананистка Жюльетта добивается большого успеха и комфортной жизни, пока, оберегая свои принципы, Жюстина (её сестра) претерпевает надругательства. Как тут не вспомнить анекдот:
«- Я сегодня спас девушку от изнасилования
- Как?
- Я её уговорил». Торжество добродетели или же её крах - автор сам для себя не решил. Зато смерть её адепта неизбежна. История несчастной девушки, получившей воспитание в монастыре и попавшей в жестокий мир Франции XVIII, века начинается словами «тот не преступник, кто изображает/ поступки, что Природа нам внушает» (что естественно - то не без оргазма). А на самом-то деле хочется вспомнить слова одного из героев Фонвизина (тоже классик и тоже классицист): «Ничто так не терзало души моей, как невинность в сетях коварства».

Хоспадибожемой. Не зря этот бред так отчаянно запрещали! Такого бреда… Это… Это… Это похоже на корявые кособокие рассказы с сайтов «Эротические истории», написанные детишками с гепертрафирующей фантазией Рабле, которую тоже не плохо бы рассматривать по Фрейду, и с полным отсутствием какого-либо ОПЫТА!

Такое впечатление, что человеку, который это писал, 15 лет и что он никогда в жизни не занимался сексом! Епт.

Что ни мужик у него – половой гигант. Ну просто чернобыльские все! Тогда как найти мужика с нормальным… Ну да ладно. Оставим это. Может, мадемуазель Жюстине так везет. Впрочем, ей слишком откровенно НЕ везет. Но не о сюжете же говорить в таком произведении? Хотя куда лучше было придумать ей ОДНО место со всеми интересующими милорда маркиза подробностями. А то прямо складывается впечатление, что все только о разврате и думают в бедняжке-Франции…

Такого бреда я не читала давно… Складывается впечатление, что мсье не имеет никакого, даже приблизительного представления о том, что пытается описать. Вопиющая нереальность бесит. Какие-то непомерные размеры, мужчины, способные, простите, отыметь по 60 (шестьдесят!) детей и ни разу не кончить за день, каждый день! Несчастных жертв ежедневно истязают до полусмерти, избивают – и это не мешает им годами оставаться цветущими и свежими, никаких ран и синяков нет у них уже на следующее утро, а о такой досаде, как «не могла пошевелиться после вчерашнего» не упоминалось ни единого раза за весь роман, чего бы героине не приходилось выносить на его страницах. Она переносит насильственный анальный секс, со специальным указанием на «явное несоответствие размеров»,без «всякого увлажнения» и «какой-либо подготовки» - и что же? Через полчаса она приходит в себя, встает и идет по лесу, страдая о… своей поруганной добродетели. Более никакого дискомфорта этот и все последующие подобные эпизоды ей не доставляют! Ее несчастные ягодицы и бока столько раз «изрывали в клочья плетьми» - а они продолжают быть «самыми божественными в мире». Собственно, каждая девушка и каждый молодой юноша-жертва – самые божественные в мире по красоте, такие, каких раньше никто и никогда не встречал. Оргии описываются по принципу «включить как можно больше действий», и автор нисколько не руководствуется исполнимостью подобных «композиций», не говоря уже о их удобстве и способности принести хоть кому-то удовольствие. Автор никогда в своей жизни не имел дела ни с одной женщиной, я готова спорить! Если несколько эпизодов интимной близости с мужчиной у него, возможно, и случались – то с женщинами мсье «не совокуплялся» никогда. Ибо он не имеет никакого понятия о том, как это у женщин бывает. Отсюда бесконечные «извержения» женской половины романа, «обильные струи», венчающие их оргазм, отсюда появление любой влаги обзывают этим самым оргазмом, отсюда же и клиторы в 8 сантиметров. О, переводить дюймы в привычную систему счисления тут просто опасно – иначе перед нами раскрывается чудная картина Франции с мужчинами, у которых интимные органы по 35 сантиметров в длину и ДВАДЦАТЬ – в диаметре… И так – каждый второй.

Утомительный бред больного воображения. С мукой читаю по главе в день, руководствуясь тем, что де Сад входит в произведения, которые стыдно не читать. Ибо надо знать. Я дочитаю до конца «Жюстину», и даже прочту еще пару известных вещей. Но, о мон дье, как же можно было ваять в печать порнографические романы, да еще и в 17 веке, не удосужившись хоть немного попрактиковаться на деле?..

Нет, я просто не могу молчать! *убиласьостену* Ну всему же должен быть предел!

Осторожно, тупой садистский бред

Дольмюс оторвал ей ухо; Кардовиль порезал правую грудь; Брюметон поцарапал левую; Нисетта два раза подряд ткнула ее ножом в правую ягодицу; ее сестра отрезала кусочек плоти от левой; Вольсидор, вооружившись шариком на нитке, утыканным со всех сторон шипами, довольно долго щекотал нежные стенки вагины; Лароз проколол вену на левом бедре; Жюльен оторвал зубами клочок от правого; Флер д'Амур размозжил кулаком нос, из которого ручьем хлынула кровь; Сен Клер засунул стилет на полдюйма в живот; первый негр сделал несколько надрезов на обоих плечах, второй уколол шейную вену.

++

И не думая ни о той крови, которую она прольет, ни о страданиях, которые причинит невинной девушке, обезумевшая Зюльма на глазах злодеев, возбужденных этим зрелищем, закрыла вход в вагину нашей героини одним умелым швом. Следом подошла Нисетта и таким же образом забаррикодировала храм Содома.

++
Еще всю ее изорвали на клочки с двух сторон гвоздями и избили кнутами. Ну и отымели всеми способами, разумеется. Ах, еще же утыканный шипами шарик, который изорвал ей задний проход и влагалище "до самой матки".

Ну и что же? Стоит всего лишь наскоро промыть ее раны прямо на месте – и она приходит в себя. Она уже готова молить и просить, рассуждать о справедливости, оплакивать СВОЕ ЧЕСТНО ИМЯ, и, главное, она ходит! Да что там ходит – она больше вообще не вспомнит о вчерашних неприятностях!

Такое впечатление, что ей раны промывали диким сельдереем из "Детей капитана Гранта"!

После экзекуции они повалились на ковер, извиваясь всем телом, привлекли к себе по самцу и яростно совокупились с ними.
Тем временем приступили к новым развлечениям, Брюметон предложил, чтобы каждую девушку содомировал ее отец и сношал во влагалище брат; негры должны были прочищать седалища отцам, а каждый юноша принимал один член в задний проход, другой держал в руке. В продолжение этой волнующей сцены Жюстина страдала на колесе, ублажая взор участников. Извергнулись все без исключения: пришлось постараться, так как жертва держалась из последних сил. Ей дали час на отдых, остальным были предложены вина, ликеры и сытные яства, чтобы они подкрепили силы и подготовились к новой вакханалии.
– Итак, прекрасная Жюстина, – сказал Дольмюс, – ты видишь эти осунувшиеся фаллосы? Ты должна их оживить.

Де Сад, конечно, тролль знатный. Дурно то, что юмор его удался на славу и орава бедолаг высосала из пальца ВЕЛИКИЙ СМЫСЛ. Того смысла тут с гулькин нос - де Сад со своих субъективных позиций разбирает порок. Мысли его (звучат фанфары) не очень-то и оригинальны, и уместились бы в одно-два эссе. Теперь по факту. Люди, сумевшие дочитать сие, вместе с этими скудными мыслями съели десятки фаллосов: молодых и старых, вялых и твёрдых, средних, бочонок юных и старых содомитов, выпили литры спермы, крови и дерьма и неизвестно чего ещё. С чем я их и поздравляю. Де Сад с улыбкой опорожнялся на бумагу и в умы, а вы проглотили.
Ещё по факту. Возьмём, например, Генри Миллера. В его "Тропиках" и прочем за всеми скандальными эпизодами проглядывает нечто робкое и беззащитное. Да, оно там есть, говорю положив руку на сердце. Но не более. (Хотя лопухи-критики увидели там (а так же в "Лолите" и прочем) нечто большее и если я или кто другой оспорит это, или, не дай Бог, увидит в Миллере только секс, то кучка снобов-читателей будет смотреть на меня неодобрительно или, чего похуже, прибегут ко мне со своей убогой и скучной иронией, будто мне и вправду важно, что там они думают). Так вот, у маркиза оргия - это просто оргия. Никаких скрытых чувств я там не увидел. (Хотя, если бы я исповедовал "десадство" и было бы для "меня совершенно безразлично, кто и что исторгнет из моих чресел малую толику спермы - потаскуха или собственная дочь", то мне, может быть, что-то и открылось, но это сомнительно). Все собрались, яростно совокупились, залили всё вином, разбрелись в свои сугубые стороны, ну, и ещё читатель сидит и, простите, в контексте книги это не звучит, сосёт палец в ожидании великих смыслов, которые вот-вот должны отправиться в Большое Время Бахтина, ну да ладно.
Поэтому, я утверждаю, что чтение де Сада - вопрос не столько эстетический, сколь вопрос человеческого достоинства. Ситуация, кстати, аналогична ситуации с Сорокиным. Допустим, у них есть смысл (хотя символизм Сорокина, про который иные толкуют, не является сам по себе достоинством). Вот, один выливает на читателя то, что я говорил, другой - ведро помоев. За это читатель получает этот смысл. Теперь читатели, залитые по уши, созывают нас: придите, прочтите, тут есть смысл. А я отмахиваюсь и говорю им - нет. Тот смысл, что вы мне предлагаете, мне не нужен. Он этого не стоит.
В этом мой основной ответ де Саду, его творчеству и иже с ними: мне это не нужно. Ешьте сами. Приятного аппетита.

Мда, ожидала я чего-то другого от апологета насилия, ну да ладно, классика же, все дела, ознакомилась, причастилась и слава Богу.
Больше всего, конечно, поразило количество странных мужчин в жизни Жюстины, их, мужиков, хватает, безусловно, но что ж она, козочка, ни одного нормального не повстречала, это жутко неубедительно.
Также неубедительно то, что встречи с мерзкими извращенцами не научили героиню быть осмотрительнее.
При всём уважении к жизненному опыту маркиза де Сада, добродетель и тупость - две разные разницы, которые он почему-то объединил в одной Жюстине.
Можно было бы серьёзно сократить объёмы романа, но это так, моя критичность даёт о себе знать.
Слабонервным и впечатлительным барышням не рекомендовала бы, автор со знанием дела заклинивается на не особенно приятных моментах.
Теперь самое оно почитать что-то из барона фон Захер-Мазоха.