Вот вам история, рассказанная мудрецом, который сам почти ничего толком не понял. История о любви, боли, глупости и милосердии. История, герои которой только и делают, что удивляют друг друга, а иногда — самих себя. И это, честно говоря, лучшее, что может случиться с человеком.
Вообще я понимаю, почему мои младшие коллеги относятся к Джуффину примерно как арварохцы к своему Мертвому Богу. Он как никто умеет поддержать человека в трудную минуту - и словом, и делом. Думаю, он специально этому учился, такие таланты врожденными не бывают. Всегда выбирает единственно верный тон, говорит именно то, что вы хотите услышать, помощь не навязывает, но ясно дает понять, что в случае чего подстрахует. В итоге человек приобретает не столько возможность переложить свои проблемы на плечи Джуффина, сколько уверенность в благополучном исходе и желание действовать. Оптимальный результат.
«Оно же как обычно бывает: заводишь себе маленькое, беспомощное, симпатичное создание, кормишь его, возишься, и все для того чтобы в один прекрасный день обнаружить в своём доме неприятного взрослого человека, который он разделяет твои взгляды на жизнь, ложиться спать в неурочное время и беззастенчиво суёт руки в твой кошелёк — по доброй воле ни за что такого в дом он пустил бы.»
«Вовремя я умер. Как чувствовал, что ничего хорошего этому миру не светит.»
— Ну и как? — насмешливо осведомился призрак моего отца. — Ты хоть что-то понял, горе моё? Поначалу я принял его вопрос за голос собственного разума, а потому был честен: — Ничего.
- Легко сказать - объясни по- человечески. По-человечески я и самому себе объяснить не могу. - Себе можешь не объяснять. А мне - будь добр.
– Ты сейчас говоришь удивительные вещи. – Говорить неудивительные вещи и без меня найдутся охотники.
«Человек — величина переменная. Когда кто-то все время поворачивается к нам одним и тем же боком, мы начинаем думать, будто неплохо его знаем. А однажды он внезапно развернётся и — оп! — превратится в таинственного незнакомца.»
«Никогда не угадаешь, что для тебя важно, а что нет. А мне все кажется одинаково важным или, наоборот, неважным, но — одинаково.»
«Не сердитесь, сэр, такая уж у меня манера. В своё время я обнаружил, что смеяться над людьми — прекрасный способ не убивать их чаще, чем требуется.»
В свое время я обнаружил, что смеяться над людьми — прекрасный способ не убивать их чаще, чем требуется.
— Извините, леди Рани. Сейчас в этом помещении появится третье прожорливое чудовище, — сказал я. — Невозможно не поддаться искушению.
— Ничего, — отмахнулась она. — Чудовищем больше, чудовищем меньше.
— Беда с этими ведьмами, — доверительно сказал мне Джуффин. — Слишком быстро перестают быть людьми.
Опыт - единственная драгоценность, ради которой живет человек, даже если сам об этом не знает.
Человек, - неожиданно мягко сказал Джуффин, - величина переменная. Когда кто-то все время поворачивается к нам одним и тем же боком, мы начинаем думать, будто неплохо его знаем. А однажды он развернется и - оп! - превратится в таинственного незнакомца.
...а потом решили махнуть рукой на орденскую карьеру и поженились. «Разрушить свою жизнь» — так это тогда называлось.
Дружба не измеряется числом совместных обедов; я всегда ценил людей, которые это понимают. Хотя обеды дружбе, безусловно, не вредят, кто бы спорил.
Почему-то принято считать, что любовь - это непременно светлое и прекрасное чувство, а уж быть объектом чьей-то любви - сплошное удовольствие. Увы, это почти всегда не так. Перекроить по своей мерке и оставить при себе - вот чего обычно хотят любящие, супруги или родители, без разницы. Честно говоря, даже не знаю, кто хуже.
Джуффин Халли считает, что иногда любому человеку полезно иногда почувствовать себя идиотом. По его мнению, это весьма освежает.
Когда человек по-настоящему тверд в своих убеждениях, обстоятельства обычно складываются так, что ему не приходится от них отступать.
Когда люди пытаются обмануть меня, я отношусь к этому с пониманием. Но зачем лгать самому себе?
В тот день, когда я начну страдать от нелюбезного обращения, мне придется наложить на себя руки, чтобы избавить этот прекрасный мир от очередного надутого болвана.
Беседа вдвоем и беседа втроем - совсем разные вещи, и те, которые вдвоем, обычно и есть самые интересные, так уж все устроено.
Всё, что взрослый человек делает с собой, со своей жизнью и смертью, он делает сам.
Я, если можно так выразиться, не могу простить своему прошлому тот факт, что оно у меня было. Не потому что оно мне не нравится, кое-что до сих пор очень нравится, а со всем прочим вполне можно жить. Но всё равно это довольно нелепо - иметь одно-единственное прошлое. Лучше уж вовсе никакого.
Полицейский, которого легко напугать, смешон; полицейский, равнодушный к чужому горю, страшен <...>