В книгу вошли избранные произведения из авторских сборников 1971-1991 гг. Эти глубоко психологические повествования о человеческих судьбах полны мудрости, тонкого лиризма, умения заглянуть в самую суть души и постичь все тайны людских характеров.
Папа, - проговорила медленно Мария, - знаешь что? А ты ведь страшный человек. Ты не существуешь. Похоже, что ты вообще никогда не существовал.
Прощение может быть непростительным.
Удивительный напиток виски. Затуманивает мозги и в то же время иногда позволяет постигнуть мыслью немыслимое.
Ты осуществил все то, чего не смог осуществить я. Надеюсь, ты был столь же отвратительным, каким представляю тебя я. Я слишком долго пробыл с тобой вместе, я боролся изо всех сил, чтобы вдохнуть в нас жизнь, и самое ужасное: я восхищаюсь тобой, ненавидя. Почему ты не можешь выказать хоть крошечную слабость, совершить хоть какой-нибудь непристойный поступок, что-нибудь постыдное и вульгарное, из-за чего потом не спишь много ночей подряд, в тысячный раз вспоминая случившееся и сказанное, поверь, я бы понял и оправдал твой промах, поверь... Впрочем, у меня нет с тобой ничего общего, совсем ничего. Я с тобой долго не буду разговаривать.
Это не тебя я замуровываю. Как здорово катать камни. Оказывается, я сильнее, чем думал. Как-то раз я взобрался на вершину горы, и там у самого края лежал огромный древний валун, я толкнул его руками и почувствовал, что камень шевельнулся, едва заметно... В тот раз я не решился. Но много времени спустя я вернулся на то место, меня распирала радость или гнев, не помню.
На этой работе я испортил слишком много слов, все мои слова износились, переутомились, они устали... ими нельзя больше пользоваться. Их бы надо постирать и начать сначала.
Ранящее слово имеет тысячи форм, никто — ни стрелявший, ни жертва — не знает, какое из выстреленных слов попало в цель. А потом говорят — ты лжешь, или еще оскорбительнее — ты забыл.
Разумеется, все можно объяснить и упростить, но он не находил нужных слов. А то, что требовалось объяснить, становилось все более неясным, пока не ускользнуло от него совсем.
Я беглец, но самое главное, я отыскал поле средь облаков, каменное поле.
И ничто не делает отдых и тепло столь глубоким, как то, когда прислушиваешься к звукам уборки снега и, уже проснувшись, переворачиваешься на другой бок и снова засыпаешь. Иногда я лежу поперёк на моей широкой кровати, иногда наискосок, мне нравится, когда вокруг много места.
("По весне")
Снова пошёл снег, окутывал комнату, наполнял приятным полумраком: сугробы всё росли и росли, снег заглушил все звуки, кроме скрежета снегоочистителей внизу на улице... Вот так обстоят дела с этой весной здесь, в нашей стране.
("По весне")
Ведь в душе своей люди всегда носят образы тех, кого любят, они постоянно присутствуют там, и мир полон разных возможностей выказать им свою нежность, это не оценить деньгами, но часто приносит столько радости.
Внезапно и с подленькой остротой узрел он самого себя, но отнюдь не в зеркале, он и вправду встал на миг рядом с собой и спокойно подумал: "Вот стоит тощий, боязливый, сутулый парень и покупает сыр, молоко и ветчину".
("Другой", самый сильный рассказ сборника, в нём почти каждая строчка достойна стать цитатой, так что и выписывать отдельно нет смысла)
Легче пройти друг мимо друга под покровом холода и мрака, мы же остановились и говорили о том, что настала весна. Я сказала:
-Посмотри когда-нибудь ввысь! - Но я вовсе не это имела ввиду.
А он спросил:
-Как поживаешь? - И ничего особого не имел в виду.
Так и полагала.
("По весне")
Ему, кого я встретила, можно было позвонить по телефону. Он мог сопровождать меня вниз к берегу, но, возможно, всё-таки и не мог.
("По весне")
Я шла вдоль берега, окаймлявшего город, в котором я жила, пока не оказалась у самого дальнего мыса. И там были все они, люди зимы, что казались черными в этот чудовищно ослепляющий весенний день. По одному, по двое, либо каждый сам по себе сидели они на ступеньках, ведущих в гору, с поднятыми вверх лицами, застывшие торжественные, словно птицы. Быть может, всё-таки ему дОлжно было пойти со мной. Они стояли на причалах, только и делали, что стояли совершенно молча, каждый погруженный в самого себя. Лёд был совсем тёмный, он казался мягким и податливым, а весь ландшафт покоился словно на пороге, или, быть может, на волне, готовый двинутся, решиться на что-то, - примерно так думала я, думала быстро и неясно. Затем я решила позвонить ему завтра, сегодня.
("По весне")
Письма, и подарки, и глянцевые картинки, выражающие нежность, важны. Но еще важнее слушать друг друга лицом к лицу, это — большое и редкостное искусство
Когда человек теряет то, что можно назвать изюминкой, выражением его самых прекрасных свойств, подобное изменение все растет и прогрессирует, а затем с пугающей быстротой овладевает всей его личностью.
Иногда по вечерам она стояла и смотрела на его окна с синими шторами, за которыми горел неяркий свет. Даже если окно было тёмным, она продолжала смотреть.
("Письмо идолу")