Маленький друг

Хорошим книгам редко везет с аннотациями, и чем лучше книга, тем сложнее отформатировать саму ее суть так, чтобы она влезла в положенные 5-7 строчек, с порога понравилась читателю и при этом не превратилась в стандартно-рвотное каково. («Эта книга о любви, о жизни и о том, каково это…» — примерно так лет пять-шесть назад начинался каждый второй присланный мне книжный пресс-релиз, а каждый первый на этом же и заканчивался.) Но «Маленькому другу» Тартт, как мне кажется, в этом отношении пришлось куда тяжелее, чем прочим хорошим книжкам. Ведь если пытаться описать в трех строках, что там вообще происходит в романе, придерживаясь видимых сюжетных опор, то несведущему читателю легко может примерещиться, что это детектив, ну или на худой конец бойкие приключеньица.

Убили мальчика, девочка расследует – у Тартт в принципе все романы можно описать по этакой схеме (Убили мальчика, мы и убили-с. Маму пришили и картинку сперли.), но это совершенно не значит, что эта схема будет правильной или хотя бы сколько-нибудь верной. И если «Тайную историю» еще можно как-то уложить в голове до whydunit’a, а «Щегла» с натугой свести к кэмповому диккенсовскому сюжету, то с «Маленьким другом» этот фокус не проходит совершенно. Здесь нет детектива, здесь нет сюжета в его традиционном жанрово-фабульном представлении, когда события укладываются в линию, чем-то напоминающую биение сердца на мониторе: актант что-то сделал, актанту что-то сделали – клиффхенгер – актант жестоко пожал плоды своих/чужих действий – клиффхенгер, бип, бип, бип.

Сюжет романа «Маленький друг» заключается отнюдь не в том, что вот здесь убили мальчика, а вот здесь его сестра пытается найти убийцу, а между этими двумя событиями лежат какие-то картинки и разговоры, которые все это как-то объединяют в одну читабельную схему. Сюжет романа «Маленький друг» — это отнюдь не ровная линия, разбавленная взлетами и падениями сюжетного ритма. Это, если угодно, много-много отдельных нитей, которые с каждой новой страницей романа постепенно стягиваются в один клубок, в центре которого оказывается одинокий книжный ребенок – заносчивая, высокомерная, страшно недолюбленная девочка Гарриет. Гарриет смерть брата сама по себе – отдельно от общей атмосферы — совершенно не важна, любое событие могло стать катализатором того, что с ней случилось дальше, а случается с ней самое страшное, что может случиться с бесприютным ребенком – взросление.

Гарриет растет в довольно многолюдной семье, которую навеки разломала и раскидала огромнейшая трагедия – смерть ребенка. Семья и до этого была склонна к мифологизации окружающего мира, бесконечные тетки, дядьки, бабки и двоюродные кузены словно бы так и застыли в девятнадцатом веке, в пост-апокалиптическом мире, случившемся после того, как их победили янки – янки с резкими голосами и дурными манерами. Несмотря на то, что действие происходит в середине семидесятых годов двадцатого века, порой в романе наступает отчетливое ощущение несгибаемого века девятнадцатого: оттуда пахнет ветивером, которым прокладывали белье в сундуках, стоят на каминных полках потемневшие фотоснимки, все, включая детей, прекрасно помнит, что за натюрморт рисовала тетушка Либби, когда в начале века училась в академии художеств для приличных девиц, и все-все-все беспрестанно об этом разговаривают. Стоит чему-то случиться, как старшие Кливы, будто пауки, ухватывают информацию и цепко оплетают ее дымкой воспоминаний, превращая ее в симпатичные временные кокончики: завтра для них не существует, потому что они всегда живут в идеальном, золотом, пахнущем ветивером вчерашнем дне.

И вот в таком мире вырастает девочка Гарриет. Ее отец – неприятный, вспыльчивый мужик, явный предшественник Ларри Декера – живет с любовницей в другом городе, поддерживая видимость семейной жизни исключительно ради престарелых родственниц. Ее мать десятый год сидит на транквилизаторах и, сказать по правде, умерла ровно в тот день, когда погиб ее старший сын. Старшая сестра, единственный свидетель произошедшей катастрофы, оказалась так этим травмирована, что провалилась в какую-то экзистенциальную топь, по большей части состоящую из снов и грез. Гарриет – живая, бойкая и очень любопытная девочка – по сути осталась одна на свете. Она никого не любит, потому что любить ей в общем-то и некого. Во всей книге у Гарриет есть два человека, к которым она чувствует неумелую, невыразимую, незнакомую ей любовь – их домработница Ида и ее старшая двоюродная бабка Либби, но дальнейшая, взрослая жизнь, уж простите за спойлер, заберет у нее и их.

Гарриет взрослеет, взрослеть при этом совершенно не умея. Не то чтобы кто-то это вообще умел, но Гарриет в реальной жизни никогда и не жила, она росла в мире, который за нее придумали и рассказали тетки – с вымышленным старшим братом, с рассказами о былом величии дома Кливов, с всеми этим охами и ритуальным оплакиванием сервизов с бубенцами, ковров, люстр, лепнины и стрелы, которой пытались убить прадедушку. И когда наступает неизбежный момент выкукливания из этого мира, выхода из темного полусонного дома на свет, Гарриет начинает паниковать. Она не знает, как жить, у нее нет цели в жизни, она хочет быть Жанной д’Арк и Гудини, а вокруг нее цветет нажористая половозрелость сверстниц, ее собственное тело вот-вот ее предаст, девочки вырастают и не становятся Гудини, они, к ужасу Гарриет, становятся женами, балеринами или медсестрами, но потом все равно женами. И тогда Гарриет, в попытках навеки остаться в идеальном, рассказанном для нее мире, выдумывает себе такую же, имеющую мало отношения к реальности цель – найти убийцу брата. С тех пор, как погиб Робин прошло двенадцать лет. Когда он умер, Гарриет было полгода. Расследование зашло в тупик – да и по правде сказать, у Тартт в романе несколько раз легонько так проступает намек, что это и убийством-то не было.

И вот отсюда начинается один из самых страшных и прекрасных романов взросления, который только можно было придумать – большой-большой рассказ о том, как Гарриет пыталась всеми силами вцепиться в книгу, в историю, в сюжет, чтобы навсегда остаться в своих двенадцати годах и ни разу, ни разу не встретиться взглядом с ужасающим пониманием того, что настоящая жизнь никакого сюжета не имеет. Настоящая жизнь, притопленная, правда, в разноцветных наркотических приходах, разворачивается практически рядом с Гарриет – в семействе Рэтлиффов – с нищетой, насилием и кучей родственников, которым до тебя (в отличие от родных Гарриет) до тебя ой как есть дело. И собственно все вот эти разные, разнооформленные ниточки сюжета под конец и спутываются в единый клубок ровно в том самом месте, когда два этих мира сшибаются и Гарриет неминуемо взрослеет.

Это, конечно, роман о смерти, но никак не о смерти Робина. Он о мучительном, бессюжетном умирании внутреннего ребенка, а это, может быть, и еще страшнее.

Опубликовано на biggakniga.ru

"Маленький друг" - это абсолютно уникальная книга. Книга, которая на протяжении 99% своего объема вызывает самые противоречивые эмоции, но одной условной последней страницей (предпоследней, если вы зануда) рвет на части, переворачивает все с ног на голову, в конце концов, с ухмылкой говорит вам - "ну что, дружище, ты ведь даже подумать не мог?"

Не мог. Сюжетный твист, который занимает ровно одно предложение, молниеносно упорядочивает неровный, мастерски покромсанный сюжет. Повествование, которое всю книгу порядком утомляет и навевает банальной концовкой, оказывается гениальной, абсолютно нелогичной подводкой к матьего развязке. Всего одна фраза, которую произносит неважнокто неважнокому. И все становится понятно. И вот я уже бегу с пеной у рта, танцуя глупые танцы, менять снисходительные 3 звездочки, на 5 заслуженных, но абсолютно не передающих суть, звездочек. Не передающих, потому что, в реальности, книга, на мой вкус, не стоит и тех 3, но одна фраза, одна разгадка - и восторженные критики несут госпоже Тартт WH Smith Literary Award, престижную премию, которая умерла в 2005 году.

И, поверьте, те, кто поставил книге низкую оценку - они прости не поняли. И вряд ли поймут. Вот, Деннис Лихэйн лукаво улыбнулся, он то в теме.. Но, больше ни слова.

Кстати, госпожа Тартт неоспоримо крута еще немного в другой плоскости. Эта, с виду не самая доброжелательная женщина-вамп, долго писала свою "Тайную историю" (с которой, кстати, рекомендую начать), которую издали в 1992 году первым тиражом в 75 000 копий (в Америке обычно дают дебютанту 10 000), что как бы намекает. Затем, прошло целых 10 лет, и на свет появился "Маленький друг", столь же прекрасный и восхитительный детектив, как и первая книга.

Первыми правильно посчитать смогли парни из издательства Little, Brown and Company (это, кстати, те же парни, которые будут издавать следующий роман Роулинг), которые, аж в 2008 году начали робко спрашивать и писательницы, какие у неё планы на 2012 год. Шутки шутками, но в сентябре того года был подписан контракт.

И да, книга выйдет в 2012 году. Три романа за 30 лет. А вы говорите цикл майя, пффф… Настоящая тайная история происходит здесь, не правда ли, мои маленькие друзья.

Ваш CoffeeT

Видимо, Донна Тартт знает какую-то особую магию, иначе как объяснить невероятную популярность автора, написавшего всего три романа за тридцать лет, последний из которых, к тому же, ещё не успел появиться на русском языке. По горячим следам, кстати, было бы неплохо кому-нибудь из братьев наших филологов написать потом обзорное эссе об эволюциях и метаморфозах авторского восприятия мира. У меня вот даже название готово: "Три возраста Донны Тартт", дарю. Действительно, ведь на самом-то деле у "тайной истории" и вот "маленького друга" очень много общего. Точно такой же психологический триллер и детектив без детектива, только акценты оба раза сдвинуты - с подростков на детей, с предопределённости на недосказанность и открытый финал. Возможно, это что-то косвенно сообщает нам об авторе, возможно, нет.

Многие говорят, что самое главное в романе - концовка. Мы тут, понимаете, настроились на эффектный финал и раскрытие тайн, но что-то как-то не сложилось. Версия с эпилепсией мне не очень нравится, это напоминает историю про смерть царевича Дмитрия - так же притянуто за уши. С точки зрения статистики самопроизвольно повеситься на дереве во время эпилептического припадка можно примерно с той же вероятностью, что и допустить, будто бы в кошку Винни вселился демон, который и расправился с ребёнком. Возможно, нам нужно поймать в концовке моменты про эпилепсию и любовь к Бэтмену и ринуться перечитывать текст в свете открывшейся информации. Но мне такое не нравится, эффектный финал - это когда всё складывается внезапно, ярко и кристально ясно. А иначе можно перечитывать роман сколько угодно, подгоняя ненамеренные авторские обмолвки под свою теорию. И уж тем более странно делать это с русским переводом, который, как выяснилось, соответствует оригиналу весьма приблизительно. И вообще, когда автор в финале предлагает мне перечитать его роман 50 раз, выписывая в отдельную тетрадочку всякие мелочи и выясняя, аки Шерлок Холмс, что там вообще произошло, мне хочется убивать. Чарльз Паллисер жив только потому, что у меня нет загранпаспорта.

А вот Донну Тартт я прощаю, ибо смерть Робина в романе низачем, кроме как для старта сюжета. Мне вот книга прочиталась как история об одиночестве и непонимании, равно настигающем детей и стариков, парня с социального дна и девочку из хорошей семьи. У Харриет и назначенного ею убийцей Дэнни Ратклиффа очень много общего, пожалуй, друг для друга они чуть ли не родственные души, поставленные судьбой в зеркально идентичные обстоятельства. Возраст, пол, социальный статус - всё у них наоборот, а ситуация ровно та же самая. И вот на столкновении этих двух одиночеств и выстоен роман. Конечно, если бы в финале ещё и смерть Робина как-то красиво объяснилась, было бы совсем замечательно, но и так весьма и весьма неплохо, достаточно для очередных долгих лет ожидания нового романа.

рецензия на фантлабе

«Твин Пикс» в прозе от Донны Тартт

На улице любителей сериалов «Настоящий детектив», «Твин Пикс» и «Во все тяжкие» сейчас праздник: в книжных магазинах появилось то же самое, только с перламутровыми пуговицами, – «Маленький друг» Донны Тартт, – многосерийный фильм в прозе, большой американский роман.

Фраза «стоит прочитать роман Донны Тартт «Маленький друг» в новом переводе Анастасии Завозовой» звучит примерно как «стоит попробовать Шато Лафит 1959 года»: изысканно и совершенно непонятно. Разве кто-то кроме отдельных ценителей различит тонкие нюансы? Однако с романом ситуация очень простая, нужно только заглянуть в выходные данные. Впервые переведён на русский язык 5 лет назад, но только сейчас – целиком: полновесных 640 страниц вместо 480 страниц первой попытки, почувствуйте разницу. К тому же в новом издании действует тот же тандем писатель-переводчик, что и в романе «Щегол», одном из главных литературных событий прошедшего года.

Что же там, под обложкой? В маленьком сонном городке на юге Америки вроде бы годами ничего не происходит, разве что змеи притаились в каждом овраге, да болотная топь разрастается, тихо поглощая всё. Эту местность ещё называют Библейским поясом: концентрация религиозных фанатиков самого разного толка превышает все средние показатели. Нам покажут баптистов, мормонов, любителей проповедовать со змеями, даже летний лагерь тут с углублённым изучением священного писания, а по радио передают церковные гимны. Если выглянуть во двор, можно увидеть, как укутанные в простыни дети играют в апостолов, напоминая не то малышовый ку-клукс-клан, не то «Повелителя мух». Да только выглядывать во двор особо и некому, здесь у каждого максимальный горизонт интереса – не дальше вытянутой руки, все взоры устремлены внутрь себя, такой заповедник интровертов и беспросветных одиночек, где если никому неизвестно, кто убил Лору Палмер, — то и ладно.

Давным-давно здесь произошла трагедия: маленького мальчика нашли повешенным, что непоправимо изменило жизнь всей семьи. Пока одни медленно погружаются в илисто-мутное уныние, а другие уезжают от воспоминаний на безопасное расстояние, оседая в похожих трясинах, в одном подростке кипит жизнь, в крови этой девочки пульсирует вендетта. Она младшая сестра того мальчика, и у неё всю жизнь всё против шерсти. Когда все дети учатся уважать старших, она может любого довести до белого каления, а когда все начали забывать о давнишней трагедии, она решает найти убийцу, прямо как настоящий сыщик. Её имя и розыскная деятельность наводят на мысль об экранизированной книге «Шпионка Гарриет»: там тоже маленькая девочка нашла себе цель в расследованиях. Но гораздо ближе сходство с романом «Убить пересмешника»: роман Тартт пропитан похожим страхом и отвагой, когда сердце колотится так, что ничего не слышно, но нужно пройти мимо пугающего дома, а то и постучаться в дверь, ведь правда важнее липкого ужаса или отчаяния.

Но где же, где же в книге схожесть с «Breaking Bad» и «True Detective»? Она в атмосфере, в кукурузных полях под провисшими телефонными проводами, в способах заработка местной необразованной бедноты, в обветшалых домишках и том, что называется «южная готика»: карнавальное шествие Марди Гра, жара и запах трясины, религиозность местных жителей, глухие заросли, которые могут скрывать чудовищное. Когда-то здесь проводил расследование Том Сойер со своим верным другом, а сейчас по следу идёт Гарриет, и верный друг у неё тоже есть. Как и книги Марка Твена нет смысла называть детективами, так и в романе Донны Тартт совершенно не обязательно найдут убийцу, здесь главное – история о детях, которые вот-вот станут взрослыми, а пока этого не случилось, у них есть одно важное дело.

книжный блог "Букеанариум"

Пора уже мне на ЛайвЛибе вводить тег "лох лохом". Все уже прочитали "Щегла" и радуются, а я только очнулась от спячки, взяла "Маленького друга", дочла и непонимающе озираюсь, кто все эти люди, где мои вещи, шта? С другой стороны, вот все прочитали "Щегла", а я слоупок, доберусь до него годика через два, утону в океане восторга, и мне обзавидуются, что у меня такой вот первый раз в первый класс, в то время как у них прочитано уже. Решено, хорошо быть лохом.

А пока лох прочитал "Маленького друга", на которого глаз положил ещё после "Тайной истории", и с той поры этот глаз сто лет лежал и пылился. Впрочем, вполне понятно, почему я тянула "Маленького друга" за хвост, вроде как все знающие в тарттах люди говорили, что он немножко слабже "Тайной истории", а я такая роза-мимоза, что не надо мне слабже, подавай одно только ого-го. И всё равно "Маленький друг" понравился, хотя он явно более сырой, чем "Тайная история". Зато видно, что действуют они примерно по одной схеме. В самом начале у нас уже есть труп и даже версия того, как из него труп получился (правда, в ТИ это была не версия, а стопроцентная правда). Нужно теперь узнать не столько как, а почему. Как же труп дошёл до жизни после смерти такой. В "Маленьком друге" расследованием занимается мелкая девчонка, самоуверенная заноза в заднице. Хоть и люблю такие характеры, но иногда она хватала через и край и изрядно бесила. Впрочем, не это ли признак настоящей жизни персонажа? Ну и, само собой, очень по-тарттовски, что у неё вагон и маленькая тележка тараканов... Как и у всех остальных персонажей романа.

Опять же по схеме более сложно слепленной "Тайной истории" — в середине сюжет провисает и иногда становится откровенно скучно. В ТИ в этот момент спасали характеры персонажей, из которых волей-неволей ты да выбирал себе любимчика, за которым было интересно следить дальше. Тут же их не так много, поэтому есть нехилый шанс бросить книжку. Могу сказать, что это не самое плохое решение, потому что конец разочаровывает. Конечно, он вроде как объясняет что-то... Но хреновато, неубедительно и вообще весь сыр-бор не стоил того количества букв, которое автор потратил на такую ничтожную тайну. Хотя я придираюсь тут, что уж там. Если бы читала эту книжку первой, как она и была написана по сравнению с другими тарттовскими историями, то мне бы понравилось. Тем более, что в романе всё равно есть, чем восхититься. Например, описаниями того, как с потерей ребёнка справляются различные члены семьи.

Как итог: роман явно сыроват и полон "черенков", из которых потом вырастут и зацветут крутецкие стилистические особенности Тартт. Психологизм, яркие персонажи, особая манера строить сюжет вокруг полуразгаданной интриги. Но пока это действительно ещё только черенки, тупо палки, торчащие в субстрате. Как по мне, так интересно будет только самым-самым любителям жанра (к коим, увы, себя не отношу) и самым-самым любителям Тартт.