Рецензии на книгу «Люди в голом» Андрей Аствацатуров
Есть тут, конечно, один товарищ, который спорит со мной, да и книжка ему очень понравилась, но я всё равно отнеслась к ней довольно несерьёзно. Я не литературовед, чтобы припечатать произведение фразой: "Это не литература", но всё же этот сборник баек — дело более шуточное, какого-то ЖЖшного формата. Правда, мне кажется, автор и не претендовал на глубину мысли и широту резонанса, когда вспоминал различные кулстори в совершенно рандомном режиме, просто писал, что взбредёт в голову. Вот и получались плохо связанные между собой истории, некоторые интересные и смешные, а некоторые — ну, так, как вот пришёл с другом пивка попить в какой-нибудь Foggy Dew, заодно и рассказал.
Поначалу было немного похоже, как ни странно, на Хармса. Наверное, вот этим чудесным финалом к любой истории, на которую можно навесить псевдоярлык глубокомысленности, как и на все детские: я сделал то-то, случилось то-то, а потом я пошёл смотреть мультики. Всё смешалось в доме Облонских, пойду поем. В этом есть своя особенная прелесть, которой, однако, злоупотреблять не стоит, рано или поздно читатель может заподозрить, что это ни хрена не дзен, а просто рандомные вещи. Потом детство кончилось, натужные афоризмы, припасённые на начало, тоже, и дело пошло немножко лучше. Субтильный вьюнош с горящим взором, интеллигент и петербуржец (произнесите это слово с особой интонацией, ну пожалуйста, именно так тут и надо) — в общем-то, неплохой герой. Девушкам понравится, а парням... Да какая разница, плевать на парней. В общем, катится этой герой по жизни, подгоняемый палочкой высококультурных родственничков, и катится. А мы следим. А потом — оп! Вдруг автор резко устал писать и ушёл. Опять "пойду поем", только без предупреждения. Поем, а потом новую книжку напишу. "Скунскамеру". Не читала, но уже подозреваю, что там продолжение всех рассказов кто, с кем и под какими напитками на какой улице Петербурга что делали.
Впрочем, если пристально следить за именами, то видна даже сюжетная канва: герои из детства, которые потом садятся в тюрьму, или герои из совсем не детства, которые делали Аствацатурову плохо, а потом утонули в деревенском сортире. Точнее, сначала мы знакомимся с женсчиной этого неприятного типа, потом узнаём, что он в сортире утоп, потом долго читаем про бытовой уютный молодёжный алкоголизм, а в тот момент, когда окончательно забудем и женсчину и типчика — они всплывут неузнанные нами и начнут творить нехорошие дела. Довольно забавный нехитрый приём игры с читателем, впрочем, на выбор есть и приёмы другого ранжира. Менее тонкий: псевдофилософочки о надписях в туалетах (вспоминаем заодно, кто только из забугорных товарищей об этом не писал, хоть подборку составляй), пофановые мысли о высоком, притча о ком-нибудь с именами Но и Гав, что складывается в опять же туалетный юмор. Из более тонкого меня порадовала фишечка со знаменитым бельгийским писателем. Ситуация такая: Аствацатуров пишет про встречу с этим писателем, потом отвлекается на каких-то других персонажей... И раздаётся звонкое "Ой, читатель, да мы же забыли про нашего героя!" Мы возвращаемся к писателю и опять наблюдаем, что же с ним происходит. и вот автор вновь нас уводит к каким-то мыслям, каким-то женщинам. "Постой, читатель!" — летим к нему обратно... И так несколько раз. А фишка в том, что в один прекрасный момент мы к нему больше не вернёмся. Не узнаем конец истории, перескочим на другое место, фиг знает, чем там вообще всё дело закончилось. Ай-я-яй. Ловко.
Как итог — довольно симпатичная книжка для лёгкого чтения, надеяться, что известный филолог вложил в неё больше, чем кажется на первый взгляд — бессмысленно. Для любителей ЖЖшного жанра подойдёт вполне, не так юморно, как у Славы Сэ, не так метко, как у Довлатова, даже, наверное, Гришковцу уступает, но принцип бытописания по сравнению с этими товарищами вы поняли, да? Маленькие историйки, которые можно читать по кусочку с любого места, можно вообще не читать, но, по крайней мере, хуже-то не станет.
Сегодня ровно год с того момента, как я тут. И поэтому я решила отметить это радостное событие рецензией, открыла окно и... задумалась.
Задумалась, что надо было лучше открывать окно чуть-чуть рядом, вон к "Таинственной реке", что я прочитала вчера, например. На нее отзыв накатать - легко, а тут... А тут я и не знаю: о чем писать.
Книга в руки попала мне вообще случайно. Я уже месяц хотела ее прочитать (т.к. наслышана об Аствацатурове, смотрите-смотрите, я могу написать фамилию с первого раза и без ошибок, я ее даже выговорить могу сразу! ), но наткнулась на нее все равно неожиданно на полке с зарубежной литературой (!). Виноваты в этом, конечно, не работники магазина, а "люди в одетом", ибо книжный распродается с сумасшедшей скидкой 70%, люди ходят, бродят, колобродят, книжки перетаскивают с места на место, бросают где попало... вон Умберто Эко вообще в отечественной фантастике обнаружился
Но вернемся к самой книге. Начнем-с с самого начала. С самого начала читать было бодро, интересно и местами весело. "Ух ты, ух ты", - думала я - "Какая классная книга про жЫзнь, пускай и не особо красивая, зато жутко интересная". Где-то к 160 странице телега этой самой жизни заскрипела, противно застучала колесами и поехала очень-очень медленно. Ужасно захотелось спрыгнуть и пойти пешком, причем куда-нибудь в другую сторону. С чем это связано? Мб, с тем, что герой закончил рассказывать о детстве и перешел к зрелости? А в зрелости, как и положено, тянет на размышлизмы.. И эти размышлизмы в этой бодренькой книге, мчащейся на все парах (как, видимо, посчитал мой мозг) пришлись ни к селу, ни к городу. Я в этот момент даже хотела отложить книгу до лучших времен, однако нечеловеческим усилием, во втором часу ночи, я продолжила читать. И о! чудо. Мне снова стало интересно, телега перестала скрипеть, колеса стали крутиться быстрее.. хотя, может быть, это потому что действие пошло вниз с горы, а ехать вниз всегда проще и быстрее?
Печальным фактом стало то, что съехав с горы на этом ультраскоростном автомобиле, я со всего маху втемяшилась в кирпичную стену и выбила себе два зуба. Ненавижу, когда книга заканчивается вот так.. Вот просто обрывается и все: и как будто так и надо. Я люблю развязку, чтобы вот всем развязкам развязка была, чтобы сидеть, думать, переваривать и приговаривать "отыжефигасебе как вышло тааа". А тут такого нет, все, приехали, тут стена дальше не поедем.
Что понравилось особо. Понравились интересные истории из жизни (тут, конечно, все истории из жизни, но некоторые интересные!). Например, та, что про гражданина Борисова, которого бросила девушка... и он искал СТИХИ!! в помойке в три часа ночи..
Далее понравился прием с писателем NN, от которого нас постоянно уносит другими замечательными историями, автор постоянно вспоминает о NN, однако в конце концов мы так к нему и не возвращаемся. Интересно, почему?
Вообще, я поставлю 4. Потому что до 160 страницы я хотела ставить 5, потом 4, потом, 3, потом 2, но потом... все вернулось к круги своя, хотя, за кирпичную стену не помешало бы скинуть еще балл. Но я сегодня добрый, у меня праздник, я на лайвлибе ровно год. Да и критиковать именитых филологов особо не привыкла. Я обычно историков именитых критикую.
Итого. Не жалею, что прочитала. Провела время с пользой. И еще, правда, не жалею в квадрате, что купила книгу со скидкой 70%.
Единственный интерес, который у меня вызывал Андрей Алексеевич Аствацатутататуров (или как там?) перед прочтением "Людей в голом" - это его прекрасная осведомленность в моей любимой американской литературе. По моим наивным убеждениям, человек, который прекрасно разбирается в Апдайке, Фицджеральде, Сэлинджере, должен обладать прекрасным вкусом, на котором, обладая Языком с большой буквы (а наш товарищ немало кандидат филологических наук), можно написать очень достойную, интересную книгу.
Но Андрей Аствацатуров не смог. Я, конечно, понимаю, что каждый интеллигент, да ещё и питерский, должен быть слегка снобом. Но чтобы быть таким мразотным снобом - это надо постараться. А автору и стараться не пришлось, он такой и есть, человек, который искренне себя относит к элитной богеме искусства и верит в то, что художник должен быть бедным, но независимым. В романе это проходит лейтмотивом: количество упоминаний о бедности и неприятия обществом тонкой душевной натуры зашкаливает.
Но это не все.. Ладно, я согласен, Аствацатуров прекрасно владеет языком, но огранку своего алмаза автор осуществляет с помощью кувалды и дрели. А в некоторых моментах книги - так и вовсе вантусом и трупом чайки. Это я к тому, что обладать языком - не значит уметь им пользоваться. От этого собственно и все проблемы: метания между жанрами, смысловые ямы и собранный кривыми руками сюжет. Я понимаю, что автор - концептуалист (он сам это заявляет в книге), но по мне он просто не умеет и никогда не будет уметь писать.
И главное - Аствацатурову 41 год, а такое ощущение, что читаешь 80-летнего ученого лузера, которого никто не понимает, который постоянно болеет и который никому не нужен. Поэтому я был удивлен, что автор такой молодой. Ибо для литературы он умер.
Не сметь никому читать.
Второй прочитанный роман Андрея
Не знаю даже роман ли это... Скорей сборник очерков, автор не очень то милует системность )) но творчество его от этого не страдает. Я отношу Андрея к авторам эксгибиционистам... Это когда писатель "заголяется" максимально перед читателями, показывая даже замые заветные уголки души. Если Евгений Гришковец производит то же самое с нелюбовью к окружающим и какой-то внутренней обидой, то у Андрея все выходит мягко и с теплотой... Он больше напоминает мне Венедикта Ерофеева... Здесь в меру и философии и разгильдяйства... Цинизм и юмор и легкая самоирония)) Ставлю 5
"Новый писатель явился!"
Как важно иметь чувство юмора!Я говорю:"Чувство юмора важно иметь!"
И как хорошо,что оно есть у меня-это чувство,чувство юмора.
Вот если бы не было у меня чувства юмора,я бы расстроился,прочитав текст господина Аствацатурова,а так как чувство юмора у меня есть,то я и не расстроился.
А вот уважаемый мною критик Данилкин утверждает,что через каждые двадцать страниц смеялся вслух.И я подумал,а что если смеялся он не оттого,что текст смешной,
а просто оттого,что у него есть чувство юмора.И ещё больше зауважал его.
"Люди с калом",нет-с колом или в голом?-да,в голом после неудачи в "Нац.бесте"замахнулись на Русский Букер 2010.
Вот если бы их в Букер 2008 с "Библиотекарем"пободаться,то ещё неизвестно кто кого.Величины на мой взгляд равны друг другу,одного сущностного происхождения,совсем как "Но и Гав".
Эх,зарубят"голых",и в короткий список Букера они не войдут.
Вот и критик Сергей Беляков цепляется по мелочам-дескать в книге Аствацатурова -"определённой темы нет,как нет и сюжета,нет,кажется,и смысла."
Сюжет и смысл-не забота автора.Разве из текста это не следует?Аствацатуров-филолог,прекрасно понимает,что при желании натянуть можно не только глаз на ж..у,
но и подобие смысла на невнятный, расхлябанный текст,чем,собственно,сейчас и занимаются горе-критики и литературные обозреватели,сравнивая аствацатуровские огрызки из
отрывков с прозой ДОВЛАТОВА.Как говорили в эпоху до Кирилла и Мефодия-имеющий уши,да услышит.А уже в наши времена (Бенджамина Франклина)-имеющий глаза при необходимости
вычитает и смысл.Кстати, об ушах.Очень,на мой взляд,показательный абзац в тексте:
-"Хотя уши тех,кто сейчас передо мной, и тех,кто читает этот текст,весьма разнообразны.Можно даже составить их классификацию.
Уши большие,напоминающие листья лопуха,и уши маленькие,наподобие пятирублёвой монетки;уши,оттопыренные,как параболические антены,и уши,аккуратно и несмело прижавшиеся
к черепу;уши твёрдые,как решения нашего правительства времён Брежнева,и уши мягкие,рахитичные,неуверенные в себе,как преподаватели вузов;уши мясистые с крупными мочками,как спортсмены-тяжеловесы и уши тонкие, прозрачные, словно балерины,уши нахальные с торчащими из них пучками волос и уши робкие,пытающиеся скрыться под шевелюрой......"
Вот так безыскусно,на наши с вами,читатели,уши Аствацатуров лепит пустословную лапшу своего текста.И лепит,и лепит,и лепит.
Но спасает чувство юмора.Нет, не Авствацатуровское,конечно.
-"А вот ради чего написаны"Люди в голом"?-допытывается Беляков.И хочется Вам,уважаемый Сергей,мучиться этим вопросом?
Имейте чувство юмора!
Лирическая маска - это очень удобная вещь, чтобы не было больно, когда бьют по живому лицу
И.А.Смирнов
Дебютный роман Андрея Аствацатурова «Люди в голом» - это произведение, написанное в жанре псевдоавтобиографии. Вследствие этого мы вправе ожидать от автора чрезмерно индивидуализированную историю, которая имела бы очень узкий круг читателей, если бы не те механизмы, которыми он воспользовался, чтобы устранить это препятствие (
«Читателей ваше детство совершенно не интересует!»
).
В связи с тем, что главной темой, и отчасти сюжетом, романа становится воссоздание воспоминаний, они и становятся главным инструментом вызывания импатии. Для этого стремится возвести свой личный, единичный опыт к чему-то обобщающему. Так, в приводимых героем эпизодах «Первые учителя», «Бассейн», «Профессор и студент» и им подобных воссоздаются вполне типичные ситуации из школьной и студенческой жизни, где читатель без труда может узнать себя в роли ученика или преподавателя. В этом ему помогает обилие в тексте таких привычных оборотов и выражений как,
«Не “чего”, а “что”!»
,
«очкарик - в жопе шарик»
,
«У меня, как и у всех, было две бабушки Уроки казались скучными и тянулись до бесконечности»
и т.п. Так, автор-повествователь на общеассоциативном уровне житейского опыта стремится приблизить к себе читателя, в то время как его индивидуальность, особенно специфичность его кругозора и круга общения как филолога и представителя малоизвестной богемы, разрушает созданные им универсалии. Поэтому неудивительно, что к концу романа эта тенденция выбивания читателя из проекта самоотождествления с героем приобретает всё большую и большую силу, отчасти благодаря усложнению языка (глава «Путь Гава»), но в основном при помощи выстраивания чёткого сюжета и, в конце концов, смене модуса: в финале романа он с эпического переходит в драматический, тем самым делая из читателя зрителя.
Манера повествования, как охарактеризовал её сам автор, представляет собой «огрызки из отрывков» . И этому находится вполне логичное объяснение: в рамках той концепции данной книги как инструмента воспроизведения механизма вспоминания прошлого, которое сопротивляется этому процессу. Отсюда и фрагментарность повествования, и постоянные обрывы сюжетных линий, и проходные персонажи. Так происходит, например, когда герой рассказывает о своём детстве, в котором школьные друзья (Миша Старостин, Лёша и др.) исчезают как действующие лица. То есть постоянно моделируется угасание воспоминаний. Но сам механизм воспоминания не может перестать работать, поэтому нередким становится приём пседоавтоматического письма, когда отдельное слово вызывает одну или несколько ассоциаций, уводящих читателя в сторону. Это вызывает в памяти манеру Генри Миллера. Происходит своего рода расфокусировка внимания, благодаря чему повествование приобретает более свободную форму, но при этом теряет чёткость или даже специально стремится вырваться из-под неё.
Вообще одним из главных мотивов книги становится мотив непослушания, не подпадания под общие правила, которым подчиняется большинство описываемых персонажей, начиная от упитанных Додика и Антона Артюха и кончая двоюродной сестрой и современными коллегами - московскими писателями. Повествователь словно бы поддерживает в себе образ непослушного ребёнка-двоечника, проецируя его во взрослую жизнь, которая, по сути, продолжает оставаться той же самой школой, но только на более высоком, социальном, уровне. Это - уже один из элементов сатиры в этом романе.
Другим не менее важным мотивом, глубоко укоренённым в первом, является мотив одиночества, заявленный самой первой главе книги и, по-видимому, побудивший героя-повествователя к размышлению над прожитой жизнью. Из-за этого своего подчинения ”левой” идее, этого стремления к независимости и самодостаточности человек становится одинок, а «Одинокий человек совершено беззащитен» . Именно этот выбор между правом быть «голым человеком на голой земле» или не быть одиноким в кругу близких, готовых защитить тебя людей иронически обыгрывает в своём романе А.Аствацатуров. А быть ли непослушным или беззащитным ребёнком или начать взрослеть, решать самому читателю.
КАК Я РЕШИЛА НАПИСАТЬ О «КАКАХ»
Знаешь, дорогой читатель, я сейчас облучу тебя небольшой дозой совершенно не нужной тебе информации. Но ты только потерпи, хорошо? Договорились? В конце концов, каждый день ты подвергаешься пагубному воздействию этих самых, на хрен тебе не сдавшихся потоков букв и цифр, сложенных во что-то членораздельное. Ну, или не очень. Это уж как повезёт.
Ну да ладно, не буду отвлекаться от повествования. Я, знаете ли, часто это делаю, друзья. Брат мне говорит, что я не умею правильно строить мысли. Хотя читала я всегда довольно много. Если ты родился в маленьком городе и тебя не особо манит романтика улиц и заблёванных подъездов, то у тебя остаётся только одно – читать. «Сидит девица в темнице, а коса на улице», - шутливо повторял папа, когда, приходя с работы, неизменно обнаруживал меня вальяжно развалившейся в кресле с книгой в руках. Вальяжно – это обязательно поперёк кресла, чтобы коленки были гораздо выше над уровнем моря, чем голова.
Впрочем, в моём маленьком городе, который находился в опасной близости с Калининской атомной станцией, оставаться дома и как можно реже выходить на улицу - залог здоровья. Правда, марширующих по центру трёхглазых рыб я ещё не встречала. А значит, не так страшен мирный атом, как его малюют американские мультипликаторы с нежной любовью к жёлтым головастым человечкам. Но это не мешает мне заявлять друзьям, что при крещении меня купали в водах озера – природного охладителя реакторов. И поэтому у меня пятки в темноте светятся, и волосы на ногах не растут. Верят ведь, наивные…
Хочу извиниться перед теми, кто выдержал и дочитал до этих строк. Я немного увлеклась, стараясь передать манеру повествования Андрея Аствацатурова. Его книга убедила меня, что я могу хоть завтра выдвигаться в какое-нибудь издательство и предлагать распечатки своих дневниковых записей и случайно всплывших актов жизни в качестве зрелой книги. Причём странички дневника будут собраны так, будто я их смешала, ещё раз хорошенько потасовала, сложила стопкой, изуродовала бока дыроколом и связала сей продукт шнурком от старых кроссовок. Согласитесь, что такое требование возвеличить себя в анналах современной художественной литературы можно расценивать как демонстративную отрыжку в лицо этой самой дамы.
Так почему так делает Аствацатуров? Преподаватель, читающий курс по зарубежной литературе, филолог, который, кстати, обзавёлся немаленькой стаей восторженных фанаток (благодаря лекциям)? Нет, я, конечно, не ожидала от него Довлатовского размаха (как заявляют в аннотации книги). Но получать поверхностную запись своих размышлений и историй из жизни, которые лучше пойдут как байки к кружке пива, чем книге, я не согласна.
Поэтому делаю вывод, что книга написана исключительно для фанатов, которые не пьют пива в компании Андрея Аствацатурова и поэтому не имеют удовольствия услышать все эти истории непосредственно из уст кумира. Видимо, автор «Людей в голом» посчитал, что их набралось достаточное количество, чтобы заработать себе на побелку потолка и смену обоев.
З.Ы. Не поставила неуд. только потому, что в первой части книги встречалось много известных мне фамилий (Лёха Никонов, Фёдор Двинятин, Погребняк и т.д), что как-то возрождало интерес к написанному. Ну, и, чего греха таить, иногда было действительно смешно. А за это не жалко поставить и четвёрку с минусом.
Сначала так неплохо читалось, и я была полна энтузиазма поскорее написать о книге, и только хорошее.
А потом энтузиазм иссяк.
Вот профессиональное литературоведческое, у него намного лучше получается. Это и буду дальше читать.
Писателей хороших итак хватает, Аствацатуров пусть для меня останется литературоведом и филологом.
Вот в таком роде и идет повествование. При этом живо и красочно. Многое конечно ускользает - имена, например, но ведь и в жизни мало кто дотошно вникает в рассказ собеседника. В общем время провела хорошо, почитать можно. Для людей, у кого детство прошло в 80-х и университетская жизни, соотвественно, в 90-х могут почитать и сравнить ощущения автора со своими:))
Первая часть вполне читаема, хотя на тему советского детства есть книги и поинтереснее. Правда, в отличие от большинства ностальгирующих товарищей, теплых чувств ни к учителям, ни к друзьям, ни даже к родителям АА не испытывает. Школу сменяет университет, а герой становится все более желчным. Один из приятелей автора так его характеризует «На публику ты, Андрей Алексеич, работаешь! Хочешь всех развлекать, хочешь быть в центре внимания. Да еще при этом идеалами прикрываешься…»
Во второй части АА играется в посмодернизм и дает рецепт создания успешного романа
Искренность и эпичность, вернее «искренняя эпичность», а еще лучше «эпическая искренность», принесут радость всем. Тебе – гонорар, а читателю – возможность, не подвергаясь риску, почувствовать себя героем.
В общем, АА никого не любит, коллег и знакомых терпит по необходимости, читателей презирает.
– Андрей был нашим любимым преподавателем, – встряла Алена. – Я тебе, Брайен, о нем рассказывала. Помнишь?
(«Да плевать я на вас обоих хотел, морды ослиные. В туалет хочется».)
А заканчивается все абсолютно бредовой драмой в одном акте «Поединок» - отморозок бьет обидчиков своего другана-«ботана».
«развязка, которую я вам предложу, будет драматичной, призванной очистить обеспокоенные зрительские души трагическим действием»
???