«Исповедь маски» – роман знаменитого японского писателя Юкио Мисимы (1925-1970), прославивший двадцатичетырехлетнего автора и принесший ему мировую известность. Ключевая тема этого знаменитого произведения – тема смерти, в которой герой повествования видит «подлинную цель жизни». Сюжет «Исповеди маски» оказался пророческим: в 45 лет Мисима, блестящий писатель, драматург, режиссер театра и кино, один из ярчайших представителей послевоенного поколения, покончил с собой, совершив харакири.
..И танец этот нескончаем
Сфера чувств не признает стабильности и порядка. Подобно рассеянным в эфире частицам, чувства предпочитают жить собственной жизнью, свободно паря и находясь в постоянном движении...
У нас вошло в дурную привычку считать, что за самый крохотный кусочек блаженства непременно придется расплачиваться, причем дорогой ценой.
Любопытство не ведает этики. Возможно, это самая безнравственная из человеческих страстей.
Ошибаются те, кто считает мечты игрой интеллекта. Нет, мечты — нечто противоположное, это — бегство от разума.
Истинная боль никогда не ощущается сразу. Она похожа на чахотку: когда человек замечает первые симптомы, это значит, что болезнь уже достигла едва ли не последней стадии.
"... когда я являю окружающим свою подлинную суть, они почитают это лицедейством; когда же я разыгрываю перед ними спектакль, люди считают,что я веду себя естественно."
Ранней юности свойственно (и в этом ее беда) верить в то, что достаточно избрать своим кумиром Дьявола, и он исполнит все твои желания.
Сейчас эпоха всеобщих расставаний. Кого разлучает жизнь, кого смерть. Это уже становится скучным. Вам не кажется? Сегодня разлука тривиальна, а оригинальна как раз встреча. Она почти как чудо... Разве не чудо, что мы с вами сидим вдвоем и разговариваем?
Но, повторяю еще раз, прошел год, и мы пробудились. Оказалось, что мы — давно уже не в детской, а в комнате для взрослых, где двери, открывающиеся лишь наполовину, полагается чинить. Вот и наши отношения напоминали такую дверь — следовало с ней что-то сделать, чтобы она открылась до конца. И еще выяснилось, что взрослые, в отличие от детей, не умеют играть в однообразные, нескончаемые игры, а наши с Соноко свидания были неотличимы одно от другого, как тасуемые карты.
Я иногда совершаю поступки, которые всем (даже мне) кажутся мужественными, хоть на самом деле причиной им моя трусость.
Сила женщины определяется степенью страдания, которой она способна покарать своего возлюбленного.
Моя боль сказала мне: «Ты не человек. Тебя нельзя и близко подпускать к другим людям. Ты - грустное и ни на что не похожее животное».
"... когда я слишком страстно чего-то жду, когда мое воображение заранее разукрашивает грядущее событие сверх всякой меры,в конце концов получается вечно одно и то же: наступает долгожданный миг - и я убегаю прочь."
[...] человек больше всего увлечен путешествием, когда готовится к нему. Он богат мечтами и ожиданиями, но стоит отправиться в путь, и начнутся разочарования - богатство будет растрачено. Вот почему путешествия всегда так бесплодны.
Кто и за что возложил на нас, людей, непонятную обязанность разрушать все вокруг, постоянно изменять окружающий мир, доверяться мимолетным случайностям? Может быть, тяжкий этот долг и называется «реальной жизнью»?
В ее вялом, многословном признании я уловил подсознательную, по-женски парадоксальную потребность говорить вещи, которых говорить нельзя.
...иногда бесчувствие бывает мучительней самой острой боли.
Человек романтического склада относится ко всему интеллектуальному с тайным подозрением; именно в этом корень абсурдного увлечения, называемого мечтательностью. Ошибаются те, кто считает мечты игрой интеллекта. Нет, мечты - нечто противоположное, это бегство от разума.
Целомудрие - разновидность эгоизма, в основе которого лежит все то же физическое желание.
Миф о Прометее символически выражает ту мысль, что вся мировая скорбь зависит от больной печени.
Постоянные потуги изобразить себя нормальным человеком привели к тому, что та доля нормальности, которая была дарована мне природой, оказалась разъедена ржавчиной, и со временем я стал и эту, естественную, часть своей души считать притворством. Иначе говоря, я превратился в человека, который не верит ни во что, кроме лжи.