Рецензии на книгу «Чтец» Бернхард Шлинк

Михаэль познакомился с Ханной при весьма неромантичных обстоятельствах. Он и представить себе не мог, чем обернется для него эта случайная встреча. Ему пятнадцать, ей больше тридцати. Он школьник, она кондуктор в трамвае. Что может быть общего? Не так уж и мало – секс и книги. Конечно, Михаэль прибывал в эйфории от своей тайной жизни после уроков, а Ханна увлеченно слушала, когда она читал ей вслух. Но продолжался роман не долго. В один из дней Ханна просто исчезла.

Если взять за отправную точку, что Шлинк в первую очередь юрист, то его суховатый язык вполне оправдан. Для договора он, безусловно, цветист, но для прозы скуден. По-немецки бережлив. В этом есть свое очарование. Как в поздней осени. На общем унылом и сером фоне пейзажа особенно заметны островки оставшегося цвета.
Итак, юрист во-первых, мужчина во-вторых. Поэтому чувственная составляющая романа и будет тем самым ярким пятном. Ярким, но не четким. Образ Ханны настолько размыт (назову это туманной дымкой), что если бы не кинообложка, то она так и осталась бы для меня кем-то неопределенным. И полбеды, если бы это касалось только внешности. Прискорбно, что это затрагивает и её историю в целом. И это действительно прискорбно, потому что как персонаж она необычна и крайне интересна. Сильная, яркая личность. Хотелось бы узнать о ней больше. О её детстве, мотивах, мыслях, желаниях. И почему она так распорядилась своей жизнью? Неужели проще каждые два-четыре года начинать всё с нуля, чем решить свою проблему? Вполне решаемую, как оказалось.

Из образа Михаэля получился реальный человек без ложной романтики и прикрас. Одно из немногих его достоинств - он честен с собой. Второе - не винит Ханну во всех своих жизненных неурядицах. На этом достоинства закончились. Из милого мальчика вырос вполне себе пустой дядя. Он и не отрицает этого. А его отношения с дочерью лишнее тому подтверждение. Допустим его любовь к Ханне, а точнее то, что он за нее принимал, прошла. Но здесь вопрос обычной человечности. Ханна совершила личный прорыв, победу над своим недугом. Я не понимаю, как можно было не ответить ей ни единым словом. Бессердечный человек. Его посылки - бездушная гуманитарная помощь в том виде, которая удобна ему самому. Чтец и не более того. Безликий голос на плёнке.

Одна из важнейших тем романа – принятие своего прошлого. Как жить в стране с такой историей? С историей нацизма, лагерей и мирового террора. В то время, как мальчишки других стран с гордостью рассказываются про своих отцов и дедов – героев войны, послевоенное поколение немцев ищет для себя ответы и решает, как нести этот груз. Увы, внимание этому вопросу тоже уделено скупо. Говорят, что этот вопрос поднимается в других романах Шлинка.

Замысел большой и интересный, но ему отчаянно тесно в рамках двухсот страниц. Зато этого вполне достаточно для сценария. Фильм великолепен и самодостаточен.

   "Я хотел понять и вместе с тем осудить преступление Ханны... Когда я осуждал его так, как оно должно было быть осуждено, во мне не оставалось места для понимания. Но одновременно с этим, я хотел понять Ханну: не понять ее, означало снова предать ее"

   Учитывая, что тема не из легких и автор мог бы успешно выжать впечатляющий литраж слез из растроганных читателей, Шлинк все же не пользуется этим, сохраняя в повествовании выдержанную дистанцию к проявлениям эмоций и к описанию самых впечатляющих сцен. Такая манера не парализует читательский мозг от впечатлений и не препятствует собственному анализу, а предоставляет читателю просторное, легкое чтение.

   В аннотации заявлено, что книга "о любви" между 15-летним мальчиком и 36-летней женщиной. Только если то, что было между Михаэлем и Ханной можно назвать формой любви, хотя по сути, это было больше похоже на потребность. Но книга намного сложней - она еще и о долге. Перед государством, обществом, своими жертвами, перед собой... и перед друг другом.

   Ханна делает то, что должна - она помогает Михаэлю в начале книги, не потому, что ей стало его жаль или она переживала за него, нет, она поступила так, как должен поступить каждый сознательный человек с больным ребенком - помочь ему, возможно, убрать за ним и благополучно передать в родительские руки.
   С другой стороны, Ханна предстает перед нами как бывшая надзирательница СС в концлагере, где когда-то также добросовестно выполняла свою работу. С бесчувственностью она отправляла заключенных в газовые камеры, от мысли о чем невольно содрогаешься, настолько это чудовищно, на что Ханна может спросить совершенно откровенно: "А вы бы на моем месте поступили бы иначе?". И тут в душе происходит нечто совершенно противоестественное - ее начинаешь понимать. Люди выполняющие приказ и люди подлежащие выполнению приказа - первый всегда может занять место второго в случае ослушания, поэтому, если хочешь жить - придется убивать. В ее сравнении с лошадью было действительно нечто общее и отнюдь не внешнее - разве боевая лошадь, несущая своего всадника в бой, ненавидит его противника? Нет, конечно, она также выполняет свою работу.

Палач не действует по приказу. Он просто выполняет свою работу, он не питает ненависти к тем, кого казнит, он не мстит им, не убивает их только потому, что они стоят ему поперек дороги, угрожают или нападают на него. Его жертвы ему совершенно безразличны. Они ему настолько безразличны, что он может не убивать их точно также, как и убивать.

  Итого, роман рассматривает такие темы:
   В первой части уделяется внимание "вопросу частности жизни": при наличии предосудительной связи, есть ли смысл искать в себе силы, чтобы признаться окружающим в ней?

   Во второй части на первый план выходит "проблема выбора": стоит ли самостоятельно спасать жизнь человеку, если тот сам имеет для этого все возможности, но сознательно не применяет их?! Нужно ли в таком случае сохранять право за человеком продолжать хранить свои секреты, если это может повлечь трагичные для него последствия?

Помнишь, как будучи мальчиком, ты не редко злился, когда мама лучше тебя знала, что тебе можно, а что нет? (...) Но что касается взрослых - тут я решительно не вижу никакого оправдания тем случаям, когда одни люди ставят то, что они считают подходящим для других, выше того, что эти другие считают подходящим для себя.
- Даже тогда, когда другие были позже только рады этому?
- Речь здесь не идет о радости, а о достоинстве и свободе. Уже мальчиком ты ощущал эту разницу. Тебе было совсем не по нутру, что мама всегда права.

   И третье, хотя возможно, не последнее - "ответственность". Готовы ли вы отвечать за чьи-то поступки, отвечать за их последствия, если не имея выбора, выполняли приказ? Тема ответственности очень широко раскрыта в этом романе, ведь Ханна - показатель женщины ни капли не боящейся ответственности, она готова нести ответ за любые свои поступки... чего нельзя сказать о Михаэле.

   Автор же не оправдывает и не выбеляет своих героев, а предоставляет факты их жизни, а в чем они были правы, в чем виноваты, расскажут сами. Нам их тоже уже не судить, время уже всех рассудило, поэтому у нас дело за малым - делаем выводы.

(Книга прочитана в рамках флешмоба "Дайте две" из собственного вишлиста по выбору smile_my_love . Олечка, спасибо большое! ).

Сложная, многослойная история о вине, стыде и ответственности, написанная ясно и просто, без ложного пафоса, заламывания рук, истерик и осуждения, с попыткой понять и переосмыслить историю своей страны, чудовищные жертвы Холокоста, концлагерей. Бернхард Шлинк делает попытку найти равновесие между осуждением и приятием черных страниц истории, найти баланс, чтобы можно было дальше жить в той стране, что сожгла в печах миллионы людей, ответить на вопрос: что делать, если те люди, что приспосабливались, молчали, охраняли, отправляли на смерть - твои родственники и любимые, близкие люди. Как уложить в голове то, что рядом с тобой они нежные, добрые и заботящиеся о тебе, а в другой, словно параллельной вселенной – они убийцы, даже если лично не отправляли на смерть людей, однако своим молчанием они становились соучастниками, а те, кто охранял в лагерях просто выполняли свою работу. Как принять это? Возможно ли это принять? Или личные проблемы всегда будут важнее проблем мирового масштаба, и частная судьба и отношения с одной-единственной женщиной, её скорбная судьба главнее неприглядных страниц мировой истории? Ведь существует вопрос о юридической и моральной ответственности, и между ними не всегда можно поставить знак равенства, как в случае с Ханной и остальными осужденными надзирательницами. Можно посадить в тюрьму пожизненно, но если не произойдет переосмысления, то всё напрасно.

Вообще, отношения Ханны и Михаэля – это аналогия на связь между двумя поколениями немцев, моральная пропасть между новым поколением ''сыновей'' и теми, кто приспосабливался с условиям той жизни: либо совершал преступления во времена нацизма, Либо был их молчаливым, не протестующим свидетелем, либо терпимо отнесся к преступникам после 1945 года. Шлинк не делает однозначных выводов, он предлагает вместе с читателем поразмышлять о способности любить человека/нацию, который/которая была замешана в военных и человеческих преступлениях: возможно ли это, возможно ли испытывая чувство стыда (а эротизм в связи Ханны и Михаэля, как аллюзия на этот стыд ), не принимая, любить человека/нацию. Вопросы очень непростые, сложные, однозначного ответа на них нет. Но самое главное, что личные проблемы всегда будут для человека важнее всех мировых трагедий и преступлений. Ханна считает более позорным разглашение тайны о ее неграмотности, чем прошлое надзирательницы, чем смерть заключенных в церкви, чем тот факт, что она отправляла женщин в Аушвиц на явную смерть – личная трагедия важнее чужих трагедий. Это её личные комплексы. Михаэля же больше всего мучает комплекс предателя - он за весь роман трижды предал Ханну, каждый раз отворачиваясь от нее, предавая, и эта навязчивая идея для него, лично для него, важнее всех трагедий мира, хотя он, как и все его послевоенное поколение, пытается разобраться в чувстве стыда за нацию. Это не роман о связи взрослой женщины и юного мальчика - это роман о связи двух поколений.

Мне бы очень хотелось, чтобы и мы наконец-то разобрались в своей истории, приняли ее, чтобы больше не повторились эти чудовищные преступления больше никогда. Разобраться в себе, как это предлагает сделать Бернхард Шлинк.

А что бы вы сделали на моем месте?

Чувственная, откровенная книга

По-моему, это произведение напрочь перечеркнуло мое собственное мнение о том, что я люблю читать, а что не люблю... Оно оставило лишь один критерий по-настоящему привлекательной литературы для меня - пронзительность. Да, бывают шикарно закрученные сюжеты, бывают книги, написанные восхитительным языком, бывают глубоко психологичные истории, бывают истории, полностью погружающие в себя, истории с великолепным философским подтекстом... А есть "Чтец". И я не смогу разложить по полочкам то, что мне понравилось в этой книге, а что - нет. Это - шедевр. Мощная, живая, тяжелая, удивительная по силе воздействия на мысли история... След от нее в душе - думаю, навсегда... Она глубокая, трогательная, сильная, жесткая, обжигающая и невероятно удивительная в плане огромного спектра чувств...

Сюжет.
Германия 50-х годов прошлого века. Мальчик 15-ти лет и женщина 36-ти лет. Любовь. Расставание. Много лет спустя: женщина - на скамье подсудимых, она обвиняется в том, что, будучи в годы войны надзирательницей, обрекла на смерть две сотни женщин... И только он - ее бывший возлюбленный, догадывается о причине того поступка, понимает, что она невиновна...

Я не хочу раскрывать весь сюжет, но поверьте, он и сам по себе заслуживает внимания. Но прелесть этой книги - не в сюжете все-таки. Первая часть - о любви. Любви людей, которых разделяет не столько разница в возрасте, сколько разница в мировосприятии и воспитании... Он - мальчик из интеллигентной семьи, она - взрослая женщина, ставшая активным участником преступлений нацизма. И в то же время - ничего не разделяет. Пожалуй, столь трогательной истории отношений мужчины и женщины я еще не читала...Любовь - такая, какая есть. Вторая часть - размышления и анализ прошлого. О войне, концлагерях. О послевоенной Германии, о проблемах "второго поколения". О любви, которая осталась столь недосказанной.

И мои аплодисменты Шлинку за его лаконичный стиль повествования. Сухой? Да. Временами циничный и излишне натуралистичный? Да. И в то же время - всю душу наизнанку выворачивающий... Именно так должны писаться шедевры, на мой взгляд - книги, которые заставляют задуматься, но автора в них не чувствуется вообще, никаких его размышлений и выводов. Это дорогого стоит. Проблемы выбора, преступления и наказания, конфликта поколений
Потрясающая книга о жизни...

В первой части этой книги мальчик часто читает своей любимой вслух книги... выбирает интересные произведения, они звучат для нее его голосом... родным, самым любимым, самым нужным и желанным... Это напомнило мне чтение книг вместе с моим любимым, и это очень сближает, несмотря на расстояние в тысячу километров... Я читаю что-то по-настоящему интересное мне для него... И любой конфликт отступает на второй план, становится неважным... Я читаю...

Это потрясающее произведение. Естественно, я его рекомендую.

Не забудем, ̶н̶е̶ но простим!

Как же легко бранить непонравившиеся книги. Их недостатки можно перечислять бесконечно и с удовольствием. В то же время всегда тяжело сформулировать за что тебе понравилось то или иное произведение. А если это сделать и получается, то, как правило, с помощью одних и тех же банальных выражений: интересный сюжет, глубокие идеи, яркие персонажи.

Роман Б. Шлинка «Чтец» мне понравился. На мой взгляд, это хорошая книга. Но чтобы не писать каких-то очевидных вещей и, не дай бог, не спойлерить сюжет, в этой рецензии мне хотелось бы избежать литературного анализа. Кроме того, из уважения к главным героям мне не хочется обсуждать их самих и связь между ними. Да, я отношусь к Ханне и Михаэлю как к реальным людям и уверен, что им было бы неприятно такое вмешательство с моей стороны. Уж слишком их отношения интимные и стыдливые, хоть и гораздо глубже привычной пафосной романтики. Если вы прочтёте книгу, то и сами всё поймёте. Но мне хотелось бы написать несколько слов о главной идее романа. Имя этой идеи — прощение.

Когда «Чтец» был опубликован в 1995 году, то реакция публики на него была неоднозначной. Несмотря на то, что многим книга понравилась, нашлись и такие люди, которые обвинили Б. Шлинка в перекручивании истории и обелении репутации служащих нацистских концлагерей.

Я думаю, что у некоторых читателей до сих пор возникает такое мнение. Более того, многие вообще бегут от тем войны и Холокоста, как чёрт от ладана. Им не нравится даже само напоминание о тех событиях. Почему-то они считаются табуированными, обсуждать их стало неприлично и часто даже опасно. Мы настойчиво утверждаем, что «Не забудем!», но при этом усиленно стараемся забыть и отгородиться. Удобно полагать, что приговор был вынесен окончательно и бесповоротно на Нюрнбергском процессе, и в будущем мы застрахованы от подобных проявлений человеческой жестокости. Но почему мы стыдимся и робеем? Ведь это была не наша вина, а преступники давно наказаны. Или всё же и наша тоже? Может те события — общая ошибка рождённой в начале XX-ого века новой цивилизации, но мы ещё по-прежнему слишком молоды, чтобы не бояться признать её? Ведь гораздо проще найти одного виновного и с наслаждением заклеймить его позором. Или может быть после 45-ого настал мир на всей Земле, и мы перестали убивать друг друга? Отнюдь. Пусть это происходит не так жестоко и цинично, но смерть от пули или взрыва ничуть не лучше смерти в газовой камере. Война всегда находит себе оправдание. А прощать мы не любим, потому что это означает брать часть ответственности на себя. Даже удивительно как западная христианская цивилизация, много веков исповедующая и несущая в мир идеалы прощения, на самом деле упорно отвергает эти самые идеалы.

Автор романа «Чтец» тоже взывает к нашей совести и милосердию. Его герои нашли в себе силы осмыслить те страшные события, принять их, раскаяться и очистить свою душу. Может быть и у всех нас, целых наций и отдельных личностей, когда-нибудь получится сделать то же самое.

"Как попал ко мне этот Сэр?"

Началось всё с того, что однажды в моём доме, почти одновременно, появились книга и фильм, и как вы думаете, что же это было за произведение?
Ну, конечно же Вы угадали, это был "Чтец" Бернхарда Шлинка. ( Не буду вдаваться в подробности как попал ко мне этот Сэр, но я считаю, что это была судьба).
По какому-то наитию я, не зная сюжета, не читая аннотации и рецензий, села и приступила к чтению.

Первая часть.
Первые главы этой книги я прочитала на уроке алгебры (чтение на уроках математике моё обычное занятие).
Наверное, было очень интересно наблюдать, как менялось выражение моего лица по мере продвижения чтения и это не удивительно, когда берёшь книгу с таким названием, нельзя даже мысли подать, что там такое начало. Поэтому я была удивлена, но книгу не оставила в покое, а продолжила чтение.

Знаете такого рода отношения между главными героями меня даже не возмутили, я этому сильно удивилась, и даже задала себе вопрос: "Почему же?" А потом поняла, что вот если бы главная героиня была бы учительницей и такое вытворяла, то тут моему возмущению не было бы границ =) Вроде бы такая мелочь, но смысл меняет.

Вторая часть.
Немного скучновата, но безусловно поразмышлять есть о чём.

Третья часть.
Тут я сидела не отрываясь от чтения.
Мне кажется именно здесь раскрылась главная идея этого произведения.
Не хотелось бы писать всё что я поняла,прочитав эту книгу,Вы, наверное спросите: "Почему?". Ну, во-первых, тогда вам не будет интересно читать, ...
....ну, а ,во-вторых, не хочу, чтобы моё мнение оспорили и тем самым испортили всё впечатление =)

Книга на твёрдую пятёрку.

P.S. Побежала фильм смотреть)

Сразу немного оффтоп. Что это вдруг за повальная мода на все обложки ставить картинки из экранизаций? "Чтеца" я не смотрела, всё впереди, но как-то это неправильно.

Маленькая книжечка с ужасным раздражающим штемпелем "Прочесть обязательно". Прочиталась быстро, написана просто, иногда даже слишком просто... И мне понравилась. Оба главных полотна романа понравились, не настолько, чтобы заносить книгу в любимое, но достаточно, чтобы порекомендовать эту книгу кому-нибудь, кому нравится подобная тематика.

Итак, первое полотно, которое меня затягивает всегда, так как тема интересная и богатая: немецкие концлагеря, проблема фашизма, нацизма, "груз вины" немцев за свою нацию, особенно нового поколения, которые в преступлениях не участвовали и в то время не жили, поэтому воспринимают происходившее с особенной болезненной двойственностью. Конечно, они осуждают фашизм, как может быть иначе, но ведь их дедушки и бабушки или их знакомые почему-то творили все эти ужасные вещи и могли спокойно спать по ночам (хотя это как раз вопрос сомнительный, обращаемся к тексту романа: к Ханне даже в тюрьму по ночам приходят мертвецы). Ханна Шмиц работает в концлагере просто потому что это такая же работа, как на заводе. Шлинк пишет со знанием темы, с глубоким интересом, но как раз через скупо описанный характер Ханны трудно понять, что она чувствует по отношению к заключённым. Разумеется, она понимает, что обрекает многих на смерть, но вместе с тем она не совсем понимает, что же такое за штука — концлагеря, воспринимает их как-то по-своему, может быть, именно поэтому в тюрьме она старается узнать о них как можно больше. А Михаэль... Что ж, в лице Ханны он как раз и сталкивается с этой двоякостью. Он не может не осуждать её, но из-за тесной связи с Ханной ему приходится взглянуть и на изнанку вопроса, попробовать найти причины её поведения. Глубокая и сложная проблема, которая в романе развивается довольно интересно, но выводов автор так и не делает. Непонятно, то ли он оставляет их на усмотрение каждого отдельного читателя, то ли считает себя не вправе выносить какой-либо приговор (не оттого ли тема суда и судейства так же живо обсуждается на протяжении этих немногих страниц?)

Второе полотно: любовное, куда же без него. Иногда кажется, что война так тесно переплетена с любовью, что не найдя любовной линии в книге про Вторую Мировую, например, даже удивляешься. Но тут с неё действие и начинается. Интересный рассказ о пятнадцатилетнем юноше и взрослой уже даме, о том, как отношения с ней повлияли на всю его дальнейшую жизнь... Не могу сказать, что история затейливая, но она хороша именно своей простотой и ненаигранностью, даже довольно странные по общим меркам посылки магнитофонных записей в тюрьму выглядят органично. Пожалуй, это история любви, которая не забывается и исподволь меняет всю жизнь человека, не всегда в лучшую сторону.

А вот Ханна мне непонятна. Совсем непонятна. Я весь роман крутилась вокруг и около её образа, но рассказано о ней довольно скупо, поэтому истинных её мыслей и мотивов я увидеть не смогла... Да что там, я даже не смогла её как следует представить, какая-то железная бронированная леди, которая выковала вокруг себя защитный панцирь ещё давно-давно, до концлагерей, до романа с мальчишкой, непонятно почему (о детстве ничего не говорится, к примеру). И так и непонятно, во-первых, почему её маленькая тайна вообще появилась на свет, почему она с ней не разбиралась раньше, а, во-вторых, зачем же она так нагнетала вокруг неё проблем и таинственности? Нигде больше даже не проскальзывала мысль о том, что она такая гордячка, чтобы стыдиться этого. Да и стыдиться, собственно, нечего. Как-то очень мутно и куце это описано, не верится. Возможно, там было что-то ещё, чего мы не знаем, но почему же автор тогда не намекнул даже?

В целом, у меня осталось странное впечатление, что это и не роман вовсе, а отрывок художественной кинохроники для ознакомления, со всеми преимуществами и недостатками такой хроники. Нырнуть в глубину роман смог, а вынырнуть обратно воздуху не хватило, нарисованную картину автор так и оставляет без толкования. Поэтому я рассматриваю эту книгу как... Не знаю, как объяснить, тему для медитации что ли. Двухсотстраничная развёрнутая тема для собственного размышления. Пожалуй, почитаю Шлинка ещё, когда будет соответствующее настроение, но бросаться рекомендовать его всем и каждому не буду, пусть каждый сам решит.

* А как там кино? Хорошее?

Очень глубокая и сложная вещь, так сразу и не подберёшься. Это книга об отношениях двух людей, и о связи поколений, и о конфликте нравственных императивов, до поры мирно уживавшихся друг с другом, но разбросанных по разные стороны выбора чудовищной жестокостью войны. Мне трудно вообразить, как страшно выбирать между любовью и справедливостью, между патриотизмом и состраданием. Они совершили немыслимое, но вправе ли мы судить их, тех, кто так и не осудил себя сам? Они просто выполняли приказ, но ведь мы бы так не поступили, мы бы нашли способ, мы бы лучше умерли, чем... ведь правда, да? А самое страшное - безликие они не так и далеки, как хотелось бы, не полегли под Сталинградом и Берлином, не казнены за содеянное, не сбежали на край света, потому что земля горела у них под ногами. Мы же решили, что они виноваты все: и идеологи, и безмолвные исполнители, и даже те, кто просто промолчал и отвел глаза. И как же мы осудим их, тех, кто так и не возвысил голос? Тех, кто так и не сделал того, что сделали бы на их месте мы... ведь правда же, да? И как поступим, когда подойдём чуть ближе, взглянем в глаза и увидим. Увидим своих родственников, родителей, любимых? Когда естественное отвращение ко злу столкнётся с естественным же порывом защить любимого человека и всё ему простить? Вправе ли мы простить зло, не нам причинённое? Вправе ли мы, наивно верящие в другой выход, никогда не стоявшие перед таким выбором, что довелось делать им, судить? И вправе ли оставить совершившееся без суда? Миллионы душ кричат о возмездии, но что делать нам. Мы же даже помнить не можем, ведь память неверна и изменчива, и как можем мы помнить, если мы ничего так и не поняли и только знаем, что забывать нельзя?

Так или иначе, подобные дилеммы справедливы для любого поколения, рождённого и выросшего на обломках рухнувшей системы. Но для послевоенной Германии, для поколения, которому принадлежал сам Шлинк, бездна противоречия оказалась поистине непреодолимой, пожалуй, как никогда в новейшей истории человечества. Этот этический ребус, несомненно, не имеет разгадки, как не имеет однозначного ответа ни один из поднятых автором вопросов. Чтобы вынести беспристрастный приговор, нужно понять мотивы преступника. Чтобы судить, нужно быть уверенным, что сам ни за что не совершил бы подобного. А вместо этого ты бы - что? Тут дело даже не в том, насколько и в чём конкретно виновата Ханна. Мы приравниваем безмолвное покорное согласие с чинимым здесь же, у нас на глазах насилием, к преступлению. Не можем не приравнивать. И где тогда проходит граница между скамьёй подсудимых и уютными местами для свидетелей и простых зрителей? Если герой, и вслед за ним автор, и вслед за ним читатель захочет отречься от зла, то не будет ли это лицемерием или предательством? И если предательством - то совершенно точно не одной-единственной женщины, но целого поколения, в конце-концов, прошлого родной страны. Сейчас, когда всё меньше остаётся непосредственных участников тех событий, очень удобно судить с высоты прошедшего времени. Но мы так и не поняли, что нужно было делать им - Ханне, и тысячам других исполнителей, и миллионам равнодушных, кто так и не возвысил голос. Мы знаем только, что совершившемуся нет оправдания. И значит, должны судить.

Книга прекрасна именно своей правдивостью, которая сама отчасти парадоксальна. Совершенно честно и без изысков автор сообщает всего лишь одну истину: правды нет нигде, ни на стороне обвиняемых, ни на стороне их невольных судей. Только так можно понять, с чем на самом деле столкнулось поколение Шлинка. У книги нет единственно верного финала, как нет и ответов на заданные автором вопросы. Но именно поэтому "Чтец" и был написан. Не думаю, что у нас на самом деле есть шанс понять, как следовало поступить Ханне и Михаэлю. В полном соответствии с заглавием, нам остаётся лишь чтение и мучительный поиск правды, возможно, не существующей вообще. Что ж, не так уж и мало.

Флэшмоб 2013, 8/54
Совет от Astli

рецензия на фантлабе

Шлинк vs Зусака

Невольно сравнил двух авторов с похожими книгами. "Чтец" Шлинка был создан в 1995 - ровно за 10 лет до выхода в свет Зусаковского "Книжного Воришки"... Однако, аналогии для меня очевидны... Германия - до-военная, военная, послевоенная... история ребенка, сквозь призму читательского опыта детского же... И коллективная вина целого народа и ужасы эпохи... только вот бекграунд у авторов разный. В случае Шлинка - это писание псевдобиаграфичекое, но все же биографическое. Можно утверждать что прототип героини не взят из реальной жизни, хотя слабую историческую аналогию провести все-таки можно, если плотней изучить жизнь немецкого автора. Для него книга выстрадана, осмыслена и логична... А вот австралийский автор (я про Зусака) писал то, о чем имел слабое представление. Почти 10% книги Зусака - зарисовки в стиле детского примитивизма... Я готов такое простить Экзюпери, но в случае "Воришки" я платил деньги все таки за текст, а не за рисунки.
Рекомендую читать "Чтеца"... Очень сильная книга, автору зачот!

Когда мы раскрыааемся
Ты мне вся и я весь тебе,
Когда мы погружаемся
В меня вся ты и я в тебя весь.
Когда мы прекращаемся
Ты вся во мне и весь в тебе я.
Тогда
Я - это я
И ты - это ты.

Давно хотела познакомиться с этой книгой, да все как-то не складывалось, постоянно что-то мешало. Вот наконец-то пришло время и для Бернхарда Шлинка. Книгу по объёму не большая, сюжет интересный, поэтому прочитала я её очень быстро. Весь роман поделён на три части.

I часть. Яркая, живая, чувственная.

Михаэль знакомится с Ханной не при самых романтических обстоятельствах. Она как-то помогла ему, когда он в этом нуждался, тут то все и понеслось. Подросток 15 лет влюбляется в женщину, которой сейчас 36. Но была ли это любовь? Я думаю, нет. Взаимное удовлетворение, но никак не любовь. Ханну я не осуждаю, но мне непонятно зачем она так поступала, неужели она так одинока? какая ей выгода от того, что она спит с мальчишкой? Не понимаю.

II часть. Судебная.

Прошло восемь лет с тех пор, как Михаэль последний раз видел Ханну. И вскоре они встречаются вновь. В судебном зале. Честно говоря, вторая часть меня не заинтересовала. Мне не очень интересны судебные процессы, поэтому было скучно. Хотя были некоторые моменты, мимо который пройти было невозможно. Вторая Мировая война, концлагеря, смерть ... Все эти темы, конечно, не могут оставлять равнодушным.

III часть. Заключительная, печальная.

Эта часть подводит итог первых двух. Главный герой размышляет о том, что дала ему встреча с этой женщиной? Как он жил если бы Ханна не покинула свою квартиру восемь лет назад? Не знаю, возможно, что-нибудь было бы иначе, хотя я в это не верю. Страна и время в котором они живут не позволили бы им жить по другому. Да и сами герои не смогли бы жить вместе, но порознь им тоже быть не выгодно. Когда Ханна уехала, она, можно сказать толкнула Михаэля в пропасть. Он не видел своего будущего с другой женщиной, всегда представлял Ханну, которая стала для него первой во всех смыслах.

Все-таки книга прекрасна. Не смотря сухость и бледность языка, книга получилась очень живая, яркая и жизненная.