«Есть у меня заветная дума, которая давно и день и ночь меня занимает… Я желаю написать такую книгу… какой не бывало в литературе» – так написал однажды Сергей Тимофеевич Аксаков во время создания своей знаменитой книги «Детские годы Багрова-внука». Аксаков задумал книгу, которой еще тогда не было ни в русской, ни в мировой литературе. Задача состояла в том, чтобы создать «историю ребенка» и чтобы это была книга для детей и для взрослых. Блестяще справился автор с этой задачей, книга была высоко оценена современниками и завоевала любовь читателей всех возрастов.
Мне кажется, одна из мучительных травм, которую получает благополучный ребенок в процессе социализации, – узнать, что у него родители – обычные. Мать, оказывается, отнюдь не самая красивая женщина в мире, а отец – не самый умный. Банальность про отсутствие Деда Мороза не мучит юных сердец. Но, свалившееся вдруг, объективное знание, что мои папа и мама – среднестатистические, серенькие люди, а вокруг – толпа великолепных чужих отцов и матерей, переживается тяжело.
Герою «Детства Багрова-внука» – пять-шесть лет. Книга написана от первого лица, и тот, пятилетний, Аксаков страстно идеализирует свою мать. Его привязанность к «маменьке» носит характер болезненного обожания, крайней экзальтации. Их разлуки вызывают смертельную тоску, а воспоминания становятся актом душевного самоистязания. Но мы, взрослые, читаем книгу и понимаем, что «маменька» ведет себя чаще всего как эгоистичная, крайне избалованная дура.
Она была из тех барышень, которые всегда бледны, болезненны, от любой дурной вести падают в горячку, разочарованы в жизни, потому что считают себя недооцененными, мужа – бесконечно ниже себя по «нравственным понятиям» и которые тиранят детей чрезмерной опекой. И всегда на волосок от истерики. Она не любила деревенской жизни, перед тем как сесть на траву посылала за подушками, своего Сережу, как от чумных, держала подальше от крестьян. Презирала весь тот помещичий быт, из которого выдут славянофилами ее внуки, Константин и Иван Аксаковы. Но, правда, любила книги.
Я пишу об этом потому, что параллельно с «Багровым-внуком» я почитал биографию С.Т. Аксакова, изданную в серии ЖЗЛ, и ее автор описывает, как раздражительная, мнительная, ревнивая любовь матери мучила сына. Она не пускала его на улицу, если там было сыро, и ребенок по неделе сидел в четырех стенах. Она кормила его какой-то «здоровой» ерундой вместо человеческой пищи. Запрещала разговаривать с дворней. Она отбирала у него книги, чтобы ребенок не утомлялся. Не пускала удить, когда сын слишком возбуждался. Но, если Сереже удавалось поймать рыбу, он, не помня себя, бежал показать ее матери.
Я не берусь судить эту женщину из далекого XVIII века. Я ничего не смыслю в воспитании, и мне не дано понять, что такое «материнство». Не в этом суть. В истории Аксакова меня поражает фантастический кредит доверия, который дети дают своим родителям. Их безотносительная любовь.
Однако, несмотря на любовь, сам Сергей Тимофеевич Аксаков воспитывал своих сыновей-славянофилов противоположным образом.
Мне кажется, одна из мучительных травм, которую получает благополучный ребенок в процессе социализации, – узнать, что у него родители – обычные. Мать, оказывается, отнюдь не самая красивая женщина в мире, а отец – не самый умный. Банальность про отсутствие Деда Мороза не мучит юных сердец. Но, свалившееся вдруг, объективное знание, что мои папа и мама – среднестатистические, серенькие люди, а вокруг – толпа великолепных чужих отцов и матерей, переживается тяжело.
Герою «Детства Багрова-внука» – пять-шесть лет. Книга написана от первого лица, и тот, пятилетний, Аксаков страстно идеализирует свою мать. Его привязанность к «маменьке» носит характер болезненного обожания, крайней экзальтации. Их разлуки вызывают смертельную тоску, а воспоминания становятся актом душевного самоистязания. Но мы, взрослые, читаем книгу и понимаем, что «маменька» ведет себя чаще всего как эгоистичная, крайне избалованная дура.
Она была из тех барышень, которые всегда бледны, болезненны, от любой дурной вести падают в горячку, разочарованы в жизни, потому что считают себя недооцененными, мужа – бесконечно ниже себя по «нравственным понятиям» и которые тиранят детей чрезмерной опекой. И всегда на волосок от истерики. Она не любила деревенской жизни, перед тем как сесть на траву посылала за подушками, своего Сережу, как от чумных, держала подальше от крестьян. Презирала весь тот помещичий быт, из которого выдут славянофилами ее внуки, Константин и Иван Аксаковы. Но, правда, любила книги.
Я пишу об этом потому, что параллельно с «Багровым-внуком» я почитал биографию С.Т. Аксакова, изданную в серии ЖЗЛ, и ее автор описывает, как раздражительная, мнительная, ревнивая любовь матери мучила сына. Она не пускала его на улицу, если там было сыро, и ребенок по неделе сидел в четырех стенах. Она кормила его какой-то «здоровой» ерундой вместо человеческой пищи. Запрещала разговаривать с дворней. Она отбирала у него книги, чтобы ребенок не утомлялся. Не пускала удить, когда сын слишком возбуждался. Но, если Сереже удавалось поймать рыбу, он, не помня себя, бежал показать ее матери.
Я не берусь судить эту женщину из далекого XVIII века. Я ничего не смыслю в воспитании, и мне не дано понять, что такое «материнство». Не в этом суть. В истории Аксакова меня поражает фантастический кредит доверия, который дети дают своим родителям. Их безотносительная любовь.
Однако, несмотря на любовь, сам Сергей Тимофеевич Аксаков воспитывал своих сыновей-славянофилов противоположным образом.
Это первая автобиографическая книга о жизни писателя, которую я прочел. За ней последовали "Детство Темы" Гарина-Михайловского, "Детство Никиты" Алексея Толстого, "Детство", "В людях" и "Мои университеты" Максима Горького, но от первой остались самые яркие впечатления, которые и вызвали любовь к этому жанру и в целом к биографиям известных людей, из которых подчерпываешь много различных сведений об эпохе, в которой жил тот или иной человек.
В книге, в сущности мемуарной, описываются первые десять лет жизни ребенка (1790-е гг.), проведенные в Уфе и деревнях Оренбургской губернии.
Автор воспроизводит детское восприятие, для которого все внове и все одинаково важно, события не делятся на главные и второстепенные: потому в «Детских годах» фабула практически отсутствует.
Все начинается с бессвязных, но ярких воспоминаний о младенчестве и раннем детстве. С каждым воспоминанием Сережи «сливается постоянное присутствие матери», которая его выходила во время болезни и любила, может быть поэтому, больше других своих детей.
Последовательные воспоминания начинаются с четырехлетнего возраста и заканчиваются когда его отдают в гимназию.
Во время чтения перед глазами проходит целая галерея человеческих портретов: это и дворяне, и мужики, и дворовые. Они не идеальны, может даже и не хороши, но многие стараются жить по христианским заповедям. И вот через грязь этой земной жизни проглядывает красота небесная. Автор раскрывает целый мир русской духовной культуры, взращенной веками и потому глубоко естественной.
Также естественен нашим предкам, увы, давно забытый нами навык уважения. Уважение жены к мужу, детей к родителям, старших к младшим — это основа семейной жизни. Прав дедушка Сережи, когда говорит, что если нет уважения в семье, то она распадется.
Кроме всего прочего, книга написана прекрасным русским языком.
Прочитав свою первую книгу в рамках учебного чтения детской литературы, я впала в уныние. Прямо в процессе чтения. Какое же унылое произведение. Ну на мой взгляд, по крайней мере. Бедные дети, которые читают вот это. Всё настолько муторно, что мне тяжко было читать. 400 страниц унылого описания болезней ребёнка и его родственников, трапез, левых личностей-гостей, бесконечных однообразных переездов в другие деревни, которые растянулись на несколько глав. И бесконечно однообразное и часто повторяющееся описание развлечений ребёнка - рыбалка, чтение допотопных книг. А еще страшно раздражала мать, которая бедному дитю (и заодно его отцу) не давала нормально заниматься любимыми развлечениями. Зачем делать из нормального ребёнка маменькиного сынка и давить в нём его интересы, если не напрямую, то недовольным видом, чтобы у мнительного мальчишки пропало всё желание развлекаться. Ой не зря я не хотела приступать к этой книжке.)
Прочитано в рамках игр Книжное государство, Книжное путешествие и Собери их всех!
Прекрасная классика, не тяжелая ,не нудная. Детство -такое какое оно есть. Русь, помещики, крестьяне, красота природы. Любовь и идеализирование родителей. Нежная дружба между братом и сестрой. Я боялась этой книги, боялась что она окажется слишком "классической", но она такая какая надо.Читать одно удовольствие. Чувствуешь запах озер, сена и жизни. Невольно вспоминаешь деревню и проведенное в ней время. Очень красивый язык, просто фантастика. Заканчивается книга неожиданно .Утверждение ,что продолжение уже относится не к детству, а к отрочеству.... Узнать что было дальше очень хочется- значит,книга безусловно достойна внимания
Спасибо новой игре "ТТТ" и AzbukaMorze . На удивление отличный совет:)
Эту книгу мне посоветовали по «Флэшмоб-2011», проходящий в группе на сайте в "ВКОНТАКТЕ".
Начала читать и мысленно поблагодарила того человека, который посоветовал мне это произведение. С самых первых страниц книги в душе возникает ощущение теплоты и чистоты; происходит погружение в пучину покоя и мудрости.
О чем эта книга? Эта книга о жизни семьи, о жизни ребенка в семье, о его взрослении. Роман Аксакова «Детские годы Багрова-Внука» можно считать как отдельное произведение. Хотя он является частью автобиографической трилогией. Произведение о мальчике из дворянской семьи. Действие романа происходит в уфимской губернии, в конце XVIII века.
Перед читателями пройдет целая галерея портретов от мужиков до дворян. Они, как все люди, не идеальны, но все стараются жить по христианским заповедям. Автор показывает целый мир русской, духовный культуры, которая, плюс ко всему, ещё и естественная.
Книга напоминает об давно забытом уважении. Уважение к старшим, жены к мужу, детей к родителям. Дед Сергея говорил, о том, что если нет уважения в семье, то семья распадется. И он был прав.
Советую прочитать этот роман родителям. Особенно молодым родителям. Повзрослев, мы забываем, как это быть ребенком. Через эту книгу мы сможем заглянуть во внутренний мир ребенка. Посмотреть чем он живет, каков его источник радостей и горестей. Как нужно, бережно, обращаться с детской душой, которой очень легко причинить боль.
Эту книгу нужно читать не спеша, в одиночестве. Наслаждаться великолепным русским языком. Советую!
Приятного чтения!
КЛУБ ЦЕНИТЕЛЕЙ НАСТОЯЩЕЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Трудно было примириться детскому уму и чувству с мыслию, что виденное мною зрелище не было исключительным злодейством, разбоем на большой дороге, за которое следовало бы казнить Матвея Васильича, как преступника, что такие поступки не только дозволяются, но требуются от него как исполнение его должности; что самые родители высеченных мальчиков благодарят учителя за строгость, а мальчики будут благодарить со временем; что Матвей Васильич мог браниться зверским голосом, сечь своих учеников и оставаться в то же время честным, добрым и тихим человеком. Слишком рано получил я это раздирающее впечатление и этот страшный урок!
Через несколько времени действительно мне позволили попробовать бороновать землю. Оказалось, что я никуда не годен: не умею ходить по вспаханной земле, не умею держать вожжи и править лошадью, не умею заставить ее слушаться. Крестьянский мальчик шел рядом со мной и смеялся. Мне было стыдно и досадно, и я никогда уже не поминал об этом.
Речь зашла о великолепных свиньях, из которых одна умерла. «То-то горе-то у нас было, – говорил хозяин, – чушка-то что ни лучшая сдохла. Барин у нас, дай ему бог много лет здравствовать, добрый, милосливый, до всякого скота жалосливый, так печаловался, что уехал из Никольского; уж и мы ему не взмилились. Оно и точно так: нас-то у него много, а чушек-то всего было две, и те из-за моря, а мы доморощина.
Целый обед я не спускал глаз с жениха: он так ел, что страшно было смотреть.
Дорога удивительное дело! Ее могущество непреодолимо, успокоительно и целительно. Отрывая вдруг человека от окружающей его среды, все равно, любезной ему или даже неприятной, от постоянно развлекающей его множеством предметов, постоянно текущей разнообразной действительности, она сосредоточивает его мысли и чувства в тесный мир дорожного экипажа, устремляет его внимание сначала на самого себя, потом на воспоминание прошедшего и наконец на мечты и надежды – в будущем; и все это делается с ясностью и спокойствием, без всякой суеты и торопливости.