Вид заброшенной дороги выражает одиночества гораздо острее, нежели безлюдные долы и холмы, а её могильная тишина намного выразительней тишины озёр и болот.
Трудно представить себе более обособленных, замкнутых людей, чем эти двое, шагавшие рядом в безлюдный предрассветный час, когда тени в природе и душе становятся особенно тёмными.
С высшей точки зрения описать человека вообще не возможно как-никак в нём сосредоточена целая вселенная.
Две беды разом не всегда оказываются вдвое тяжелее, чем одна.
Утром следующего дня он был по-прежнему суров и мрачен, светлая грусть, приходящая на смену щемящей скорби об утраченном, ещё не родилась в его душе.