Рецензии на книгу «Портрет художника в юности» Джеймс Джойс

Ну почему, почему так трудно писать рецензии на действительно понравившиеся книги? Я поймала себя на том, что еще немного, и "лучше поздно" перейдет в стадию "никогда", так что срочно хватаюсь за клавиатуру и начинаю собирать в кучу пытающие разбежаться во все стороны мысли. А разбегаться - есть куда, Джойс предоставил воистину широченное поле)

Прекрасно понимаю, почему критики столько говорят о новаторствах Джойса в этом романе, о развитии жанра и обо всем таком. Даже с точки зрения современного читателя мне удалось почувствовать его отличие от всей другой классики, и смелость, достойную уважения, особенно в контексте места/времени. Но критики с ними, с художественными достоинствами - филологи уже достаточно напрепарировались, не мне ровняться.
Лучше скажу о том многом, что зацепило в книге.

Ну, для начала - да, это определенно мой тип литературы. Я и так-то читаю в большинстве ради того непередаваемого чувства, когда удается запустить ищущие, чуткие, предельно осторожные руки в душу автора, пробившись через одеяния сюжета, кожу персонажей, плоть мысли и идеи отдельно взятого произведения. Когда же душа автора сама раскрывается, буквально выламываясь из собственных ребер, и трепещущим нежным чем-то невыразимым словами тянется этим ищущим рукам навстречу - назовите меня извращенкой, но это наивысшее читательское блаженство, как по-моему.
Да, я люблю копаться в чужих мозгах, возможно, из тщеславного желания, чтобы кто-то так же копался в моих. И да, каждое мановение и метание души Стивена Делала было мне понятно и в разной степени, но близко, а поэтому на протяжении всего произведения удавалось так или иначе оправдывавать и сопереживать ему. Ну, что ж, спорный вопрос, повезло мне или нет, но лично меня это скорее радует :)

Про потрясающую выразительную силу описания проповеди здесь уже говорили многие. Подтверждаю - офигенно. Мало того, как человек, проходивший аналогичное на практике, подтверждаю - достоверно до мурашек. Да, именно так перед исповедью (особенно если исповедь эта первая за долгое время и предваряется бурными деяниями молодости) хочется угнобить себя и ногтями в ад закопаться, чтоб не осквернять прекрасный мир своим греховным присутствием... И да, абсолютно правдиво, пожалуй, признание Наполеона, что прекраснейшим днем его жизни был день его первого причастия.
И очень глубоко в корень зрит Джойс, описывая последующий период послушничества и болагочестия, постепенно почему-то изживающего самое себя.
Так же многие хвалили размышления на тему сущности красоты и искусства. Ну, да, бесспорно есть там и о чем подумать, и к чему вернуться, и попытка вербализовать то, что мы сейчас редко даем себе труд очертить рамками конкретных определений. Сильно, понятно, заслуживает уважения.
Совершенно прекрасен и заслуживает отдельного многократного перечитывания финальный диалог книги о том, почему Стивен не хочет идти к причастию - НИГДЕ в литературе, по крайней мере в той, которую доводилось читать или о которой более-менее подробно слышать, мне не попадалось столь тонко подмеченного описания собственно очень, очень распространенного среди верующих, но не ходящих в церковь и не соблюдающих догматы людей состояния. В десятку. В яблочко! Пересказывать не буду, кому интересно - стоит читать, кому не настолько любопытно, чтоб читать - тому, значит, не столь актуально)

Но напоследок хочется упомянуть о моменте, упоминаний которого в рецензиях здесь мне еще не попадалось. Это сцена совсем из начала книги, из детства - сцена из диалога семьи за праздничным столом, когда члены семьи Дедала ссорятся из-за отношения к религии и политике.
Да, без понимания исторического контекста не так просто воспринять этот момент, но даже описания, данного в книге достаточно, чтобы многое домыслить. Бедная, бедная Ирландия.. Что с этой самобытной культурой сотворило пришествие власти Великобритании - без слез не взглянешь, увы. И вот, в спор вступает женщина, искренне верующая в Бога и покорная власти церковной и догматично считающая решения церковников единственно верными, и мужчина, который любит свою, Свою страну, свой язык, и понимает, к чему ведет пропаганда церковью централизованной британской власти.. И печально верить, что вера больше похожа на догматичный фанатизм, а патриотизм горестно бессилен в борьбе с неминуемым.. И как тонко, прямо, по-детски непредвзято и ясно и ярко все это видится глазами маленького мальчика, которому жалко умершего Парнела, просто потому, что он был хороший. За вот это умение взрослого дядьки настолько достоверно, правдоподобно, на полноценное "верю!" от Станиславского, описать взгляд на всё это глазами ребёнка - мои бурные и продолжительные аплодисменты.

Ну и конечно, всем, кто собрался читать Улисса, я бы однозначно порекомендовала Портрет художника к обязательному предварительному прочтению в подготовительных целях ;)

Люблю Джойса

Читала «Портрет художника в юности» параллельно с художественной биографией Оруэлла, навело меня на мысль, что судьбы великих писателей складываются относительно похоже.

Каждый шаг, каждое решение, выбранные и невыбранные дороги и сотни условий и обстоятельств составляют порой незаметно характер человека. Писатель старается разобрать вехи на пути становления своего я. Это произведение, как и многие другие более поздние, автобиографично, но захватывает самые ранние этапы формирования его личности.

В детстве – довольно суровое религиозное воспитание:

«Пальцы его дрожали, когда он раздевался в дортуаре. Он подгонял их. Ему нужно было раздеться, стать на колени, прочитать молитвы и лечь в постель, прежде, чем потушат газ, иначе он попадет в ад, когда умрет.»

В семье – конфликты как на религиозной, так и на политической почве, тревога из-за нестабильного положения в обществе – атмосфера, которую ребенок еще не осознает вполне, но которая не может на него не воздействовать. Множество обстоятельств он считал выше себя и не мог им сопротивляться, переломным моментом стал эпизод с несправедливым наказанием, первый раз, когда он действительно смог на что-то повлиять.

Следующая веха – формирование юноши – появился образ идеальной девушки, проснулись скрытые чувства, его потянуло на улицу красных фонарей. В то же время ухудшилась обстановка дома, в связи с начавшимся банкротством отца. Стивен пытается взять семью в свои руки, но поддерживать жизнь на привычном уровне было почти невозможно.

«Время есть, время было, но времени больше не будет».

Описание смерти и Страшного Суда производит действительно сильный эффект, и, хотя читатель вряд ли вместе со Стивеном пустится в муки самоуничижения, понять его сможет.

Последние две вехи не столь эмоциональны, в них мы будто всё больше и больше отстраняемся от героя. Они посвящены выбору направления и жизненного пути и после – поиску себя. Всё меньше внутреннего монолога, всё больше диалогов (не знаю, велись ли они взаправду, если да, нам до того поколения очень далеко, мышление стало очень фрагментарным). Их стиль отличается от всего, что было до этого.

Говорят, эта книга – самая простая для восприятия из всех произведений автора. Относительно этого судить не могу, она по прежнему написана потоком сознания и требует определенной вдумчивости. Да и схема, которую я привела, – всего лишь блеклый и грубый костяк того, что читатель может в этом произведении найти. Сама по себе вещь очень сильная, обладает особой музыкальностью написания, но советовать или не советовать ее я бы не смогла: эффект будет очень зависеть от факторов, сопутствующих чтению.

В праздники все дети должны быть счастливы. Однако, несмотря на блеск огней и уютную обстановку, я так же, как и главный герой, не могу понять, что же происходит. Что творится вокруг, ты словно рисуешь мир вокруг себя. У тебя много идей и планов, но не все они приносят положительный заряд. Когда-то мы все были детьми и ходили в школу, иногда нас радовала учёба, иногда огорчала. Этот мир, мир мальчика-подростка, быть может, банальный, но, вместе с тем узнаваемый.

Такие же чувства, я испытывала в 14 лет, когда не знала, на какой именно факультет мне пойти, чем заняться, какой выбор сделать. Вдвойне тяжело, когда родители не то что не понимают тебя, а просто не помогают из-за традиций. В Ирландии, как и в Англии, не особо было принято воспитывать детей, это сейчас при помощи передач и исследований родителей наоборот поощряют быть ближе к детям, общаться с ними, делиться чувствами. Но в то время, всё было несколько иначе – ребёнка отсылали в школу-пансион, где он получал знания, но, к сожалению, не дружбу, внимание и заботу. И, я знаю, что испытывает ребёнок, когда его отсылают, он боится, ему не уютно, но плакать нельзя, потому что тебя не поймут, накажут. Но это не означает, что у ребёнка нет стресса. И герой этой книги, пусть и не показывает свою реакцию, но в каждой строчке видно, что вместо пансиона, он предпочёл находиться дома, дома всё решается проще, есть совет взрослого и любящего тебя человека, а школа – такие же запутавшиеся в себе мальчишки. И когда тебя наказывают, ты пытаешься понять, за что? Почему? Родители объяснят, а тут взрослые люди просто находят удовольствие в истязании. Хорошо, что сейчас, по крайней мере, у нас, практика телесных наказаний отошла в прошлое. Поэтому не удивительно, что столкнувшись с несправедливостью, ты теряешься, ты не знаешь, как тебе себя вести.

Но это не всё, сложно, когда у тебя у самого проблемы, да ещё и извне трудности – проблемы у родителей. Сложно не запутаться, не попасть в круговорот недопонимания. Наверное, самой острой проблемой в Ирландии с начала времён, была религия, нескончаемое постоянство борьбы католиков против протестантов, это не считая внутренней борьбы за правильное преподношение канонов. И что делать подростку в такой обстановке? Вроде бы его это всё не касается, но раз его семья имеет к этому не последнее дело, то ничего не остаётся, как быть втянутым в проблемы и долги семьи. Поэтому, какой тут праздник, тут уже не до веселья, каждый занимается самобичеванием. Вот он и ищет для своих эмоций выход, пусть и не правильный, но свой, выбранный лично им. Художник, не обязательно человек с кисточкой и красками, это словосочетание имеет образное значение, потому что каждый рисует своё будущее, свою судьбу. И иногда предвидит её, заглядывает в судьбы других людей. Или рисует страшные тайны Рая и Ада на уроках нравственности. К слову, в католицизме, напугать легко, особенно если наставник попадётся ушлый и жаждущий внушить, что все умрут. А какого подростку думать о том, что он величайший грешник, о том, что он обязательно умрёт, и никто не вытащит его из геенны огненной. Не жестоко ли это? А если человек впечатлителен? Тут уже не просто религиозный фанатизм проснётся, но и желание как можно скорее умереть. И всё это отнюдь не является лучшим пособием по воспитанию детей. Я не назову это образованием, не назову это обучением смирению, скорее это запугивание человека, чтобы он боялся. Но тогда от искреннего сердца будет его молитва или же от страха? То-то и оно, что не по доброте душевной будут возноситься хвалы и молитвы. Выдержать это давление очень сложно, но если человек справляется, то он уже может бороться с чем угодно. И герой мне симпатичен, симпатичен тем, что он в правильном ключе воспринимает эти наставления, потому что за ним действительно есть грешки, но при этом, я не одобряю такого рода давление, со стороны учителей. Если человек захочет, он сам раскается, он сам захочет измениться, как в случае со Стивеном. А кому не нужно, тот будет притворяться, тот будет и дальше скрывать правду.

Если на человека давить, то он начнёт сопротивляться. А здесь, этого вполне достаточно, тут и деланный патриотизм к стране, без всяких целей, тут и давящая религия, предвещающая раннюю смерть и гнев Божий. Сколько можно? До каких пор, человека будут лишать своего мнения? До каких пор, все мы тупо будем следовать за мнением общества? Дескать, это нужно для развития человека, но кому? Человек сам найдёт то, что ему нужно, без всяких учителей. А то бесконечно будет повторяться то, что нарисовано на данной картинке.

В книге очень много философского подтекста, отсылки к трудам великих мыслителей. Я не особо это люблю, но всё же, как говорится, это было бы смешно и нелепо, если бы не было так грустно. По сути это и есть правда.

Во время прочтения подумалось, что описывая свою жизнь в романе и давая главному герою (тобишь себе) другое имя - довольно остроумно. Всегда можно сказать, что это не я, а персонаж.

Джойса я начал читать с небольшого рассказа - "Портрет художника", потому что он был первым по счету в моем сборнике и единственное, что в нем понял (перефразировав хит группы Operation Ivy) - это то, что я ничего не понял. Слог был приятен для моего сознания, но суть его от меня ускользнула. Как оказалось "Портрет художника" в 10 страницах описывает основную идею романа "Портрет художника в юности".

Обыкновенно черты младенчества не передаются в портрете отроческом, ибо настолько мы переменчивы, что не можем иль не желаем представлять прошлое ни в каком ином виде, кроме чугунного мемориала. А ведь прошлое с ручательством предполагает текучую смену настоящих, развитие некой сущности, лишь одною из фаз которой служит наше теперешнее состояние…. Портрет - не удостоверяющий документ, а скорей уж изгиб эмоции.

Это цитата из первого абзаца рассказа открывает задумку грядущего романа. Рассказ нужно читать, несомненно, после романа и для более подробного и четкого, сознательного охвата этого творения Джеймса Джойса.

Когда началось прочтение, я был, как в случае с "Дублинцами", очень приятно удивлен. Очередная оригинальная (как мне показалось) находка описывать детство героя в связке с его детским и наивным восприятием мира. С его тогдашними впечатлениями, думами и эмоциями. Т.е. так как роман написан в стиле "поток сознания", то по ходу повествования мы можем наблюдать, как это самое сознание нашего героя Стиви всё более и более усложняется. От детской наивности к богобоязненному отрочеству и к скептической юности.

Кстати, как оказалось роман “Герой Стивен” в “Портрет художника в юности” повстречался мне лишь на последних страницах 40 и был неузнаваем. Видимо Джойс посчитал, что значительное сокращение и недосказанность только улучшат его произведение. Что ж – это может быть и так.

Как и в “герое” значительное внимание “художника” занимает вопрос религии и религиозности. Наш молодой друг проходит целую плеяду перерождений духовных связанных с Верой. От греховности до безумной веры в Бога и до безумной Веры в себя самого и свой разум, и сознание. Это вызвало у меня глубочайший интерес. Ещё в детстве Стивен задает интересные вопросы:

Как это получается, что первая заповедь блаженства обещает царствие небесное нищим духом, а в то время вторая обещает кротким, что они наследуют земли. Почему таинство евхаристии установлено под двумя видами, и хлебом и вином, если Иисус Христос телом и кровью, душою и божеством, присутствует уже в одном хлебе и в одном вине? Содержит ли малейшая частица освященного хлеба тело и кровь Христовы всецело, или же только часть тело и часть крови? Если после их освящения вино обратится в уксус, а хлеб причастия зачерствеет и раскрошится, будет ли Иисус Христос по-прежнему присутствовать под их видами, как Бог и как человек?

В одной главе находится очень яркое впечатление героя от одной проповеди, после, которой малыш Стиви с ужасом вернулся в лоно церкви. Как написано в комментариях – это образец типичной иезуитской схоластики. Речь была наполнена эмоциональным накалом и естественно произвела сильнейшее впечатление на юный ум и воображение главного героя. К тому же в этой речи я нашёл вопрос, который меня периодически занимал. Это вопрос о бесконечных адских муках. Ведь они вечны. А за этот срок можно привыкнуть ко всему чему угодно. И в то время, как черт своими вилами терзает твой таз, можно почитать какую-нибудь книгу или предаться праздным размышлениям. Вот как нескончаемые страдания обосновываются иезуитами:

В земной жизни наши страдания или не слишком долги, или не слишком сильны, ибо природа человека либо пересиливает их путем привыкания, либо рушиться под их тяжестью, и тогда им настает конец. Но в аду нельзя пересилить муки привыканием. Здесь они, будучи непереносимой силы, в то же время отличаются бесконечным многообразием, так что одна мука как бы воспламеняет другую, а та, в свою очередь, делает пламя первой ещё более яростным.

Неудивительно, что после такого у Стивена происходит приступ панического страха и бесы мерещились в собственной комнате.

Все же меня поражает, как можно такое долгое время идти прямым путём к написанию этого романа. Ведь формулировка его основных идей приходится на 1904 год, а завершен “портрет” был лишь спустя 10 лет. Нужно иметь очень твердую решимость и бесконечное терпение. Роман оказался очень хорош, а Джойс – крутой.

P.S. Интересно, к концу работы его не начало тошнить от собственной жизни в юности?

Дублин 1904 — Триест 1914.

Десять лет создавался этот, на первый взгляд, несложный, небольшой по объёму, напоминающий чем-то романы-воспитания средневековой европейской литературы, роман. Но это на первый взгляд. Десять лет Джойс создавал новую форму романа стилистически и семантически, искал и экспериментировал и сочетал совершенно разные стили: вот начало романа в стиле легкого модерна – воспоминания - пазлы в голове маленького Стивена Дедала; вот середина романа в средневековом стиле классической католической проповеди об ужасах ада и греховности человека (пока читаешь ледяной ужас медленно вползает в твоё сознание и хочется удавиться, чтобы своими грехами не загрязнять этот мир, - а каково слушать эту проповедь юной и не окрепшей душе?); вот чистейший образец классического рассуждения о красоте, перемежающийся реализмом студенческой жизни Стивена. Грандиозное и новаторское соединение лучших классических образцов текста с модерном и ''потоком сознания'' художника в юности, пытающегося найти себя и постичь что же есть в этом мире Красота, какую роль играет Религия в его жизни и, наконец, понять кто же ты сам и чего же ты хочешь, куда стремится твоя душа. История Ирландии начала 20-го века, сложные взаимоотношения ирландцев с католичеством, вернее, религиозное ''изнасилование'' юных и не окрепших душ воспитанников отцами-иезуитами – это и наказание поркой, и линейкой по рукам, и жуткие проповеди о смертных грехах, - всё это в преломлении сознания Стивена Дедала, который подобно мифическому Дедалу, при помощи крыльев выскользнет, взлетит над белесыми туманами Дублина, зеленью Ирландии и религиозной косностью в своё искусство слова, и определит эстетическую позицию самого художника – Джойса, что ещё большее отражение найдёт в его невероятном ‘’Улиссе’’.
‘’Портрет художника в юности’’ грандиозный портрет самоанализа и поиска себя во внешнем мире, но отдельно от мира. Роман-постижение собственной жизни и собственной души. Осознание того, что суть постижения Бога и веры не в искусственном умервщлении плоти, что в сущности сделать довольно просто, если иметь сильное желание, а в том, чтобы душа светилась внутренним светом красоты, наполнялась как чаша этим светом и дарила своё сияние в окружающий мир.

P.S. Московский книжный клуб

Чтобы взлететь, Дедалу необходимо иметь крепкие крылья. Крепость крыльев – это их чистота от всего, что «гнет» к земле: национальность, национализм, греховность, чистота идеалов в жизни и искусстве. Чтобы состоялся «Улисс», совершенно необходим «Портрет». О том, как крепчали крылья Джойса-Дедала, эта книга и рассказывает.
Замечательна узнаваемость фактурного ряда взросления: детство с его сказками, страшными историями, первыми вопросами про мир, Вселенную, Бога, взаимоотношениями со сверстниками, первыми школьными отметками, книжками, физкультурой и спортом. Мир с каждым днем становился всё больше и больше. И проще он не становился точно. В нем «появляются» девочки, до которых хочется дотронуться и даже целоваться. Но страшно – неимоверно! Фолкнер где-то написал о косичках девочек: «они были по-старомодному упруги». У Джойса были просто белые косички, заплетенные лентами.

Колледж. Сначала - иезуитский Клонгоуз, потом такой же, но – Бельведер. Переезд в Дублин. Проблемы в семье – разорение отца, бесконечные споры об Ирландии, католицизме, церкви. «Унылая набожность» - таким эпитетом награждает юноша собственное состояние. Дедал, для отвлечения преподавателя от отпроса, по просьбе однокурсников, готовит каверзные вопросы а-ля Смердяков: если свет был создан в первый день творения, а солнце и звезды – на четвертый, то что же тогда «светило»? В одном из споров кто-то пришел к выводу: во всём виноваты попы! Где-то я уже это слышал… Где же? Ну и, наконец, просыпающаяся сексуальность.
Дедалу 16 лет и – прощай покой! Он ложится и встает с одной мыслью. О женщине. «Возлюбившая грех душа» и «Зависть к тем, кто превосходил его в пороках», - вот, о чем он думает и что просто разрывает его. «Нравящаяся ему девушка — член Гэльской лиги, ратующей за возрождение ирландского языка. Увидев её кокетничающей со священником, Стивен перестаёт посещать занятия лиги». Оказывается, как мало нужно для того, чтобы вывести Дедала из душевного равновесия! Как он не уверен в себе!
В тексте нет библейского «она - сеть, и сердце ее - силки, руки ее - оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею». И нет греховности на Ней. Грех – в его душе. И это – самые пронзительные страницы романа. Почти вся 3-я часть – это проповедь ректора в честь святого покровителя колледжа Франциска Ксаврийского. Проповедь об аде, грехе и искуплении. Представляется, что именно эта часть и является центральной, самой важной в романе. Возможно, весь роман написан для того, чтобы изложить главный «груз», лежавший на крыльях Дедала. Без разрешения этой танталовой муки никакой взлет к «Улиссу» был бы попросту невозможен.

Что волнует Джойса-Дедала? От каких мыслей и слов «содрогалось его тело»? Повторюсь: вопросы веры настолько важны для Джойса, что им отдана почти вся 3-я глава романа. А вообще религия, церковь и вера, - всё это почти на каждой странице.
Грех и греховность – альфа и омега его переживаний. Ректор в проповеди описывает «тройственное жало укоряющей совести»: первое жало – жало укоряющей совести, воспоминания о минувших «радостях», на поверку оказавшихся суетными и греховными; второе жало укоряющей совести – «запоздалое раскаяние, тщетное сожаление о содеянных грехах»; третье жало – упущенное к раскаянию время: «У тебя было время, но ты не каялся, ты пренебрегал святыми таинствами, в первую очередь – таинством покаяния». Дедал потрясен «последним и тягчайшим мучением преисподней – её вечностью». Вечное лишение божьей благодати, лишение внимания Господа к тебе в преисподней и невозможность что-либо исправить. Дедал содрогается от тяжести услышанного. Он исповедуется и «невидимая благодать окутывает его. Грязные улицы глядят весело»… «Душа его была росновлажная» - так пишет Джойс о его состоянии.

Глубина и сила душевные переживаний, ранимость и неуверенность в себе, постоянная саморефлексия о предназначении, отпущенной ему свыше участи, - из этого, ИМХО, и состоит будущий автор «Улисса» - главного дела жизни Джойса, вершина его творчества. Об этом и рассказывает «Портрет».
Книгу рекомендую к прочтению. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»

Любителю славного сына изумрудного острова Дж. Дж. не может не доставлять удовольствия отслеживать, как он из маленького Джойсеныша превращается в Джойсика, а затем в полноценного Джойса (ну а в отдаленной перспективе и становление настоящим Джойсищем, ни в романе, ни в жизни автора на тот момент никак не отраженное). Поток сознания с элементами самообучения, растущий и усложняющийся автобиографический текст - что может быть прекраснее? Все пороки молодости - от борделей до религиозного фанатизма, все оттенки игры ума - от лубочной "Лекции об броме аде" до рассуждений о природе прекрасного. Фактически, портрет является прелюдией к "Улиссу" - и в плане техники письма, и в плане сюжетном, и в плане выработки художественной программы Джойса. Телемак растет, пока Одиссей туканит под стенами Трои. Пусть растет большой, и не будет лапшой.

О бессмертном Дедале

В детстве рядом с нашей квартирой жила некая бабушка Джемма. В молодости она работала медсестрой и нянькой, и если кто-то из детей заболевал, она тотчас приходила их лечить. В Армении соседи знают друг друга, поэтому тетя Джемма могла запросто прийти к вам домой и сделать укол ребенку, приготовить ему настойку из трав или намазать спину какой-то особой целебной мазью. К чему я это все пишу, Джемма из всех возрастов человека любила именно переходный возраст. Время, когда ребенок начинает физически и духовно меняться. Тогда меня это очень удивляло. Я все спрашивал себя, чего она нашла в детях переходного возраста, ведь они некрасивые, угловатые, нервные, полные всяких комплексов. Как-то я ее спросил об этом.

"О нет", - ответила она, - "это очень интересный возраст. Человек начинает осваивать и узнавать свое "Я". А что касается внешности и поведения, то и они не настолько отталкивающие, какими могут показаться. Есть что-то милое в этих изменениях. Мальчики превращаются в мужчин, у них грубеет голос, правда, в начале он наоборот, очень забавно ломается и местами переходит в какой-то писк, но все же. Девочки по-своему хорошеют, превращаясь в красивых девушек". Вот так, тетя Джемма рассказывала о чудесах переходного возраста. Действительно, есть в нем некая магия. Чувства в это время тоже напряжены до предела. Не дай Бог влюбиться в этом возрасте. Ссора, предательство, обида - все воспринимается чересчур близко к сердцу, будто завтра конец света, а ты и не знал об этом.

"Портрет художника в юности" показывает именно это особое напряженное время. Ребенок Стиви постепенно превращается в юношу и мужчину Стивена. Он познает женщин, начинает круто меняться, в нем просыпается скепсис и желчь. Сначала мне нравился только маленький Стивен. Он еще не успел озлобиться, он более доверчив и чист душой. Однако внутренний стержень не дает испортиться и молодому мужчине Стивену. Он балансирует на грани сартрского Рокантена. Его не тянет блевать от людей и действительности, Дедал понимает, что и он часть этих людей, хоть, бесспорно, и считает себя выше многих из них. Особенно понравилась его космополитизм и мудрость, не признающие границ и оков:

- Душа рождается, - начал он задумчиво, - именно в те минуты, о которых
я тебе говорил. Это медленное и темное рождение, более таинственное, чем
рождение тела. Когда же душа человека рождается в этой стране, на нее
набрасываются сети, чтобы не дать ей взлететь. Ты говоришь мне о
национальности, религии, языке. Я постараюсь избежать этих сетей.

Тем не менее, Стивен - ирландец до мозга костей. В нем органично сочетаются взаимоисключающие понятия и явления. Он настоящая личность, а всем подобным людям присущи крайности. Вот и он такой, странноватый, но честный парень, который задумал взлететь и обессмертить себя.

Очень типичными были и философские разглагольствования юношей-студентов. Как тут не вспомнить свое студенческое время, когда за кружкой пива, вина или еще чего-то там, просиживались часы, полные обсуждений и споров. Какими по-своему наивными и глупыми мы были?! Джойс пишет о начале двадцатого века, но с тех пор мало что изменилось, люди-то остались прежними.

"Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте"

P.S. Как-то, во времена дедаловского возраста, напились мы с компанией друзей. Была осень, шел дождь, и мы, обнявшись, бродили по улицам и горланили песни Шевчука, Цоя и других поэтов, слова которых запали нам в душу. Своя песня есть и у Стивена. Подобно древнегреческому персонажу он задумал взлететь и достигнуть небес. Черт возьми, если эллинскому Дедалу это не совсем удалось, то старина Джойс сделал это с лихвой. Книга очень понравилась. Непременно вернусь к ней спустя несколько лет. Возможно, тогда открою в ней что-то новое.

Наверное, признаваться в том, что не слишком понял или не осилил книгу общепризнанно сложного писателя - не слишком здорово. Но тут нет иного выхода, увы. Единственное, что ясно сейчас - что точно надо будет перечитать через пару лет, потому что сейчас я настолько в недоумении, что даже не могу поставить оценку. Я и рецензию-то особо написать не могу, поэтому - отзыв в пару строк, чтобы самой не забыть.
Это не было плохо, это не было хорошо, это было настолько никак, это было что-то настолько сверхъестественно чужеродное для меня, что я пребываю в совершеннейшей растерянности. Текст не был таким сложным или новаторским, как я ожидала, в нем было не так уж много рефлексии, как могло бы быть, и он прошел абсолютно мимо меня, ну вот абсолютно. Бывает, что ты говоришь с кем-то настолько на разных языках, так что вроде бы понимаешь, о чем вы пытаетесь говорить, но сам разговор для тебя - как хождение по льду в тумане. Вроде знаешь, куда идешь, чувствуешь скользкую опору, но все путешествие - неясное и зыбкое.
Я отчаянно искала новаторство, о котором все говорят. Искала историю взросления. Господи, да проще перечислить, чего я не пыталась искать. Беда в том, что я не нашла ничего, вот ничегошеньки, только раздробленные куски, причем, похоже, что нескольких разных мозаик.
Я люблю эксперименты с текстом, формой, люблю поток сознания, тему религии, но тут я чувствовала исключительно отторжение, будто это что-то нейтральное, но абсолютно чужое.
Я даже ничего толком не могу сказать о самой манере Джойса, только о его легком занудстве и любви к ссылкам на все подряд и собственную биографию особенно. И могу сказать, что в моем личном списке откровенно прошедших мимо меня книг эта сейчас уверенно занимает первое место. Надеюсь, что через пару лет попытка будет удачней.

Наверное, не зря большинство моих друзей говорит, что эту книгу надо читать до "Улисса". Возможно, я бы выше её оценила, прочитай "Портрет художника в юности" в той самой юности, в пору взросления, этой торопыжности, неуёмности и самоуверенности. Но сейчас мне куда ближе длинные рассуждения, самокопание, пристальный взгляд на детали, и этот самый длинный день в литературе, который не каждому поддается.
Вместе с тем, читая "Портрет..." я думала о том, как точно автору удалось передать эту атмосферу взросления, этот меняющийся каждый день мир, внезапные открытия. Думаю, это как раз и была одна из тех книг, которые натолкнули меня на мысль создать специальную подборку книг о взрослении. И вместе с тем, это книга, которая позволяет мне заглянуть в формирование мужского взгляда на мир, приоткрывает разные мелочи повседневности, увиденные внимательным взглядом художника. Занятно, но не только мне показалось, что в рассказе о взрослении Стивена Дедала оказалось много общего с взрослением нашего современника, Стивена Фрая. Мне даже кажется, что Фрай специально запараллелил некоторые ситуации, чтобы показать, насколько иначе они преобразовались внутри него по сравнению с литературным Стивеном.
И все-таки для меня и этот роман, и чудесные "Дублинцы" стали отсылкой к событиям, улицам и персонажам "Улисса". Такой привет из невероятной книги, к которой я когда-нибудь еще вернусь. Когда знакомишься с творчеством автора задом наперед, такое случается. После прочтения рассказа о самом длинном дне в литературе и милых зарисовок о Дублине, рассказ о становлении и взрослении Стивена Дедала мне показался слишком кратким и поверхностным. Симпатичным, безусловно, но точно не тем произведением, которое сподвигло бы меня на прочтение "Улисса". Так что в моем случае, пожалуй даже хорошо, что я прочитала всё задом наперед. :)