Игра в классики

1. Постоянные споры со всеми и обо всем, даже с собой, даже с окружающим миром. (12)

2. Когда самокопание становится единственно возможным занятием,когда зацикливаешься над любым событием жизни даже абсолютно ничтожным пытаясь, привязать его к проблемам мироздания. (6)

3. Слишком уж он эгоистичен, слишком зациклен на самом себе, слишком малозначимы для него проблемы окружающих. (8)

4. Книга хорошая, книга вкусная и книга странная. (9)

5. Непонятна тяга героев к выпендрежу, к словесной полемике ради нее самой. (1)

6. Теряется связь с реальностью, временем и привычным ходом вещей. (13)

7. Когда нет определенной цели в жизни, а голова забита массой никому не нужной философской дребедени. (2)

8. Одно можно сказать точно - книга стоит того чтобы ее прочитали. (10)

9. Читая ее проникаешься вселенской ленью, тоской богемы по непойми чему и непойми зачем. (5)

10. Хотя бы из-за необычного стиля написания.

11. Сколько же проблем способен доставить себе человек когда ему нечем заняться. (7)

12. Главный герой возможно и глубоко несчастный человек, но почему-то не вызывает сочувствия, скорее сочувствие вызывают люди его окружающие. (3)

13. Так и прыгает человек по жизни как в детской игре...(4)

Эту рецензию нужно читать, начиная с 11 предложения, в особом порядке: в конце каждого предложения в скобках указан номер следующего. Если же случится забыть и перепутать порядок, достаточно справиться по приведенной таблице:

11,7,2,6,13,4,9,5,1,12,3,8,10

Что снилось нашим мудрецам?

Проще всего было бы ничего не писать про этот роман Кортасара, потому что любого сказанного всегда недостаточно, а если писать серьёзную большую статью и по-хорошему разбирать каждую сказанную букву, то магия неизбежно разрушится, если она, конечно, есть, в чём многие сомневаются. Или пойти по ложной очевидной дорожке - написать простенький отзыв, перемежаемые псевдофилософскими размышлениями о тщете всего сущего, о пирогах и котятах, о зелёной траве и небе голубом, о песне, которую ты слышал, когда тебе было 12 с половиной лет, о странной старушке, которую ты видел в супермаркете, потом нарезать всю эту болтологию на кусочки, пронумеровать, хаотично раскидать по полотну текста, составить путеводитель и радоваться тому, какой ты небанальный и молодец, хотя это очевидно не так, потому что строить мандалу по образу и подобию чужой игрушки — это заведомый проигрыш, один-ноль в пользу Жюля Флоренсио (может ли не жулить Жюль, не цвести Флоренсио, не идти вслепую в страну мёртвых Орасио, напялив разные носки и повернув не в ту сторону?)

Не буду делать себе просто, но и вам тоже не буду, поэтому просто соберу разрозненный ворох мыслей и вывалю сюда в кучу, на барахолку, а вы выбирайте то, что вам надо или нравится, или просто любуйтесь, или брезгливо отворачивайтесь и убегайте, вдруг я вас обсчитаю и напущу блох, но зачем вы тогда вообще сюда пришли, не нравится не читайте, все фломастеры разные, не кидайте помидорными тапками, мыши кололись, ключ, замок, язык, да будет так.

Первая мысль - конечно, название романа, которое из первоначальной "Мандалы" выросло в "Игру в классики", одна залипучая вещь сменилась другим, впрочем, их обоих роднит символическая сущность, отсутствие центра и бесконечное стремление уйти отсюда туда, не знаю куда, являясь тем, не знаю кем. Не знаю, сможешь ли ты попасть на небо, прыгая по расчерченным на асфальте клеточкам или квадратикам текста, или рассматривая узоры мандалы, тщетно пытаясь выяснить, что скрывается у неё внутри, может быть, и изначально этот поход не задумывался, как возможный, а важна только мечта о походе, голая его идея. Кто читает "Игру в классики" по-нормальному, то есть по путеводной ниточке лабиринта, тот знает, что нельзя закончить читать этот роман, только прервать, а конца у него нет, в конце спираль, которая затягивает тебя вглубь, заставляя блуждать по кругу.

Вторая мысль - как читать. Однозначный ответ: по карте. Совершенно не понимаю, зачем читать последовательно, а потом второй раз, это как сухое мясо без приправ и соуса, только для тех, кто любит голый сюжет и бежать по нему как можно быстрее. Сразу скажу для тех, кто не читал и сомневается - в "лабиринтном" прохождении романа главы основной части идут в том же порядке ,вы ничего не потеряете, просто между ними будут вставки разной мишуры, стеклянных шариков, перьев, цитат и прочей полумагической словесной трухи, которой так легко восхитить любителей клетчатых пледов в худшем смысле этого образа. Прочитать роман без этой одёжки - как секс на первом свидании, где же игра и прелюдия, путь слабаков, которые бросят книжку-любовницу сразу же и поставят галочку напротив соответствующего пункта в списке маст рид.

Третья мысль - непонятки по поводу Маги и Орасио, точнее, по поводу читательского восприятия их. Почему, ну почему же, почему так хотят читатели скрестить автора и какой-либо персонаж, почему мучительно зудит их афедрон, если они не найдут какое-нибудь существо, которое можно ассоциировать с автором? Эту парочку (да и остальные характеры) даже на себя не стоит надевать, они не для этого, и автор откровенно над ними посмеивается, показывая, что никакие они не живые люди из плоти и крови, а только тени в этом ворохе образов, из тумана пришли и в мутную синь канут. Но нет, что-то берёт верх над читателем, и вот появляются мутноглазые томные Орасио, которые заворачивают себя в кокон музыкальных композиций и антураж тонких нервных пальцев с сигаретой и ничегонеделанья, потому что так ты якобы стремишься проникнуть в суть вещей и не от мира сего читай в белом плаще стоишь красивый непонятый. И Маги, вечные Маги, которые пытаются найти магию в узорах, мелодиях, прогулках и волшебности обыденной жизни, которые тщетно перебирают в пальцах засохшие листья и надевают шарфы Мэри Поппинс, но вместо звенящего волшебства получают лишь лёгкую нарочитую долбанцу себе в карму.

Четвёртая мысль - ведь Орасио и Мага являют собой две полярности, одна из которых умеет в реальный мир и легко скачет по его обветренному скелету, оставляя после себя наивный детский восторг, вторая ограждает себя искусственными тяжеловесными заборами идей, мыслей, названий, определений. Моцарт и Сальери обыденной жизни, обе крайности губительны, нежизнеспособны, как тухловаты и все их разной степени кособокости двойники и парные союзники, так щедро раскиданные по невнятной карте персонажей текста.

Пятая мысль - эти классики ведут нас вовсе не на небо, а в какое-то адское место. Судите сами: цирк, сумасшедший дом, морг, вот так небесные ступеньки. Единственное, что радует, что Орасио никогда до конца не дойдет, и мы не дойдем, и никто не дойдет, потому что это всего лишь книга, тень тени тени.

Заметки о читаемом в телеграме

Как же нас испортила массовая легкодоступная литература...
Как же легко и быстро она превратила нас в пассивного читателя...
Как же сложно переходить из этого статуса в статус читателя-сообщника, соучастника творческого процесса..
Нет-нет, я не обо всех - я о себе.
А ведь когда-то я с удовольствием и с пониманием читала Кафку, Камю, Сартра и других.
Теперь же - тяжело. Необходимо продираться сквозь аллюзии, параллели, реминисценции, непонятные слова, необычные образы.
Тяжело.
Но замечательно!!!

Эта книга, конечно, не для одноразового прочтения. Да и не выпустить ее из рук:) Уже несколько дней, как, прочитав последнюю страницу, я каждый день ее тискаю, листаю, читаю, перечитываю...:)

«Многие полагают, будто любовь состоит в том, чтобы выбрать женщину и жениться на ней. И выбирают, клянусь тебе, сам видел. Разве можно выбирать в любви, разве любовь – это не молния, которая поражает тебя вдруг, пригвождает к земле посреди двора. Вы скажете, что потому‑то‑и‑выбирают‑что‑любят, а я думаю, что борот‑нао‑. Беатриче не выбирают, Джульетту не выбирают. Не выбирают же ливень, который обрушивается на головы выходящих из концертного зала и вмиг промачивает их до нитки.»

"..Любовь моя, я тоскую по тебе, болит каждая клеточка,а когда дышу,болит горло,ведь я вдыхаю пустоту, и она заполняет мне грудь,потому что там уже нет тебя..."

"И так естественно было выйти на улицу, подняться по ступеням моста, войти в его узкий, выгнутый над водою пролет и подойти к Маге, а она улыбнется, ничуть не удивясь, потому что, как и я, убеждена, что нечаянная встреча - самое чаянное в жизни и что заранее договариваются о встрече лишь те, кто может писать друг другу письма только на линованной бумаге, а зубную пасту из тюбика выжимает аккуратно, с самого дна."

"Я думаю о забытых движениях, о многочисленных жестах и словах наших дедов, постепенно утрачиваемых, которые мы не наследуем, и они, один за другим, опадают с дерева времени. Сегодня вечером я нашел на столе свечу, играючи зажег ее и вышел в коридор. Движением воздуха ее чуть было не задуло, и я увидел, как моя левая рука сама поднялась и ладонь согнулась, живой ширмочкой прикрывая пламя от ветра. Огонек снова сторожко выпрямился, а я подумал, что этот жест когда-то был у всех нас (я так и подумал у нас, я правильно подумал или правильно почувствовал), он был нашим жестом тысячи лет, на протяжении всей Эпохи Огня, пока ему на смену не пришло электричество. Я представил себе и другие жесты: как женщины приподнимали край юбки или как мужчины хватались за эфес шпаги. Словно утраченные слова детства, которые старики в последний раз слышат, умирая. Теперь у меня в доме не слышно слов: “камфарный комод”, “треножник”. Это ушло, как уходит музыка того или иного времени, как ушли вальсы двадцатых годов или польки, приводившие в умиление наших бабушек и дедов.
Я думаю о вещах: о шкатулках, о предметах домашней утвари, что объявляются иногда в сараях, на кухнях, в потайных уголках и назначения которых уже никто не способен объяснить. Какое тщеславие полагать, будто мы понимаем, что делает время: оно хоронит своих мертвых и стережет ключи. И только в снах, только в поэзии и игре случается такое: зажжешь свечу, пройдешь с ней по коридору — и вдруг заглянешь в то, чем мы были раньше, до того как стали тем, чем, неизвестно еще, стали ли."

Если стараться воспринимать всё слишком всерьёз и непременно понять всё-всё и до конца, "Игра в классики" неминуемо станет для вас игрой в ящик.

Нет, ну а что, учитывая всевозможные комбинации вставных глав и допустимость абсолютно любого порядка чтения, кто знает, когда именно из разрозненных кусочков пазла сложится цельная картинка. Тем более, что искать таинственные смыслы и значения кортасаровскому читателю-соучастнику следует именно в них, за фасадом сюжета, как и завещал автор. Коротко говоря, вставные главы нужны вот для чего: во-первых, под видом мореллианы Кортасар потихоньку излагает свой взгляд на литературу и даже дает неприкрытые советы по чтению. Во-вторых, ряд эпизодов из прошлой жизни персонажей помогают лучше понять их мотивы и замыслы, эти главы структурно не сильно отличаются от основного нарратива и в конец вынесены, как мне кажется, только ради пущей эффектности. В-третьих, та самая эффектность, позволяющая добиться ощущения "рваного" монтажа, прыжков по расчерченным мелом клеткам. Одновременно автор в самые напряженные эмоционально моменты сюжета сбивает накал страстей, дает читателю передохнуть и заодно подойти к делу непредвзято, слегка остыть и остеречься поспешных суждений. Характерным примером этого подхода является отзеркаленный вариант финального диалога Талиты и Тревелера, заменяющий в hopscotching plot 55-ю главу. Преследуя некие свои цели, автор щедро разбавляет один из самых драматичных моментов "линейного" романа доброй порцией абсурдизма, как бы указывая, что всё это понарошку, а герои и сами недалеко ушли от психов, которые где-то тут же, по соседству. Ну и множество цитат, конечно, в них автор мог спрятать (или сделать вид, что спрятал) вообще что угодно.

Больше мне не хочется говорить о главах с других сторон, потому как я, видите ли, то, что автор ласково называет читатель-самка. Линейный сюжет и внятное развитие персонажей мне как-то милее. Мне даже кажется, что линейное прочтение первым способом разумнее, и вставные главы ничего по существу не добавляют. Всё то же изысканно-вычурное, утопающее во множестве отсылок и реминисценций повествование, ровно тот же рефлексирующий интеллигент Оливейра в центре кадра крупным планом, алкоголь, сигареты, мате, секс, дождь, джаз и блюз, ночные споры о литературе до одури под древнюю запиленную пластинку. Что бы там Кортасар не говорил о внешней красивости и отделанности текста, это у него получается как раз очень хорошо. Интересны и центральные персонажи, великовозрастные раздолбаи, которым уже третий десяток как шестнадцать лет. Наиболее понятной кажется Мага, которая не сумела пережить связанную с изнасилованием психологическую травму. Тревелер же и особенно Оливейра кажутся скорее жалкими и смешными в этой своей апатичной бездеятельности. Последний и вовсе пытается подвести под свой ничем не оправданный страх перед миром некий философский базис буддистского толка о недеянии. Ближе к финалу, когда Оливейра окончательно сходит с ума, появляется очень характерная тема кокона из ниток, который он мастерит себе в палате. Герой стремится во что бы то ни стало отгородиться от мира, не осознавая, что и сам является его частью. Может даже возникнуть ложное впечатление значительности Орасио, глубины его трагедии, но на самом деле это всего-навсего банальные ошибки заурядного человека, помноженные на кризис среднего возраста. Весь роман Оливейра убегает от вопроса "зачем всё это?", в процессе пропуская второпях несколько вполне себе ответов, а затем, будучи прижат к стенке, не находит иного выхода, кроме выхода в окно. Поступок мальчика, но не мужа. В финале "линейной" схемы герой предстаёт фигурой скорее трагикомической, смерть сглаживает и отчасти извиняет очевидные глупости, которые натворил Орасио. Авторский же метод "прыжков по клеткам" явно расставляет акценты в пользу комической фигуры нелепого неудачника, который даже убиться о стену как следует не может.

В итоге на мой непритязательный вкус читателя-самки бесспорно хороша разве что ночь смерти Рокамадура, клуб змеи и сопутствующий алкогольно-джазовый угар. Линия Морелли и прыжок Оливейры в небо кажутся мне пока чересчур надуманными я умышленно переусложненными. Возможно, стоит как-нибудь вернуться к роману, но не раньше, чем лет через двадцать. Как знать, может и у меня получится стать соучастником Кортасара.

Прочитано в рамках игры "Долгая прогулка", июль, команда "Тюлени любви"

Хулио, Хулио…

Хорошие книги для любого человека на самый изврапритязательный вкус. Если ты девушка и хочешь романтики, если ты интеллектуал и ищешь с кем бы подумать, если ты пьешь водку и не с кем, если ты принадлежишь древнейшей профессии, но не находишь адекватных книг. Адюльтеры, шизофрении, фрилав и гангстабрэйн тебя зовут, в общем, пойдем, поиграем в классики.

Чем роман меня зацепил? Собственно, всем. Как в моем мозгу выглядел процесс написания книги Кортасаром? Ну вот, написал хорошую книгу, но этого мало, надо бы чего-нибудь добавить. Хм. А пусть будут еще разные рассуждения, я ведь чувак умный, людям приятно будет почитать умную прозу. Готово. 130 глав есть, но… О, добавлю цитат и песен. Балин, я ведь обожаю джаз, перепишу немного. Тааак, 155 глав. Апчхи. Да вашу…., да это же полный…., да почему этот ….. случился со мной… да эти ….. главы не пронумерованы, а пошло это все на …. Так пусть будет. Маленькая зарисовка закончилась. Таким образом, современный читатель имеет счастье продираться через дебри повествования, которое раскидано и терпит изменения на протяжении 655 серий 155 глав. Но это круто. Без сомнений. Во-первых, эта книга не позволит читателям забыть о бумажных изданиях, надо объяснять, насколько удобно листать электронную книгу? Во-вторых, у читателя есть выбор. Ведь книга в книге в книге в книге, позволяет читать то, что хочешь. Первые 56 сюжетных глав, вторую версию – перемежающуюся, придумать свою, мне, например, приглянулся джаз.

Идем далее. А, кстати, о сюжете не скажу ни слова, ибо это вторично. Оформление. Вот, что добивает читателя. Неграмотная речь, чередование сюжетных линий в главе (строки, строки, а не просто сюжетные линии), цитаты, песни, пляски, поток сознания, и никакого магического реализма. Я сразу рассыплюсь в своих обманутых надеждах. Главе на, эээ, ближе к концу, в общем, мне стало понятно, что автор подкачал, ведь самого главного он не сделал. Да, товарищи, не было рекурсии. Смекаете? С таким порядком глав и не сделать рекурсию. Я такой крутой, нашел недоработку автора. Трагично замолкаю, и просто, как факт привожу 131-58-131. Ну, Кортасар, ай да, аргентинского торгового представителя сын.

Стебай не стебай, а серьезно поговорить о произведении нужно. Не магический реализм. Кортасар не Маркес. Его магичность проявилась в самом произведении не в тексте. Книга насыщенна различными художественными приемами. Такая, знаете ли, вкусная солянка от литературного мира. Без шуток. Радует глаз и веселит мозг такое высококачественное и сложно-воспринимаемое произведение. [Поэтому, если прочитали, погладьте себя по головке, вы молодцы, как и я].

Кто-то же сказал, что лучшая книга говорит тебе то, что ты и так уже знаешь. Поэтому книги могут очень сильно влиять на человека. Скажи мне то, что я уже знаю, и я буду применять это еще больше. Многие мысли Кортасара были и моими мыслями, а значит его цитаты, прекрасные цитаты, не открыли мне новый мир, но разложили по полочкам мой. Поэтому, Хулио, вы великий и великолепный автор. Можно биться в восторгах, сарказмах и почитаниях, но для меня лучший показатель книги – это, когда ты закончил чтение и всё, что ты можешь сказать [рецензия не считается] это ничего, только степенно поаплодировать автору, ибо гениально.