Парижские тайны

Круассаны «Парижские тайны»

Для приготовления вам потребуется:

450 граммов живописных эпитетов и сравнений (следите, чтобы зубки были жемчужными, талии – точеными, как у мраморных статуэток античности, а каждая ножка под каждой юбочкой была божественно прекрасной и достойной кисти художника)
180 граммов высокой морали (не меньше, важно, чтобы вкус был весьма ощутимым)
8 граммов хитроумных злодейских планов (чтобы тесто получилось еще объемнее)
60 граммов добродетели (праведной и не честолюбивой, конечно)
2 потерянных когда-то давно ребенка с трагической судьбой (со свежим, хоть и несколько лихорадочным, румянцем)
20 граммов отступлений на тему предыдущих событий (чтобы даже невнимательные едоки точно знали, что за круассан отведали)
Щепотка словечек на арго (для пикантности)

Способ приготовления:

Разведите злодейские планы в ста пятидесяти миллилитрах теплой воды из Сены, подождите десять минут и перемешайте. Просейте эпитеты в глубокую как подворотни Сите миску, разотрите покрасневшими от непосильного труда руками с тридцатью граммами высокой морали. Добавьте одного потерянного когда-то давно ребенка с трагической судьбой, всю добродетель, щепотку словечек на арго и злодейские планы, вымесите тесто не хуже, чем судьба ювелира Мореля. Слегка присыпьте эпитетами стол. Разделите остатки высокой морали на три равные части и раскатайте тесто. Одну треть морали намажьте на тесто тыльной стороной закоренелой в своей преступности ложки, отступая от краев на ширину искусного пальчика юной швеи. Заверните край пласта до половины и накройте противоположным краем так, чтобы получился трехслойный прямоугольник, края его залепите, чтобы высокая мораль не покинула общество. Раскатайте снова, выложите на страницу «Паризьен» и накройте второй, уберите на холодный чердак доходного дома. Через полчаса повторите процедуру со второй частью высокой морали и снова уберите на чердак, потом повторите с оставшейся частью морали. Наконец, три раза повторите без морали, но обязательно бормоча под нос о несправедливости социального устройства. Разрежьте готовое тесто на любовные треугольники высшего света, сверните круассаны и придайте им форму полумесяца, что светит над плодородным лугом Букеваля. Смажьте вторым потерянным когда-то давно ребенком с трагической судьбой, выложите на противень с отступлениями на тему предыдущих событий, оставьте на сорок минут в подземном чулане сомнительного кабака (круассаны пересохнут, если полежат на свежем воздухе). Попросите пекаря разогреть духовку до температуры хорошенького грешника и выпекайте в получившемся адском пламени четверть часа.

Готовые круассаны можно наполнить заварным кремом из честной нищеты и посыпать пудрой раскаявшихся куртизанок. Такой десерт понравится маленьким сладкоежкам лет до 15, гурманы постарше могут посчитать «Парижские тайны» слишком приторным блюдом, к тому же, в зубах взрослого человека высокая мораль очень часто вязнет. Ничего удивительного, ведь оригинальный рецепт XIX века создан для вкусов совсем другой публики. Если хотите ощутить аутентичный вкус, не задумывайтесь о калориях, а за более удобоваримыми лакомствами отправляйтесь в современную кондитерскую.

Рискнула фигурой ради баб в "Долгой прогулке".

Действующие лица.

Эжен Сю — писатель, прадедушка бульварной литературы.
Модератор собрания.
Виссарион Белинский — зеркало революции (не той).
Карл Маркс — борода и глыба.
Эдгар Алан По — nevermore.
Фенимор Купер — скромный янки.
Жан Маре — томный взгляд и мускулы.
Александр Дюма — заглянул по ошибке.
Теория вероятности.
Судебная система.
Система исполнения наказаний.
И прочие.

Вечер буднего дня, плохо освещенный зал социального центра в одном из неблагополучных округов Парижа.

На столе в дальнем углу дешевый кофе из термоса и выпечка из арабской лавки за углом. Трибуна у дальней стены, перед ней несколько рядов стульев. Заняты меньше половины.

Модератор собрания встает со своего места. Пытается обратить внимание на себя.

Модератор. Месье, давайте начинать. Рассаживайтесь, пожалуйста.

Присутствующие занимают свои места. Слышится скрип стульев.

Модератор. Приветствую всех снова. Все организационные вопросы решим позже. А сейчас я хочу предоставить слово нашему новичку. Уверен, многие его уже знают, но он еще ни разу не делился с нами своей историей. Ну же, Эжен, нечего теряться. Выходите…

Фенимор Купер. Но позвольте, я же первый!.. Я же раньше… Я же еще не успел вам рассказать. А как же… Натти Бампо 1, Пионеры, Зверобой…

Модератор. Сядьте, месье. Знаю, вы уже делились своими россказнями у себя, откуда вы там. У вас уже был шанс.

(обращаясь к Эжену) Прошу, можете начинать.

Эжен Сю поднимается с первого ряда, выходит к трибуне. На нем дорогой костюм, запонки и булавка на галстуке поблескивают в полутемном зале.

Эжен Сю. Господа, позвольте представиться. Меня зовут Эжен.

Все (нестройным хором). Здравствуйте, Эжен.

Сю. Я Эжен, и я романист.

Модератор. Месье, мы с вами уже говорили, нужно полностью признать проблему, только тогда можно будет начать искать решение. Попробуйте еще раз.

Сю. Я Эжен, и я родоначальник жанра.

Модератор. Ну же, не стоит увиливать. Еще раз.

Сю. Я Эжен, и я социалист.

Карл Маркc (с места, в бороду). Wunderbar! 2

Модератор. Смелее, смелее.

Сю. Всё не сразу стало так, как стало. Всё началось с моря. У меня было много моря и…

Маркс. И много денег!

Сю. Много моря и много романтики, и про все это я писал. Я экспериментировал, чего только не пробовал: баловался и с готикой, и с салонными романами. Вот mon ami Оноре 3, говорил мне, что я зря так. Но я не слушал.
А потом случились это. Я сам не заметил, как я стал социалистом. Тут-то мне и пришло осознание, что все, все должны стать такими же как я.
Я хотел научить их жить (шумно вздыхает). Но все, что я умел, — только писать. И я начал писать. Мне было сложно остановиться: столько всего жгло мне сердце.
Поймите, все эти бедные люди — они же не виноваты в своей бедности, среди них могут быть чистые сердцем и светлые душой. Им надо только помочь.
Я верил: это общество богатых делает бедных людей преступниками! Если богатые распорядятся своим достоянием в пользу бедных, мы искореним пороки!

Маркс. Искоренять собрался, а булавочку-то брильянтовую из галстука не вынул. Папенькины миллионы на благотворительность не раздал.

Модератор (Марксу). Соблюдайте приличия!

Сю. Смотрите, я все придумал! Во-первых, нужно изменить подход к суду. Вот скажите, почему у нас каторга за украденную курицу?

Судебная система. Что значит почему!?

Система исполнения наказаний. Может вам ещё и гильотину зачехлить?

Сю. Да, не каторга. И да, зачехлить. Пе-ре-вос-пи-ты-вать!

Эдгар По4. Да, а вместо этого — ослепление и самосуд. Самосуд и ослепление. Я за!

Сю (обращаясь к По). Вы передергиваете: принцу можно, он воплощенная добродетель. Он несет добро клошарам. Некоторые сопротивлялись добру. Издержки просвещения.
Всем понравилось — спросите у издателя.

Сидящий в углу Дюма5 мгновенно открывает блокнот и начинает записывать.

(ко всем) Все люди равны, поймите это. Если, конечно, они чисты сердцем и светлы душой.

(в сторону) И если они не эпилептики, этим нет избавления — только пуля.

(снова ко обращается ко всем) Добродетель есть во всех людях!

В этот момент в зал входит огромный негр. Молча подходит к трибуне. Пожимает руку Сю.
Говорит ему на ухо: “Слишком рано, но все равно спасибо”. И покидает помещение.

Все начинают говорить разом и вскакивают со своих мест.

Модератор. Тише-тише. Успокойтесь. Господа, вы разбудите Теорию Вероятности. Она так устала, столько шансов должно было совпасть одновременно.

(обращаясь к Сю) Продолжайте.

Сю. Я хотел как лучше…

Белинский. Позвольте, милейший, но к чему тогда эта игра с формой. Зачем вам эти фельетоны? Что вы как маленький: у вас пол-Парижа очередную революцию готовит, а он полтора года в час по чайной ложке строчит. Нет бы взяли на папенькины деньги да журнал организовали со статьями на злобу дня. Название какое-нибудь говорящее придумали — «Отечественные записки», например. Могу подарить. А у вас на одну дельную мысль по три раскаявшихся проститутки.

В углу раздается возмущенный шелест картонных персонажей.

И очень долго они у вас каются. Нельзя такими объемами буржуазию изобличать.

Маркс (поверх бороды). Кто что имеет против объемов?

Белинский. Карлуша, не сейчас.

Модератор. Мы собрались здесь не осуждать!

Жан Маре (потрясенно). Я же совсем не то сыграл!

Сю. Господа, вас уже не исправить.

Уходит.

1 — Романы о Натаниэле Бампо Фенимора Купера наряду с мемуарами Видока послужили основой для сюжета Парижских тайн.
2 — Замечательно! (нем.)
3 — Бальзак открыто критиковал салонный роман Сю «Матильда».
4 — Эдгар Алан По, признавая за «Парижскими тайнами» некоторые достоинства, критиковал роман Сю за сюжетные ходы, доведенные до гротескной комичности из-за обилия совпадений.
5 — Дюма был вынужден по требованию издателей переделать серию статей об историческом туризме во Франции в мелодраматический роман «Граф Монте-Кристо» после бурного успеха «Парижских тайн».

Прочитано в рамках игры "Долгая прогулка". Уровень 2. Бонус. Для команды "поБеда".

Спасибо команде: lida44 за неосознанный пинок к расширению границ, verbenia и LittleWitch за то, что не бросили меня одну и кинулись в пучину морализаторства вместе со мной.

Это голос Эжена,
Вы слышите крик?
Вы меня изругали,
Ах, где мой парик!
И поправивши носом жилетку и бант,
Он идет на носочках,
как лондонский франт.

Драка, драка! Двое лупят друг друга по голове «Парижскими тайнами» и изрыгают проклятья. Представим же их читателю.

Первый – читатель Парижских тайн из прошлого. На нём редингот, если он мужчина, и платье с оборками, если он женщина. Он с удовольствием читал Тайны из номера в номер, горячо соглашаясь и яростно не соглашаясь, обмахиваясь надушенным платочком, падая в обмороки, заливаясь слезами негодования и жалости, всей душой сочувствуя обездоленным беднякам и презирая наглых богачей. Некоторые из тех самых читателей почувствовали в себе желание помогать беднякам и наяву, что и осуществили. Это доверчивый человек, пожалуй, не слишком открытый для нового, религиозный, сострадательный, сопротивляющийся пороку изо всех сил. Он верит в справедливость, которая должна торжествовать – высшую, он и думать не думает о неестественности чудесных совпадений и спасений в тексте, ведь они лишь придают остроту его читательской жизни.
Романтизм в школах еще не изучают, в нём живут. Про гиперболизацию, фельетонность не в курсе. Переизбыток морализаторства переизбытком не считают – книги должны учить и учить хорошему, так что пару литров доброй морали никогда не повредят.
А ещё тот читатель истово верит в наказуемость зла, искренность чувств, в трагический и величественный финал, а также в перманентную мозговую горячку героев и смерть от переизбытка похоти. Будьте же снисходительны к нему, ведь волчанку, которая могла всё объяснить, ещё не придумали!

Второй - современный читатель – некто скорее всего в кедах, если особь молодая, открыт порокам, переел книжной откровенности, страшно не любит, когда его учат, ничему не верит, над всем потешается, а беднякам советует не ждать милости от бога и сильных мира сего, а сходить на тренинг «Измени жизнь, а не то она изменит тебя!» Современный читатель любит поныть об объёмах, он привык к лёгкоусвояемому, и, прочитав Сю, он становится хвастлив безудержно, потрясает знаменем победы и впредь измеряет следующие книги в сю. Три сю, пять сю - впрочем, таких не бывает. 0,25 сю бахнул и ништяк. Что? Романтизм? Гиперболизация? Не, не знаю. А чё такой толстый, а чё такой длинный, а контекст есть, а если найду? А почему им всем везёт, а на фига столько морали?

...

Вы слышите только мой голос… Сейчас я начну отсчет и - загипнотизирую вас …
Я начну считать, и вы вернетесь к моменту своего рождения, а потом дальше – за его пределы… Вы вспомните свою прошлую жизнь во всех подробностях и поведаете мне...
Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль. СПАТЬ!

Вы слышите только мой голос, вы исполняете только мои приказы. Двигайтесь по оси времени – вам 35 лет, теперь 30, 25,20, а теперь вам 15; вы – юная, восторженная и романтичная девушка, дальше….

Тишина. Темно. Где я? Кто я? Да уж, вопрос-вопросов.
Ага, вон там светлеет – иду туда.
Странный предмет в металлической раме – что же это? А, зеркало! Прекрасно , и что я там вижу?
Я - м-м-мужчина – неожиданный поворот, ну и ладно, мужчины тоже люди, а что я за человек?
Начнем с имени. Зовут, как же меня зовут?
Родольф, меня зовут Родольф , а также разные люди называют «монсеньор». Но полное имя на Ге, Го, Га – может Гарун аль Рашид? Не-е-ет, что-то не то, да ладно, и одного имени хватит..
Так, теперь определимся с внешностью: я - молод, хорош собой?

«35-36 лет, матовая бледность лица, большие желтовато-карие глаза, всегда полуприкрытые и окруженные синеватой тенью, складки лба изобличают глубокого мыслителя, человека созерцательного склада… и вместе с тем твердые очертания рта, властная, смелая посадка головы говорят о человеке действия, чья отвага и физическая сила неизменно оказывают неодолимое влияние на толпу; небрежная походка, ироническая улыбка; средний рост, стройная , на редкость пропорциональная фигура»

- красавец-мужчина в самом расцвете сил!
Вспомнил ! Я богат, баснословно богат, невероятно умен, благороден, силен – все без ума от меня, женщины влюбляются, падают и в штабеля укладываются, а я иду с гордо поднятой головой и не смотрю на них. Ну , только чуть-чуть, краем глаза…
Мое прошлое – туманно и неопределенно… но вот, забрезжило в памяти – в моей жизни произошла трагедия и, при воспоминаниях об этом на мои глаза наворачивается скупая мужская слеза. Да-да, я грешен, я бежал из родных мест, но я должен искупить свои прегрешения , вознаграждая людей за добро, утешать страждущих, спасать от гибели - хотя бы несколько душ - буду заниматься этим в Париже ….(О, выяснили место действия, это хорошо. Одно плохо - судя по всему, с головой у меня проблемы, ой, беда-беда!…)
Род занятий?
Я спасаю чистые души, которые нахожу в криминальной среде (ну конечно, где же еще искать чистую душу, как не в клоаке!), я разыскиваю потерянных детей, я наказываю мерзавцев, я краду чужих рабов, чтобы дать им свободу и достаток.
Я ради развлечения ввязываюсь в драки, я устраиваю наиковарнейшие ловушки для злодеев.
По мнению одних, я - ангел, по мнению других, я - демон (ангел, демон – обычный, рядовой псих).
Я гипнотизирую взглядом своих противников и собеседников, я веду за собой людей. Я казню и милую людей, обрекаю их на страдания, постоянно их испытываю, впадаю в гнев и ярость и умиляюсь , глядя на пасущихся коровок… (Ах, какой я - тонко-чувствующий, « перед грозой так пахнут розы …»!)
Да здравствует честь, мужество, достоинство – драки, поножовщина, самосуд, подкуп!
О, как я одинок и несчастен, я скитаюсь по миру, неприкаянный и обездоленный!!!
О, как я могуч и справедлив!!!
По незначительным фразам я распутаю тайны 20-летней давности; определю происхождение человека вне зависимости от его внешнего вида; я испытываю людей и награждаю достойных. Мои поступки вызывают приступы умиления, и даже враги восхищаются мной! Я – титан! Я - царь и Бог! (Судя по всему, у меня неизлечимая мания величия, но как же это все скучно и не натурально. Надоело, хочу домой и немедленно!)

Я очнулась. Мастер гипноза сидел на книжном шкафу и затравленно на меня поглядывал.
- Месье, как прошло мое путешествие в прошлую жизнь? И что вы делаете на сем предмете меблировки?
- Мадам, простите, простите и пощадите – я все осознал!!!
-А подробнее?
- Да, сознаюсь, я - простой обманщик и мошенник – никакого гипноза и путешествий в прошлую жизнь, просто чуть-чуть дурманящих веществ в чашечке чая. Клиент засыпает, бредит, просыпается счастливым! Я рассказываю ему какую-нибудь сказку, и он уходит!
А вы, с виду приличная женщина, выпив пару глотков, почему-то вместо сна извлекаете из ручки зонтика шпагу и гоняете меня по кабинету… Посмотрите, разрезали на клочки рубашку, штаны превратили в лохмотья, лишили лучшей части волос… Загнали вот сюда и читали 12 часов подряд роман Эжена Сю – без купюр и пропусков!!! Вы - не женщина, вы лишены простого человеческого милосердия, нельзя же так издеваться над …
- Я не расслышала, над кем ?
- Над раскаявшимся человеком. Разрешите спуститься вниз, я отдам все свои сбережения на благотворительность, и никогда, слышите, никогда не вернусь на стезю преступлений…
- Хорошо, спускайтесь. Но если вы нарушите данное слово, я найду вас и буду вам читать 1000-страничные произведения о жизни героев преступного мира: например, «Шантарам» Д.Робертса …
- Нет, только не это…
- То-то же, а то – тайны, тайны, парижские тайны…

"Долгая прогулка". Уровень 2. Бонус. Команда "4 Че"

Хворижские тайны

Одним холодным ненастным вечером, атлетического телосложения человек в сильно поношенном сюртуке и низко надвинутой на глаза шляпе пробирался по узким зловонным улочкам Хворижа к своей новой съемной меблированной каморке, из которой было удобно наблюдать за семьёй сапожника Штяпа. Этот бедный, но честный трудяга, сохранивший в своей простой душе проблески истинного благородства и представления о морали, был на грани полнейшего разорения, которое могло привести к тому, что его семья оказалась бы на улице, а его прекрасная юная шестнадцатилетняя дочь вынуждена была бы продавать себя за еду для своих десяти больных братьев и сестёр, ленивой, равнодушной, отупевший от лицезрения пороков и нищеты матери и сумасшедшей бабки. Обшарпанные дома теснились на зловонной набережной, глядя друг на друга немногими окнами в трухлявых рамах. В арочных входах гулящие девицы, пошедшие по кривой дорожке из-за несправедливости общественного строя, несовершенной системы правосудия и всеобщей развращенности, ставшей бичом простого люда, предлагали себя за гроши редким прохожим. Кто-то отмахивался от них, разразившись мерзкой руганью. Кто-то же брал девицу под локоток и вёл её в тень подворотен, плотоядно усмехаясь, позабыв о стыде и своём человеческом достоинстве.

Внезапно из самого темного угла, скрытого под навесом лавочки, чей хозяин бессовестно обманывал своих покупателей, раздался приглушенный голос:

- Пойдём, тяпнем купоросу.

- Нет, - просипел кто-то в ответ. - Мой шмель совсем отощал. Я громщик, я не из зябких, но последнее время не люблю, когда наземь брызжет вишневый сок, не могу я больше никого остудить, не хочу никого пером исписать, Прихлоп. Лучше уж просто быть кокарем… Так, видать, решил всемогутный. Видишь вон ту лошадку под висячим светником? Можно загнать её к живодёру за пару су.

- Неужто ты накрылся, Прирез?

- Всякий находит на себя управу, как долбят хряки. Я хочу быть чист перед дворниками. Хватило с меня и пятнадцати годков кобылки.

- Ну не, я шавать не хочу. Но эту клячу я бы слямзил. Чья она?

- Какой-то блахародной мадамы, которая шашни водит с кем-то на третьем этаже, за серой дверью. Тссс… Здесь кто-то есть!

Незнакомец оставил на время двух бандитов, неслышной тенью проскользнув мимо них в грязную прихожую. Поднявшись на третий этаж, он увидел ту самую дверь, о которой говорили Прихлоп и Прирез. За дверью слышались голоса. И вот что можно было услышать, приникнув ухом к двери:

-… Поскольку всех женщин неодолимо тянет к шалости и интригам, у них есть лишь два пути: найти себе тайную постыдную страсть в лице любовника, не годящегося и в подметки их мужьям, или же пуститься в благотворительность, опять же тайную.

- А если женщина уже пережила все этапы тайных страстей? – послышался прелестный голос в ответ, голос, полный неизъяснимой силы и внутреннего благородства. По этому голосу было слышно, что никакая грязь не могла запятнать его обладательницу, ибо даже предаваясь страстям, она была выше их. Страсти не были для неё грехопадением, как для многих слабых женщин, но лишь минутной слабостью, капризом, как это могло было быть для мужчины.

- Что ж, тогда она может посвятить все свои мысли богу и скрытому служению людям. Возможно, у этой женщины есть какие-нибудь пропавшие без вести дети или иные родственники. Тогда нет ничего проще: помогать сиротами и обездоленным, искать свои людские пропажи и умываться слезами, думая о грехах, пороках и страданиях человечества.

- А нет ли для женщин иного пути, монсеньор?

Как близки были эти речи нашему незнакомцу! Читатели уже наверняка догадались, кем он был. У грязной двери, в вонючем доме, не страшась испачкать свои тонкие, но сильные руки, согнув свою стройную мускулистую спину, прижавшись изящно очерченным ухом к ржавой замочной скважине, стоял наследный принц крови Рудольфино Эжен-Маре Фердыщенский Младший.

Дальше...