Книги Ж. Ломбара «Агония» и «Византия» представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактологический материал, динамичный сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи. К этому необходимо добавить и своеобразие языка романов – порой: докучно узорчатого: но все равно пленительного в своей благоухающей стилизации старых книг.
Дурновкусие
Часто возникала мысль, что роман скорее про Парижскую коммуну, чем про Византию!
Видимо, не стоило и упоминать подобного рода произведения, но они весьма точно иллюстрируют вкусы издателей, т.н. «читательской редколлегии» и некоторых читателей. Напомню, что серия исторических романов, куда входит «Византия», распространяется преимущественно через газетные киоски. Конечно, случаются счастливые исключения из унылого правила, но их катастрофически мало: в своё время о них следует сказать, но не теперь.
Всё же надо немного уважать читательскую аудиторию и не печатать всё подряд, лишь бы там мелькали слова «давным-давно». Роман Жана Ломбара представляет собой жуткую смесь штампов и дурновкусия. Это особенно обидно, поскольку произведение посвящено интереснейшему редко встречающемуся в литературе периоду развития византийской империи – борьбе иконокластов (иконоборцев) с иконодулами (иконопочитателями) в VIII веке . Окончательная победа последних обусловила "низкие позиции" проигравшей стороны (см. подробнее замечательное исследование С. Дашкова «Императоры Византии»), хотя правых и виноватых там не было, как и в любом конфликте.
Но Ломбар к обеим партиям относится одинаково презрительно. Просто иконопочитатели находятся в оппозиции и ближе писателю с его, по словам автора предисловия А.Москвина, социал-анархистским мировоззрением (то ещё, конечно, определение).
Кстати, с религиозно-идейной частью в книге просто катастрофа: большего «винегрета» я ещё никогда не встречал: Христос, Будда, Мани, Арий – все смешались в одну кучу!
Окружение иконоборца Константина V состоит почти сплошь из жирных евнухов, включая и патриарха: сатирическое изображение мерзкой гидры произвола, в которой явно проглядывает авторское отношение к современным ему официальным властям. Иногда Ломбару удаётся достичь своеобразных «высот» в духе произведений
Ю. Мамлеева, но размах не тот! Такой приём мог быть сочтён за удачу, если бы он ни был превращён в бесконечный самоповтор.
Тоскливо выглядят эротические сцены в романе. Заметно, что тема половых отношений автору, мягко говоря, не близка, она явно отвлекает героев от политической борьбы или становится лишь элементом опять же политических махинаций (образ Виглиницы).
Ещё один провал – это диктатура пафоса, в принципе очень свойственная подобным историческим романам. На память приходит «итальянская школа» с Р. Джованьоли во главе («Спартак», конечно, произведение талантливое, но не знаю, можно ли его перечитывать за пределами старшего школьного возраста). Всё погрязает в гигантомании, заглавных буквах, выспренних пейзажных зарисовках. Приведу один пример:
– Я, базилевс, Самодержец Востока, осудил побежденного Управду к потере глаз. Он не будет убит, нет, он не будет убит!
И отстранил Управду, схваченного множеством рук, которые ворвались на Гэлиэкон в столпотворении оружия и лязгом копий, сталкивающихся щитов, сверкающих золотых секир, бряцающих мечей. С солнечной высоты спускался он в глубины зал, пронзённых светом, через длинные галереи по плиточному полу. Много кубуклионов, фиалов, галерей! Статуи местами каменели на площадках над водоемами…
Прерву поток… Предвижу, что многим как раз такое по душе.
Допускаю, что «страждущие» найдут здесь отдохновение от серых будней и даже «философию», хотя никакой философии тут нет!
Но только не торопитесь называть подобное «художественной литературой» и не говорите везде и всюду, что приобщились к матери-истории, ибо вы тем самым солжёте.
Прежде всего, себе!
Дурновкусие
Часто возникала мысль, что роман скорее про Парижскую коммуну, чем про Византию!
Видимо, не стоило и упоминать подобного рода произведения, но они весьма точно иллюстрируют вкусы издателей, т.н. «читательской редколлегии» и некоторых читателей. Напомню, что серия исторических романов, куда входит «Византия», распространяется преимущественно через газетные киоски. Конечно, случаются счастливые исключения из унылого правила, но их катастрофически мало: в своё время о них следует сказать, но не теперь.
Всё же надо немного уважать читательскую аудиторию и не печатать всё подряд, лишь бы там мелькали слова «давным-давно». Роман Жана Ломбара представляет собой жуткую смесь штампов и дурновкусия. Это особенно обидно, поскольку произведение посвящено интереснейшему редко встречающемуся в литературе периоду развития византийской империи – борьбе иконокластов (иконоборцев) с иконодулами (иконопочитателями) в VIII веке . Окончательная победа последних обусловила "низкие позиции" проигравшей стороны (см. подробнее замечательное исследование С. Дашкова «Императоры Византии»), хотя правых и виноватых там не было, как и в любом конфликте.
Но Ломбар к обеим партиям относится одинаково презрительно. Просто иконопочитатели находятся в оппозиции и ближе писателю с его, по словам автора предисловия А.Москвина, социал-анархистским мировоззрением (то ещё, конечно, определение).
Кстати, с религиозно-идейной частью в книге просто катастрофа: большего «винегрета» я ещё никогда не встречал: Христос, Будда, Мани, Арий – все смешались в одну кучу!
Окружение иконоборца Константина V состоит почти сплошь из жирных евнухов, включая и патриарха: сатирическое изображение мерзкой гидры произвола, в которой явно проглядывает авторское отношение к современным ему официальным властям. Иногда Ломбару удаётся достичь своеобразных «высот» в духе произведений
Ю. Мамлеева, но размах не тот! Такой приём мог быть сочтён за удачу, если бы он ни был превращён в бесконечный самоповтор.
Тоскливо выглядят эротические сцены в романе. Заметно, что тема половых отношений автору, мягко говоря, не близка, она явно отвлекает героев от политической борьбы или становится лишь элементом опять же политических махинаций (образ Виглиницы).
Ещё один провал – это диктатура пафоса, в принципе очень свойственная подобным историческим романам. На память приходит «итальянская школа» с Р. Джованьоли во главе («Спартак», конечно, произведение талантливое, но не знаю, можно ли его перечитывать за пределами старшего школьного возраста). Всё погрязает в гигантомании, заглавных буквах, выспренних пейзажных зарисовках. Приведу один пример:
– Я, базилевс, Самодержец Востока, осудил побежденного Управду к потере глаз. Он не будет убит, нет, он не будет убит!
И отстранил Управду, схваченного множеством рук, которые ворвались на Гэлиэкон в столпотворении оружия и лязгом копий, сталкивающихся щитов, сверкающих золотых секир, бряцающих мечей. С солнечной высоты спускался он в глубины зал, пронзённых светом, через длинные галереи по плиточному полу. Много кубуклионов, фиалов, галерей! Статуи местами каменели на площадках над водоемами…
Прерву поток… Предвижу, что многим как раз такое по душе.
Допускаю, что «страждущие» найдут здесь отдохновение от серых будней и даже «философию», хотя никакой философии тут нет!
Но только не торопитесь называть подобное «художественной литературой» и не говорите везде и всюду, что приобщились к матери-истории, ибо вы тем самым солжёте.
Прежде всего, себе!