И. А. Бунин (1870—1953) — последний из классиков русской литературы. Перо Бунина — ближайший к нам по времени пример подвижнической взыскательности художника, пример ярчайшей выразительности русского языка.
Мастер пейзажа с «настроением», передающий в нем «любовь и радость бытия», краски мира, уподобляющий людскую душу бездонному небу или мерцающей звезде — таков Бунин-лирик. Тем с большей болью звучит в творчестве поэта пронзительная тема человеческого одиночества.
В настоящий сборник вошли разные по настроению поэтические произведения. Стихотворения расположены (насколько это возможно) в хронологическом порядке.
И цветы, и шмели...
Поэзию Бунина я узнал довольно поздно. Уже был "излюблен" и замусолен до неприличия трехтомник Есенина, заучены стихи Лермонтова, освоен Пушкин, пережиты очарования Блоком, Бернсом, Шекспиром, Рубцовым. И только тогда мне попался томик Бунина из серии "Поэтическая Россия", вот этот самый, который вы видите в верхнем левом углу, издания 1981 года. Сначала ничего особенного, классицизм какой-то выстраданный, и вдруг... "И цветы, и трава, и шмели, и колосья..." - меня как молнией пронзило, настолько отозвалось во мне это стихотворение. Было ощущение, что это мои чувства, и сочинил это я сам, просто кто-то раньше меня записал. С этого момента я уже читал Бунина другими глазами. А потом было еще одно озарение: "У птицы есть гнездо, у зверя есть нора..."
Два этих шедевра по 8 строк стоят десятков сборников многих поэтов, которые рядом с Буниным смотрятся жалкими рифмоплетами.
В этих своих творениях Иван Антонович взлетел и над собой, и над толпой поэтов первой половины ХХ века, исповедовавших различные новомодные течения. Но сначала был перевод "Песни о Гайавате", Генри Лонгфелло, ставший классическим. Сегодня русскоязычные читатели знакомятся с северо-индейским эпосом исключительно в бунинском варианте. А потом - первый сборник под названием "Листопад". С этими двумя работами Бунин был выдвинут на соискание Пушкинской премии. Примечательно, что выдвинул его Антон Павлович Чехов, случилось это в 1903 году, за год до кончины великого русского писателя, почувствовавшего в Бунине достойного преемника. Потом была еще одна Пушкинская премия - в 1909 году.
И хотя наступало время новых тенденций и школ в русской поэзии, Бунин оставался приверженцем классицизма, последним могиканином, последним певцом дворянской усадьбы. Да, он только формально принадлежит веку ХХ-му, а по сути своей он вещает нам еще оттуда - из XIX-го века, и он гораздо больший современник Тургенева и Гончарова, нежели Фадеева и Платонова.
Есть что-то общее для меня в фигурах шахматиста Алехина, композитора Рахманинова, певца Шаляпина и писателя Бунина - они стали олицетворением понятия "ностальгия", оторванные от родной, горячо любимой земли, вышвырнутые революцией, которую они в силу многих причин не могли принять, эти люди несли в себя трепет ушедшей, прекрасной в их понимании, России, пытаясь передать его вечности.
Именно так я понимаю озвученное Буниным его творческое кредо:
Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и вечного…
Я имел дерзость взять бунинское бессмертное стихотворение в качестве основы для стилизованной пародии в стиле "Парнас дыбом" на тему "Жили у бабуси":
И цветы, и шмели, и печаль, и зевота,
И бабуся в полуденный зной,
Срок настал - появилась у старой забота:
Гуси в ночь не вернулись домой.
Но, вглядевшись в поля, вдруг увидела - гуси
Мирно бродят вдвоем средь колосьев и трав.
И от сладостных слёз захлебнулась бабуся,
К длинным шеям гусиным припав.
И цветы, и шмели...
Поэзию Бунина я узнал довольно поздно. Уже был "излюблен" и замусолен до неприличия трехтомник Есенина, заучены стихи Лермонтова, освоен Пушкин, пережиты очарования Блоком, Бернсом, Шекспиром, Рубцовым. И только тогда мне попался томик Бунина из серии "Поэтическая Россия", вот этот самый, который вы видите в верхнем левом углу, издания 1981 года. Сначала ничего особенного, классицизм какой-то выстраданный, и вдруг... "И цветы, и трава, и шмели, и колосья..." - меня как молнией пронзило, настолько отозвалось во мне это стихотворение. Было ощущение, что это мои чувства, и сочинил это я сам, просто кто-то раньше меня записал. С этого момента я уже читал Бунина другими глазами. А потом было еще одно озарение: "У птицы есть гнездо, у зверя есть нора..."
Два этих шедевра по 8 строк стоят десятков сборников многих поэтов, которые рядом с Буниным смотрятся жалкими рифмоплетами.
В этих своих творениях Иван Антонович взлетел и над собой, и над толпой поэтов первой половины ХХ века, исповедовавших различные новомодные течения. Но сначала был перевод "Песни о Гайавате", Генри Лонгфелло, ставший классическим. Сегодня русскоязычные читатели знакомятся с северо-индейским эпосом исключительно в бунинском варианте. А потом - первый сборник под названием "Листопад". С этими двумя работами Бунин был выдвинут на соискание Пушкинской премии. Примечательно, что выдвинул его Антон Павлович Чехов, случилось это в 1903 году, за год до кончины великого русского писателя, почувствовавшего в Бунине достойного преемника. Потом была еще одна Пушкинская премия - в 1909 году.
И хотя наступало время новых тенденций и школ в русской поэзии, Бунин оставался приверженцем классицизма, последним могиканином, последним певцом дворянской усадьбы. Да, он только формально принадлежит веку ХХ-му, а по сути своей он вещает нам еще оттуда - из XIX-го века, и он гораздо больший современник Тургенева и Гончарова, нежели Фадеева и Платонова.
Есть что-то общее для меня в фигурах шахматиста Алехина, композитора Рахманинова, певца Шаляпина и писателя Бунина - они стали олицетворением понятия "ностальгия", оторванные от родной, горячо любимой земли, вышвырнутые революцией, которую они в силу многих причин не могли принять, эти люди несли в себя трепет ушедшей, прекрасной в их понимании, России, пытаясь передать его вечности.
Именно так я понимаю озвученное Буниным его творческое кредо:
Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и вечного…
Я имел дерзость взять бунинское бессмертное стихотворение в качестве основы для стилизованной пародии в стиле "Парнас дыбом" на тему "Жили у бабуси":
И цветы, и шмели, и печаль, и зевота,
И бабуся в полуденный зной,
Срок настал - появилась у старой забота:
Гуси в ночь не вернулись домой.
Но, вглядевшись в поля, вдруг увидела - гуси
Мирно бродят вдвоем средь колосьев и трав.
И от сладостных слёз захлебнулась бабуся,
К длинным шеям гусиным припав.
Вид на залив из садика таверны.
В простом вине, что взял я на обед,
Есть странный вкус — вкус виноградно-серный —
И розоватый цвет. Пью под дождем, — весна здесь прихотлива,
Миндаль цветет на Капри в холода, —
И смутно в синеватой мгле залива
Далекие белеют города.
* * *В дачном кресле, ночью, на балконе...
Моря колыбельный шум...
Будь доверчив, кроток и спокоен,
Отдохни от дум.Ветер приходящий, уходящий,
Веющий безбрежностью морской...
Есть ли тот, кто этой дачи спящей
Сторожит покой?Есть ли тот, кто должной мерой мерит
Наши знанья, судьбы и года?
Если сердце хочет, если верит,
Значит — да.То, что есть в тебе, ведь существует.
Вот ты дремлешь, и в глаза твои
Так любовно мягкий ветер дует —
Как же нет Любви?
ЛУНАНастанет Ночь моя, Ночь долгая, немая,
Тогда велит господь, творящий чудеса,
Светилу новому взойти на небеса.- Сияй, сияй, Луна, все выше поднимая
Свой, Солнцем данный лик. Да будет миру весть,
Что День мой догорел, но след мой в мире - есть.
* * *Мы рядом шли, но на меня
Уже взглянуть ты не решалась,
И в ветре мартовского дня
Пустая наша речь терялась.Белели стужей облака
Сквозь сад, где падали капели,
Бледна была твоя щека,
И как цветы глаза синели.Уже полураскрытых уст
Я избегал касаться взглядом.
Но был еще блаженно пуст
Тот дивный мир, где шли мы рядом.
В горах Сицилии, в монастыре забытом,
По храму темному, по выщербленным плитам,
В разрушенный алтарь пастух меня привел,
И увидал я там: стоит нагой престол,
А перед ним, в пыли, могильно-золотая,
Давно потухшая, давным-давно пустая,
Лежит кадильница - вся черная внутри
От угля и смолы, пылавших в ней когда-то...Ты, сердце, полное огня и аромата,
Не забывай о ней. До черноты сгори.