«Критика практического разума» (сочинение И. Канта) – главный труд Канта, посвященный не вопросам познавательных способностей разума, а его практическому применению, то есть выявлению оснований определения воли.
Главный вопрос, которым задается автор, звучит так – достаточно ли одного чистого разума самого по себе для определения воли, или же эмпирические обстоятельства пересиливают его?
Главной целью, которую преследует Кант, является критика притязаний эмпирически обусловленного разума на исключительное определение воли, то есть целевой необходимости человеческого поведения, и доказательство наличия у практического разума способности формулировать моральный закон исходя из автономии человеческой воли.
"нехудожественная литература, по миллиону страниц мелким текстом, где пять минут читаешь, а потом полчаса собираешь паззл из кусочков мозга"
Решила почитать известный труд известного философа, но не поняла ровным счётом ничего. Прочитала одну строчку, два дня её обдумывала, двинулась дальше - прочитала следующую фразу, обдумывала несколько дней и т.д. Поняла, что чтение может затянуться очень сильно... оно может длиться вечно.
Может вернусь когда-нибудь к Канту и продолжу читать с третьего предложения.. А пока, увольте.
"нехудожественная литература, по миллиону страниц мелким текстом, где пять минут читаешь, а потом полчаса собираешь паззл из кусочков мозга"
Решила почитать известный труд известного философа, но не поняла ровным счётом ничего. Прочитала одну строчку, два дня её обдумывала, двинулась дальше - прочитала следующую фразу, обдумывала несколько дней и т.д. Поняла, что чтение может затянуться очень сильно... оно может длиться вечно.
Может вернусь когда-нибудь к Канту и продолжу читать с третьего предложения.. А пока, увольте.
Когда я начинала читать эту книгу, я думала, что "критика чистого разума" и "критика практического разума" - это одно и то же. Теперь я знаю, что ошибалась, это разные книги. Больше из Канта я ничего не поняла.
...всякое изменение должно иметь причину.
В знании, полностью согласующемся с законами рассудка, не бывает никакого заблуждения. В представлении чувств также не бывает никакого заблуждения (потому что они вообще не содержат в себе суждения). Никакая сила природы не может сама собой отступать от своих собственных законов. Поэтому ни рассудок сам по себе (без влияния посторонней причины), ни чувства сами по себе не могли бы заблуждаться. Рассудок сам по себе не может заблуждаться потому, что, когда он действует только по своим законам, результат его (суждение) необходимо должен согласоваться с этими законами, а в согласии с законами рассудка и заключается формальная сторона всякой истины.
Итак, ответ на первый из двух вопросов чистого разума, касающихся практического интереса, таков: делай то, благодаря чему ты становишься достойным быть счастливым. Второй же вопрос состоит в следующем: если мое поведение таково, что я не недостоин блаженства, то смею ли я надеяться быть благодаря этому причастным блаженству? Для ответа на этот вопрос важно знать, обязательно ли принципы чистого разума, a priori предписывающие закон, связывают и эту надежду с нравственным законом.
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира, по крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначения моего существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами этой жизни.
Моральный закон возвышает ценность человека как мыслящего существа